Евгений занимался перевозкой пассажиров в Луганске. В Хмельницком мужчина работает на картонной фабрике. Другого занятия механику найти не удалось, с семьей он покинул родной город в конце июня. Он хорошо помнит момент, когда у луганчан началась паника.
«Я политикой не увлекался. Просто однажды проснулся и услышал, что захватили СБУ. До этого шел Майдан, привыкли уже к такому, никто особо внимания не обратил. А вот когда уже начали стрелять в городе, тогда началась и паника, и люди стали уезжать», − говорит Евгений.
Мужчине обидно, когда тех, кто остался на востоке, называют сепаратистами. Там остались его родители. «Они не могут покинуть все нажитое и выехать. Тут все надо начинать с нуля», − объясняет мужчина.
В нашей школе забрали каждого четвертого папу, − Настя из Луганска
Когда летом семья Анастасии покидала Луганск, женщина была уверена, что скоро вернется домой. «Первые месяц-два мы думали, что это будет всего-навсего затянувшийся отпуск. А потом мужа позвали работать в Киев на его же компанию из Луганска. А я осталась с детьми в Хмельницком, потому что здесь уже и быт налажен, и жить дешевле. Тяжело, конечно, на два города... Но не знаю, для меня не было серьезных проблем, я в быту человек не прихотливый», − говорит Анастасия.
Луганчанка вспоминает, что в ее городе «все началось, когда в Киеве был Майдан». «Там местные товарищи организовали «антимайдан» и уже тогда было понятно, что ничего хорошего из этого не выйдет. И когда началась мобилизация, то в нашей школе забрали каждого четвертого папу», − рассказывает Настя.
Тогда еще не стреляли, а когда начались военные действия, женщина с семьей выехала из Луганска.
«Я вам скажу, почему мы выехали. Потому что за нашим домом находится стена завода, а на территории этого завода уже стояло что-то и летало над нашей крышей. Дети боялись выходить на улицу, потому что летали самолеты и выли сирены», − объясняет переселенка.
Но вот родители ее мужа выезжать отказались. «Моим свекру и свекрови уже за 75. Они говорят, а куда мы поедем? Мы прожили здесь всю жизнь, сколько нам еще жить и ради чего нам все бросать? Естественно, они не едут. Но если у тебя дети, ты морального права не имеешь оставаться там», − заключает Настя.
Последние 12 лет она была домохозяйкой, а в Хмельницком занялась местным клубом толерантности. Сейчас женщина живет в одном из городских общежитий с двумя детьми. Тем не менее, Настя считает, что ей повезло.
«У нас общежитие с ремонтом, а есть другое общежитие, которое просто ужасает своими кошмарными условиями. Однако то, что твои дети в безопасности, перекрывает все. И ты понимаешь, что любые бытовые условия можно перетерпеть, их можно улучшать − все зависит от тебя», − убеждена переселенка.
Непонимание между выехавшими и оставшимися
На бытовые условия Анастасия не жалуется. Самая большая проблема для нее − это непонимание со стороны тех, кто остался на востоке. «Особенно сейчас, когда никакой информации извне они не получают. Даже те люди, с которыми мы общались довольно тесно и близко, звонят, и говорят такое, что просто на уши не натянешь. Это самое тяжелое», − говорит переселенка.
Тем не менее, женщина не демонизирует своих земляков, а пытается понять их. «Они не виноваты, что так думают. Если человеку сказать что-то сто раз, то он в это поверит. Я прекрасно понимаю людей, которые остались там, у них мало источников информации. И мне обидно, что ничего не делается, для того чтобы исправить ситуацию», − объясняет Настя.
Никто не верил до конца, что это может случиться именно у нас, − дончанка Лена
Жительница Донецка Елена переехала в Хмельницкий в середине июля. «Почему выехали? У меня есть ребенок, у меня есть ради чего жить в этой жизни. Когда вы выходите вечером из ванны и начинают стрелять из «Града», дом трясется ходуном, то естественно любой человек принимает решение взять своего ребенка и уехать», − говорит Елена.
