Маленький и миленький
Михась с любопытством рассматривает группу людей, которая заглядывает к нему в вольер сквозь сетку. Люди рассматривают Михася. У него темная, почти черная шерсть и светлые пятна на загривке. По медвежьим меркам он еще подросток. Михасю четыре года, и в клетке он просидел относительно недолго, но все равно успел «потухнуть» в маленьком пространстве.
Когда через несколько часов он все же выйдет из бокса в своем новом доме, то будет галопом носиться по вольеру. Реабилитация начинается с того, что у медведя появляется площадь для передвижения. В природе, кстати, взрослые самцы с наступлением весны держатся на территории как минимум в 150 км2, а самки с медвежатами - в 50-60 км2. Это для медведя норма.
Впрочем, Михась мало что знает о медвежьих нормах. Он - один из трех медвежат из зверинца в Хмельницкой области. Несколько лет назад она решила обустроить место для зеленого туризма. «Чтобы дети в селе могли хоть что-то увидеть», - объясняет Дина Ивановна, владелица зверинца, в котором жил Миша. Так у нее в хозяйстве появился мини-зоопарк с пони и осликами. Четыре года назад у ялтинского зоопарка она купила еще и лам с альпаками. Трех медвежат, по словам женщины, получили в подарок оттуда же, из Ялты.
Держать хищников она не планировала, но и устоять перед ними не смогла – «сначала не очень задумываешься, что и как будет дальше. И они такие интересные, когда маленькие». На тот момент медвежатам было не больше месяца. Новые владельцы дали им имена - Миша, Маша и Гриша. Кормили их из бутылочки каждые три часа, носили на руках.
«Опыта содержания медведей у нас не было. Что-то мы читали в интернете, что-то нам подсказывали. Сложно было, но мы к ним очень привязались. Представьте, это все равно, что маленьких детей в дом взять», - говорит Дина Ивановна.
Миша, Маша и Гриша и вели себя, как дети – играли, бегали, лазали по деревьям. Посмотреть на милых зверушек приезжали со всей округи. Но дети имеют свойство расти, и медвежата, как это ни удивительно, тоже. Когда им исполнилось по семь месяцев, их переселили в вольер с бассейном, специально оборудованный для троицы. И сначала места в нем хватало всем, но в какой-то момент мирно делить территорию они уже не могли.
«У нас есть условия, чтобы они хорошо питались. Есть речная рыба, мы выращиваем африканского сома. Но кроме этого нужно, чтобы было достаточно места. Это ведь не медвежата уже, а три взрослых медведя, и нам столько не нужно. Территория маленькая, к тому же среди них девочка. Это становилось небезопасно», - объясняет Дина Ивановна.
Если бы владельцы Маши, Миши и Гриши знали о медведях чуть больше, то смогли бы предсказать такое развитие событий. Медведь - один из самых склочных животных. Семьями они не живут. Взрослые медведи в диких условиях держатся в одиночку, самец и самка встречаются только для спаривания, а медвежат медведица воспитывает два года. Конечно, в неволе их поведение меняется. В хороших условиях им не нужно конкурировать за еду и территорию. Но это, если и того, и другого достаточно.
Проблему совместного проживания Маши, Миши и Гриши люди решили просто – отселили Михася. В идеале хозяева должны были бы построить еще одни вольер, но таких трат они не планировали. Так Михась оказался в отдельной клетке.
«Мишу было жалко, и нам хотелось, чтобы его кто-то поскорее забрал. Мы начали кругом звонить, давать объявления. Предложения поступали разные, например, купить хотели для притравки, но мы отказали», - говорит бывшая хозяйка Михася. Писать зоозащитникам начали и сами посетители комплекса. Вид медведя в маленькой клетке начал смущать даже тех, кто к такому зрелищу относится нормально.
Эти два процесса часто идут параллельно и стимулируют друг друга. Посетители начинают писать письма в зоозащитные организации, те вызывают проверку, экоинспекторы, как правило, никаких нарушений не обнаруживают. Но механизм уже запущен. Михася отдали в приют.
- Уже зная, что означает содержать медведя, взяли бы медвежат опять? – спрашиваю Дину Ивановну.
