Размах кураторов Георга Шоллхаммера и Хедвиг Заксенхубер, чей проект для Arsenale и лег в основу Киевской школы, действительно эпичен: выставки проходят в 17 локациях при участии более 250 художников, активистов и публичных интеллектуалов. Плотность программы настолько велика, что едва ли найдется человек, охвативший ее целиком. В рамках биеннале работают шесть школ: похищенной Европы; образа и доказательства; перемещенных лиц; одиночества; пейзажа; реализма. Деятельность каждой школы имеет свой концептуальный подтекст и программу событий. Так, “Школа одиночества” имеет дело с пост-революционной опустошенностью участников гражданских волнений, а “Школа украденной Европы” представляет собой дискуссионный проект о текущем состоянии и судьбе европейского проекта.
Центральная локация биеннале - киевский Дом одежды - неожиданное и оттого занятное пространство для проведения выставки. Но занятность эта разбивается о несостоятельность самой экспозиции, которая при всем желании не складывается в целостное высказывание. Работы раскиданы по двум этажам опустошенного торгового дома, словно декорации к перестроечному боевику. Наверное, только прилежное посещение дискуссионной платформы и комплекса воркшопов и лекций в Доме одежды позволит нащупать концептуальную нить между рассыпающимся бюстом Нельсона Манделы, реконструкцией выставки Малевича и хохмами Стаса Волязловского про изнасилование Путина инопланетянами.
Тем не менее, несмотря на общую невнятность, ряд работ, представленных на биеннале, заслуживает внимания и отдельного осмысления. Так, к примеру, в национальном центре Александра Довженко, где размещается “Школа образа и доказательства”, можно увидеть фрагменты из фильмов советского режиссера-документалиста Феликса Соболева. С дистанции современности работы Соболева о пределах человеческих возможностей, психологии конформизма и творчества, кажутся не просто смелыми, но даже радикальными по отношению к советской действительности. Ошеломляюще тревожный эффект оставляет воссозданная до мельчайших деталей испанским художником Педро Х. Ромеро сюрреалистская камера пыток времен гражданской войны в Испании La Cheka, которую можно испробовать на себе в пространстве Vozdvizhenka Arts House. Помещенные в нее сторонники генерала Франко подвергались физическому и психологическому истязанию – актуальным искусством.
Украинские художники представлены в проекте довольно слабыми работами. Среди прочих, к ним можно отнести проект Никиты Кадана (без которого почему-то не может обойтись ни один крупный проект) в Национальном музее истории Украины, где художник создал архив с “осиротевшими” вещами с Востока Украины, а также инсталляцию в стиле “Маурицио Кателлан VS московские концептуалисты” с подвешенными на тросах осколками снарядов оттуда же. В пространстве Closer разместились многочисленные артефакты двухнедельного сплава из Львовской области к Азовскому морю участников Открытой группы в рамках “1000-km View. Part 1”, очередного этапа долгоиграющей инициативы “Открытая галерея”. Как-будто случайно попавшие под руку активистские фантики Давида Чичкана и очередная неоконченная (да и толком не начатая) видео-невнятица от Анатолия Белова также вызывают вопросы к работе над отбором участников.
Несмотря на масштаб жеста, биеннале "Киевская школа", конечно же, не является биеннале. Использование этого термина не очень обосновано и едва ли может быть оправданно желанием “следовать определенной логике экономической привлекательности события, чтобы иметь возможность критиковать его, деконструировать или стараться извлечь из него пользу”, высказанным ее кураторами в недавнем интервью. По такой “экономической логике” можно было бы называть биеннале все, что угодно и без всяких последствий. Единственное, что этой логике поддается, так это вероятная репутационная выгода впечатляющей вереницы кураторов, сокураторов, кураторских групп и объединений, координаторов, инициатив и институций (обилие которых, видимо, продиктовано децентрализованным характером проекта) от включения столь актуального события международного масштаба в собственные CV и портфолио.
Случай Киевской школы в очередной раз говорит о кризисе биеннального движения и биеннале как формата выставки. Тот факт, что международное художественное сообщество легко легитимирует выставочный проект как биеннале только ради статуса, который эта терминология предоставляет, сигнализирует об окончательном размытии термина в угоду конъюнктуре момента.
Примечательно, что параллельно с Киевской школой, Мистецький Арсенал проводит свой ежегодный форум Art Kyiv Contemporary, на который, несмотря на “вооруженное противостояние на востоке Украины” и всю сложность “экономико-политической ситуации” деньги найти удалось, как и на вереницу других исключительно важных событий.
Вся история вокруг столичной биеннале современного искусства говорит о том, что Киев - это город, которому биеннале не нужна, как не нужна ему и арт-ярмарка в отсутствие арт-рынка. И достойнее было бы перестать пытаться ее в себе бесконечно придумывать, успокоиться, и сосредоточиться на менее масштабных, но более эффективных форматах. Но на фоне амбиций некоторых деятелей отечественной и зарубежной культуры, покой нам только снится.