В Хмельницком женщина продолжает работать парикмахером. Детей переселенцев Лена стрижет бесплатно и ни на что не жалуется. «Я считаю, что любой нормальный человек в родной стране может адаптироваться ко всему. Мы пробыли здесь две недели и сразу же нашли работу. Что я, что мой муж», − рассказывает Елена, подстригая маленького мальчика.
Дома ее семья оставила все, но это Елена трагедией не считает. «Ничего страшного, заработаем себе еще. Уже нет материальных ценностей. Мы уже думаем о другом: о том, чтобы ребенок был жив-здоров, чтобы он учился в нормальной стране, получил образование», − делится своими мыслями дончанка.
По ее словам, война изменила людей и сделала их сплоченней и отзывчивей. То же самое Елена находит и в здешних людях. «Я лично не видела безразличия к переселенцам со стороны хмельничан», − говорит парикмахер.
Психологическое выгорание волонтеров
Оксана Устинова помогает переселенцам и пострадавшим от торговли людьми. Она президент благотворительного фонда «Ксена», говорит, что сейчас остро стоит проблема с жильем, питанием и трудоустройством. «Переселенцев не особо хотят брать на работу. Работодатели думают, что переселенцы могут в любой момент сорваться и уехать. Были такие прецеденты, а среди работодателей плохая весть распространяется с большей скоростью, чем хорошая», − отмечает Оксана.
В Хмельницкой области, по ее словам, примерно семь тысяч переселенцев с востока и полтысячи из Крыма. Однако миграция людей затрудняет подсчет переселенцев, особенно миграция крымчан. В области их было 800 с лишним человек, но сейчас часть из них уехала в Польшу, а часть вернулась в Крым. «Переезжают из-за отсутствия работы и жилья. Государство, как всегда, было не готово к такому количеству переселенцев», − замечает Устинова.
Большую помощь оказали волонтеры. Оксана рассказывает, что когда год назад в Хмельницкий поехали крымчане, то все люди, которые помогали на Майдане, переключились на переселенцев и отдавали все: одежду, обувь, продукты и прочее. А уже в апреле начали приезжать первые дончане. Нагрузка на волонтеров возрастала, проблем становилось больше.
«Люди, которые помогали мне, не выдержали такого количества переселенцев, интенсивности работы. Я больше чем полгода спала по два-три часа в сутки, целый день моталась по области, а ночью приезжала и делала всю документацию, отчетность», − рассказывает женщина.
Однако Оксана отмечает, что теперь власти целенаправленно работают с переселенцами. «Во всех общежитиях уплотнили студентов, они живут по четверо, по пятеро в комнатушечках. Комнаты в общежитиях отдали переселенцам. На полгода государство дает им деньги на оплату жилья, 2400 гривен на семью», − говорит Оксана Устинова.
Она подчеркивает, что кроме помощи извне, переселенцам нужно активизироваться и самим. «Мы помогаем людям, которые оказались в очень кризисной ситуации, однако есть люди, которые достаточно трудоспособные и они здесь уже полгода, но не работают, потому что им не нравятся здешние зарплаты. В Хмельницком 80% населения работает за минимальную заработную плату, а среди переселенцев некоторые привыкли работать только за большую зарплату», − говорит Устинова.
Женщина отмечает, что у хмельничан сложились некоторые стереотипы о переселенцах. К крымчанам относятся лучше, чем к переселенцам с востока.
«Объясняется это просто: хмельничане думают, что люди, которые уехали из Крыма, − это те, кто был против оккупации, а выходцы с востока повсеместно кричали, что хотят в Россию и русский язык. Когда пришло то, о чем они якобы просили, начались бомбежки и стало невыносимо жить, выехали. То есть люди здесь именно так думают и по этой причине не хотят принимать переселенцев с Донбасса», − заключает Оксана Устинова.