Грабли эти сводятся к болезненной потребности в национальной самоидентификации, которая не дает проходу ни одной попытке культуртрегерства в Украине.
Это проявляется, прежде всего, в том, что вместо того, чтобы сделать хороший кинофестиваль вообще, у нас делают красную дорожку, как в Каннах, стилистов приглашают, как в Каннах, но много разговаривают, ничего при этом не делая, совсем не как в Каннах. В конце концов, необходимость в определении национальности произведений искусства и тех, кто их создает, проходит красной нитью и на пресс-конференциях, во время которых журналисты спрашивают актеров о том, «какой национальности кинематограф вы любите» или «как вы справляетесь с собственными мультинациональными корнями».
Понятное дело, что этим журналистам еще со студенческой скамьи упорно вгоняли в лобную долю занозу о приоритете национальной идентичности над здравым смыслом, которая впивается со страшной силой в представителей отечественной журналистики на каждой пресс-конференеции, и они задают соответствующие вопросы.
В итоге, вместо культуры «вообще», которая нам так необходима, мы получаем бессмысленные споры о национальной принадлежности Сергея Лозницы; а наши журналисты прилежно записывают, не расслышав с первого раза фамилию голливудской актрисы Веры Фармиги, как только узнали, что с семьей она разговаривает только по-украински, толком не зная, что снимает первый, и где снимается вторая.
Проблема ведь даже не в журналистах, и не в их вопросах. Настоящая проблема скрывается за завесой, состоящей сплошь из веночков и красных шароваров, – украинская культура страдает от комплекса неполноценности, с изящностью слона в посудной лавке компенсируя свои неврозы притянутыми за уши сравнениями, вроде «украинский Depeche Mode» («Друга Ріка») или «украинская Бьорк» (кажется, этой формулировкой гордятся больше, чем самой Катей Chilly).
К сожалению, слишком навязчивое заострение внимания на украинской национальной идентичности в противовес другим культурным ландшафтам (в первую очередь, русскому, конечно) приводит к тому, что отечественные зрители ни украинской культуры не знают (в частности, кинематографа, по причине его отсутствия), ни мировую толком наблюдать не могут (за редким исключением, когда отчаянные дистрибьюторы делают попытки инъекций достойных образцов мировой культуры в обмякшее тело украинской действительности).
Другими словами, пока мы пытаемся доказать, что Украина – не Россия, а наши красные дорожки не уступают по мягкости и шелковистости Каннским, где-то «высоко в горах, но не в нашем районе» снимают кино, делают выставки и ставят спектакли. Осталось только ракрыть глаза пошире и с удивлением обнаружить, что выставки бывают и об Украине («Якщо» в Перми), спектакли – с украинским колоритом («Король Лир» и «Сны заброшенных дорог» в рамках Гогольфеста в Перми), а кино снимают в Черниговской области.