- Хороший вопрос, - она какое-то время раздумывает. – Наверное, если бы в коробке на улице нашла, то взяла бы.
Приютили
«Самое страшное чувство – это любовь», - говорит Марина Шквыря. – «Людям нравятся лошадки, они купили себе лошадку, подкармливают собачку. И совершенно логично, что они подарили частичку своей любви медведю. О последствиях мало кто задумывается». Марина – специалист по последствиям. Она - одна из тех, на чьих плечах лежит забота о медведях, оказавшихся в приюте White Rock.
Село Берёзовка, 160 км от Киева в сторону Житомира. Здесь находится «Біла Скеля». Мы стоим на балконе деревянного домика на территории приюта и наблюдаем за животными. Медведица Юля пытается достать арбуз, который только что обнаружила. Ей приходится встать на задние лапы и вытянуться во весь рост, чтобы добраться до еды.
«Медведи по своей природе гурманы, и это тот случай, когда еда позитивно повлияла на мозг», - шутит Марина. Сегодня она проводит экскурсию по приюту для нескольких человек. У медведя самая разнообразная стратегия питания из всех крупных хищников, и это выражается в сложности поведения животного. Его цель – постоянный поиск пищи, и в «Білій Скелі» медведям обеспечивают возможность ее искать. Киперы приюта Саша и Наташа раскладывают корм по всему вольеру, чтобы медведь, как и в природе, ходил, куда-то залазил, что-то выковыривал, а не просто сел и съел.
От скуки у животного развиваются неврозы, например, медведь впадает в стереотипию – начинает повторять одно и то же движение бесконечное количество раз. Однообразие кого угодно сведет с ума, поэтому в медвежьих приютах создают «обогащенную среду». Тут есть горки, бассейны, специальные турники и игрушки, которые можно толкать, катать, переворачивать. Время от времени медведям подсовывают головоломки. Например, металлическую трубку с просверленными в ней отверстиями. Внутри нее крошки хлеба, а в отверстиях - палочки. Вытряхнуть крошки можно только вытащив эти палочки. Когда-то Настя справилась с задачей за полторы минуты.
Почти полгода все эти блага доступны и Михасю. У него есть личный бассейн, а в меню арбузы, киви, морковь, рыба, курица, орехи, яйца, помидоры, яблоки, виноград. «А можно я побуду за медведя?» - обычная реакция тех, кто видит приютовское меню.
Пристроить медведя – не котенку найти хорошие руки. В природу хищнику нельзя – он там не выживет. Медвежьи приюты – чуть ли не единственный вариант, но в Украине они появились не так давно, и мест в них не хватает для всех. Государственный центр реабилитации бурового медведя «Синевир» начали строить в 2011-м. Сейчас там 24 медведя. Осенью прошлого года во Львовской области международная организация Four Paws открыла приют «Домажир». Он рассчитан на двадцать животных, но так будет через два года. Пока в «Домажире» живут семь медведей. Галицкий реабилитационный центр для диких животных под Ивано-Франковском приютил четверых мишек. В Житомирской области работал приют «Надія», теперь он называется White Rock. До открытия «Домажира» его поддерживала Four Paws, но с этого года White Rock выходит в самостоятельное плавание, как чисто украинский проект Save Wild. Первым медведем, спасенным Save Wild, и стал Михасик.
Из частных рук
История Михася – типична. «Возможно, его родители когда-то были завезены на территорию Украины, скорее всего, из России, но родились медвежата уже здесь», - предполагает Марина. Она пытается восстановить историю каждого спасенного животного. Это всегда непростая задача – собственники часто и сами мало что знают о своих медведях, а если знают, то не готовы рассказывать откровенно.
Обычно первый выводок берут из природы и начинают размножать в каком-нибудь зверинце или специально на продажу, или по доброте душевной, мол, самке полезно родить. Так запускается круговорот медведей в неволе. Спаривают брата с сестрой, потому что это легче. Соответственно и здоровье у потомства слабое, самка часто не выкармливает детенышей. Мише, Маше и Грише повезло – их выкормили, но потом отняли у матери, что для медвежонка уже стресс, а дальше продали для развлечения.
