Посмотрев за год десятки фильмов, в которых поражает арсенал оружия кинематографистов, при первом столкновении с «Тони Эрдманном» испытываешь давно забытое чувство радости, наблюдая, как ловко режиссер Марен Аде выигрывает войну саперной лопаткой. Нельзя сказать, что здесь впечатляющая операторская работа, или искусный монтаж (хотя так и есть, просто все настолько умело подчинено главному замыслу, что не сразу можешь оценить), но по-настоящему поражает тут ювелирная работа с персонажами, человеческими отношениями и нюансами.
В одном из интервью Марен рассказала, как вместе с актерами 2 года (!) занималась разработкой характеров, иногда нанимая консультантов то по «корпоративной этике», то по консалтингу, а то и просто рассказывая им о собственных проблемах с отцом.
Эффект узнавания длится все 3 часа просмотра. Ты не можешь отделаться от зудящего чувства вины, когда закомплексованная 37-летняя жертва корпоративной культуры Инес в исполнении Сандры Хюллер в первой же сцене бросает отца из-за неважного звонка «по работе», или от жгучего чувства стыда, когда этот самый отец (Петр Симонишек) покидает ее квартиру, так и не сумев найти подходящих слов для откровенного разговора.
Кого напоминает этот 60-летний школьный учитель, профанирующий любой «серьезный вопрос бытия», вроде оптимизации производства аутсорсинговых компаний? Мне кажется, если бы герой сэлинджеровской «Над пропастью во ржи» состарился, его нигилизм трансформировался бы в такое вот неуклюжее чувство юмора «динозавра» Винфрида, теперь — школьного учителя, подбивающего детей спеть похоронную песенку уходящему на пенсию директору.
Бунтарь и правдоруб, у которого в анамнезе — развод и нескладывающиеся отношения с дочерью, после смерти единственного друга, слепого пса, не придумывает ничего лучше, чем, объявив себя немецким послом, в парике и со вставными зубами броситься спасать отдалившуюся дочь от катастрофы проживания не своей жизни.
В многих рецензиях сюжет «Тони Эрдманна» сводится к истории о том, как «слон попал в посудную лавку» – нелепый старик решил разрушить карьеру успешной деловой женщины». Но мне кажется, что здесь мир деловой акулы и мир неуместного на похоронах весельчака не противостоят, а отражают друг друга, ставя под сомнение ценность обоих способов жизни. Практически в финале уставшая Инес, используя против отца его же оружие — доведенную до абсурда клоунаду, — заставляет Винфрида стать соучастником реального увольнения людей.
Что нам всем делать: следовать своему чувству, рубить правду и остаться в одиночестве, или стараться соответствовать, не подавать виду, стать сильнее всех и – остаться в одиночестве?
Как-то ночью мы сидели в баре с подругой, живущей уже несколько лет в Лондоне. Ты знаешь, вдруг говорит она, в Лондоне вопрос «Ты счастлив?» как-то неуместен. Теперь, когда мне хочется подумать над возможностью этого вопроса, я выбираю в союзники Марен Аде и ее фильм дочери об отце, о слепоте, отчаянии, отсутствии коммуникации, раскаянии, жалости и о том, что все это, в конце концов, очень смешно; самый современный фильм о человечестве.