В Украине вопросы торговли и содержания диких животных регулируются очень слабо. Почти все медведи, которые сейчас находятся в приютах, раньше жили, как и Михась, в клетках из металла с бетонным полом. Летом такие клетки нагреваются, зимой они слишком холодные. «Нормальный вольер для медведя даже дешевле, чем все то ужасное и уродское, что я видела, - говорит Марина Шквыря. - Это какая-то патология - создавать клетки. Конечно, отчасти у людей срабатывает страх, что медведи нападут на посетителя. А значит единственный безопасный путь – посадить зверя в клетку. Люди очень негативно относятся к электропастухам. Помню, как какие-то зоозащитники обозвали «Домажир» концлагерем, потому что там по периметру есть электрика. Поразительно, бетон, от которого развивается эрозия на подушках лап, - это нормально. А вот электрика, которая не может навредить медведю, - это концлагерь».
Больше всего животные, жившие на бетоне, удивляются траве. Когда транспортный вольер, в котором находилась медведица Юля, поставили на землю, она высунула лапу, схватила зеленые стебельки и долго рассматривала их. Маня какое-то время ходила, высоко поднимая лапы и не понимая, что именно щекочет ей пузо. Земля и трава дают лапе пружинить и нормально бегать. Для медведя из клетки это одно из самых непривычных ощущений.
Конечно, не все заводили медведей осознанно ради удовлетворения каких-то амбиций. К владельцу медведя Михайла с Шепильской базы отдыха обратилось местное лесничество, которое нашло медвежонка в лесу, – «девать его некуда, а у тебя ресторан, еда все время есть». Та же история с Потапом. Бывший хозяин встретил замученного медвежонка на поводке у фотографа в курортном городке. Пожалел, выкупил, построил ему клетку, кормил. Им казалось, что они делают лучше.
Даже если человек копирует европейские зоопарки и готов вкладывать в это деньги, все равно рано или поздно возникают проблемы. На медведя обрушивается весь ворох стереотипов о животных, которые только есть у человека. Владельцы медведицы Мани, живущей теперь в «Домажире», были убеждены, что она добрая, пока ест траву и кабачки. Поэтому мяса, якобы превращающего ласкового мишку в хищника, в ее рационе не было. Зато были все возможные отходы из ресторана, в том числе баклажаны под чесночным соусом. Это, конечно, никак не повлияло на ее хищность, но на состоянии здоровья отразилось.
Волонтеры стараются консультировать тех, кто содержит медведей и категорически не хочет отдавать их в приют. Если уж есть медведь, то и условия ему нужно обеспечить особенные. Люди слушают, кивают, а потом делают, как привыкли. Но бывают случаи, когда их удается убедить. «К примеру, собственник одной базы отдыха разрешил нам осмотреть животное, пересмотрел его рацион, увеличил вольер вдвое. Он даже согласился кастрировать медведя, хоть и хватался за сердце. Это при том, что тогда же были какие-то зоозащитники, которые кричали: «Йому (медведю – Авт.) ж потрібна дружина!» - смеется Марина. – Надеюсь, что, в конце концов, он отдаст животное в приют. Но сейчас, по крайней мере, медведю живется легче и веселее. И главное, нет риска появления еще десяти медвежат, которых опять сделают «интерьерными» животными для привлечения туристов». А волонтерам придется вытаскивать их из клетки.
В Украине в природных условиях обитают около 200 медведей, столько же, по оценкам зоозащитных организаций, содержится в неволе. Найти о них информацию не так сложно. Рестораны и развлекательные комплексы обычно не стесняясь пишут на сайтах о том, что у них есть медведь. Частные зверинцы - тоже. Остается какой-то процент животных, о которых ничего не известно.
Речь идет в первую очередь о тех, кто живет на притравочных станциях и в частном секторе. Их тяжелее всего спасти, ведь это не ресторан в центре города, куда можно ходить с журналистами и зоозащитниками. В таких случаях ничего другого не остается, как договариваться с владельцами. Иногда этот процесс длится годами. «А если будешь сильно давить, то медведя просто пристрелят, или начнут шантажировать этим», - объясняет Марина. Машутке повезло. С ее владельцем волонтерам договориться удалось.
Медведи и собаки
Первый разговор с бывшим хозяином Машутки Игорем звучал приблизительно так.
- Я бы хотела с вами поговорить. – О чем? – О медведях. Нечасто люди держат их дома. - Кто вам сказал, что нечасто? Знаете, сколько их? Сколько львов, тигров, леопардов, крокодилов, да кого угодно!
Прошло несколько недель, прежде чем Игорь согласился рассказать про Машутку.
Три месяца назад ее забрали из Киевской области и отвезли в приют «Домажир», который был создан для таких как она - медведей с притравочных станций. На новом месте она освоилась быстро, за что и получила характеристику прагматичной медведицы.
Ее бывшего хозяина тоже можно назвать прагматичным. Он согласился отпустить Машутку в приют, поскольку в 2015-м в Украине запретили притравку охотничьих собак на медведей. «Теперь нет смысла держать медведя. Вот мы и отдали ее. Она заслужила лучший вольер. Пусть себе доживает заслуженную пенсию», - рассуждает Игорь. Хотя запрет на притравку не одобряет. «С точки зрения охотничьего спорта – это неправильное решение. Люди ведь занимались делом – разведением линии хороших зверовых собак, устраивали соревнования (охота на медведя в Украине запрещена – Авт.) А теперь, кто в пьянку уйдет, кто в наркотики».
О том, как у него появилась Машутка, Игорь говорит неохотно - “секрет, не все вещи можно озвучивать, а содержать медведя несложно”. Впрочем, кое-какую историю медведицы волонтерам удалось восстановить. Машутка - медвежонок, когда-то подаренный Виктору Ющенко. Три года она жила, вероятно, в одном из президентских хозяйств типа Сухолучья или Синегоры. А продали ее, потому что она, скорее всего, оказалось не нужна. Во всяком случае, так предполагают зоозащитники. Выкупил медведицу профессиональный охотник с 40-летним стажем. Игорь называет себя классическим охотником и об этом готов рассказывать долго и много.
«Я чту все те правила, которым меня когда-то научили: не занимаюсь браконьерством и не стреляю в самок, - говорит он. - Если я не уверен, что это самец, даже ружья не поднимаю. Пусть лучше животное убежит. Мне не интересно гоняться за уткой на лодке с мотором. Я держу больше сотни подсадных уток. Мы даже на голубя охотимся с живыми дикими голубями, а не с пластмассовыми муляжами (вяхиря выпускают в поле на специальных ногалках, чтобы птица не улетела – Авт.). Для того, чтобы охотиться классически, надо потратить очень много сил, средств и времени, иначе это будет не охота, а как у большинства выезды на пьянку».
12 лет Машутку использовали для притравки, на испытаниях и соревнованиях охотничьих собак. Зверовыми собаками Игорь «занимается всю жизнь». «К притравке и состязаниям медведь привыкает быстро», - уверяет он. Чтобы понять, к чему привыкала Машутка, нужно начать с задач собаки на охоте.
Собака должна почуять зверя, найти его и подать голос, указывая место, где находится медведь. Облаять, отвлечь на себя и удержать на месте, пока охотник не сделает выстрел. Они раздражают медведя, крутятся вокруг, хватают зубами, обеспечивая человеку безопасную дистанцию и время. Для того, чтобы собака сделала это в «поле», ее начинают приучать заранее. Ей дают понять, кто такой медведь, как он себя ведет, насколько опасен. Это и есть притравка. Начинают с бесконтактной притравки, когда собаке не разрешают приближаться к зверю. Потом дают ей возможность напасть на медведя, но при этом собаку стараются максимально обезопасить. Именно поэтому хищника крепят за ошейник к тросу, который натягивают между столбами или деревьями. Таким образом медведя можно в любой момент оттащить от собаки.
Натренированная собака может участвовать в соревнованиях и получать соответствующие сертификаты. Каждое соревнование – это два полных дня и до ста собак-участников, которых по очереди спускают на медведя. За год у Машутки могло быть до десяти выездов на такие состязания. Остальное время она жила во дворе частного дома в клетке 6 м на 3 м. Таких у нее были две – зимняя и летняя.
«Она у нас хорошо питалась. Очень любила мороженое», - рассказывает Игорь. Проблем в притравке и соревнованиях он не видит. «Во-первых, мы же не забираем медведя из природы, а берем только тех, кто родился в домашних условиях. В природе они бы все равно не выжили. Во-вторых, рисков для медведя нет, они есть только для собаки, - рассуждает он. - Медведь - это хищное страшное животное, очень крепкое. Что ему та собака, если медведь одним ударом убивает тигра, на ходу догоняет лошадь, лазает по деревьям и плавает быстрее, чем лодка. У медведя такая шерсть, что прокусить ее собака не может. Ну, это все равно, что человеку укусить дубовую доску «шестидесятку». Что доске будет?»
Риторический вопрос повисает в воздухе. Впрочем, ответ на него все же есть. Медведица Маша прожила в притравочной станции пять лет на полу из металлической решетки. В итоге на ее лапах сильная эрозия, из-за которой ей до сих пор тяжело залазить на что-то твердое. Собака, конечно, не разорвет медведя, но покусать, тем не менее, может. У Маши, например, откушен хвост, из-за чего есть риск выпадения прямой кишки. С притравочных медведей никогда не снимают ошейник и под ним образуются раны. У синевирского Потапа из луганского конного клуба и заодно притравочной станции ошейник врос в кожу. Когда его разрезали, то раны на шее пришлось зашивать. Тайсон, которого осенью прошлого года увезли из охотничьей станции в Ивано-Франковской области в «Домажир», трое суток метался по вольеру, а когда уставал, начинал качаться.
Норму о запрете притравки на медведя изначально критиковали, говорили, что хозяева просто поубивают животных. Нет медведя – нет проблемы. Но спустя два года волонтеры видят позитивный эффект. По большому счету никто не мешает и дальше травить собак на медведя, но официальных соревнований уже нет, собака не получает документ. Можно, конечно, тренировать для себя, но видимо это не так выгодно и престижно. Люди не спешат заводить новых медведей, а тех, что есть, отдают охотнее. Следующая цель зоозащитных организаций – добиться запрета на содержание крупных хищников при ресторанах.
Здоровые отношения
За 6 лет Марина Шквыря вместе с ветеринарами осмотрела три десятка медведей, находившихся в частном владении. Животных старше трех лет в нормальном состоянии они не видели. «Ветосмотры оставляют очень тяжелое впечатление. Вся любовь человека к животному хорошо видна, потому что есть снимки, есть УЗИ, есть зубные карточки. Куча открытых каналов, выгнившие или спиленные о решетку зубы. У одного медведя сильное неврологическое расстройство, эпилепсия, он постоянно падает. Песок в мочевом пузыре, полуразложившаяся печень, цирроз, остеохондроз, ревматоидные состояния. Сломанные пальцы из-за решеток, неправильно растущие когти. Это помимо каких-то мелочей вроде обкусанных хвостов, ушей и плохого состояния шерсти. Большинство медведей сформировались в маленьких клетках и не получали полноценную еду. Самые искалеченные – цирковые и притравочные», - говорит зоолог.
На видео из «Домажира» Машутка беззаботно катает огромный шар из снега в своем большом лесном вольере. Ее главная работа на ближайшее будущее – набрать вес. Прагматизм ей в этом явно помогает. Во всяком случае, от красной рыбы она не отказывается.
У человека, рассматривающего милую картинку с медведем, может появиться мысль: да, он пострадал немного, но теперь-то у него впереди долгая и счастливая жизнь. Такой подход смещает фокус и замыливает проблему. «Приюты - не часть цепочки частного владения, иначе все это вообще не имеет смысла, - объясняет Марина. – И сложность нашей работы в том, что с одной стороны, хочется спасти конкретного медведя. А с другой стороны, хочется, чтобы человек не взял нового. В этом смысле самый тяжелый случай – частные зверинцы, размножающие молодых медведей. Еще циркачи, которые отдают в приют молодое животное, как это было, например, с Тяпой (его приютил «Синевир»). И ты понимаешь, ничто не помешает им взять нового медвежонка на следующий сезон». Разве что поменяется отношение людей к самому факту содержания крупных хищников в частных руках. Именно об этом истории Михася и Машутки, Юли, Потапа, Тайсона, Мани, Кристины, Маши, Тяпы и десятков других медведей в неволе.