«Умная обезьяна сидит на вершине холма и наблюдает, как в долине дерутся два тигра».
Этими словами Мао Цзедуна можно охарактеризовать нынешнюю стратегию поведения Китая, который наблюдает за тем, как США и РФ сошлись в амбициозной схватке. Пекин поглядывает на них и предусмотрительно не вмешивается в конфликт, надеясь кардинально увеличить своё влияние в регионе и мире. Да, изредка Китай поддерживает слабого «амурского тигра» – но только, чтобы схватка не заканчивалась.
В принципе, «драка двух тигров» началась не вчера. Правда поначалу она носила скорее кулуарный характер (вроде угроз Владимира Путина Джорджу Бушу разрушить Украину,если она станет членом НАТО, ответить симметричным мерами на размещение ПРО в Европе, разногласиями по иранской ядерной программе и так далее), но с конца 2000-ых годов натужное российское «вставание с колен» всё чётче приобретало форму неприкрытого противостояния.
Аннексия Россией Абхазии и Южной Осетии стала чётким маркером воинственных настроений, охвативших обитателей Кремля. При этом, лёгкость, с которой она была осуществлена и последовавшая за этим пресловутая американская «перезагрузка» двусторонних отношений (трактовавшаяся в Кремле исключительно как победа над вероятным врагом) на некоторое время породили эйфорию в российских верхах и относительное смягчение внешнеполитических позиций официальной Москвы. Однако события «Арабской весны» 2011 года сильно напугали Владимира Путина и снова вынудили его вернуться к воинственной риторике времён «холодной войны».
Потом случился украинский Майдан, который Путин истолковал исключительно как вероломное посягательство на зону российских геополитических интересов – и это сподвигло его на аннексию Крыма и развязыванию войны на Донбассе.
Но, несмотря на ожидания Москвы, Вашингтон так и не вмешался напрямую в этот конфликт и не дал никаких «поводов» Кремлю, ограничившись экономической и политической поддержкой Киева, санкциями против РФ и поставками в Украину оборонительных средств пассивного, логистического и вспомогательного характера. Кроме того, ситуация в «украинском вопросе» для Кремля зашла, в принципе, в «глухой угол», выхода из которого совершенно не просматривается.
Поэтому патовая и практически замороженная ситуация в Украине заставила Кремль сместить вектор своего силового шантажа на «борьбу с международным терроризмом – ИГИЛ» - и полыхающая в гражданской войне Сирии стала полигоном для испытаний новейших российских вооружений, утилизации старых боеприпасов воздушного базирования и очередной демонстрацией Вашингтону жестких позиций Кремля без намёков на какой-либо компромисс.
Но странная «война России с ИГИЛ» ведётся лишь на телевизионных экранах, российские ВВС неприкрыто бомбят позиции сирийской оппозиции, поддерживая сухопутные операции армейских частей Башара Асада, а в сирийское небо устремлены десятки ракет российских средств ПВО. Что вдвойне странно – ведь у ИГИЛ авиации отродясь не было. Так что это месседж Кремля Белому дому – Асада Путин «сливать» на нынешнем этапе не намерен и не допустит авиационных ударов американских ВВС по правительственным сирийским формированиям.
Робкие попытки Москвы и Вашингтона координировать свои силовые действия в Сирии также вполне ожидаемо закончились ничем – стороны вышли из переговорного процесса, обвинив друг друга в нарушении режима перемирия и дальнейшей эскалации напряжённости в этой стране.
А тем временем
Китай уже больше 10 лет отстранёно наблюдая со стороны за битвой двух «колоссов» и принципиально занимая либо нейтральную позицию, либо поддерживая, российские инициативы (которые ещё больше разжигают пламя вражды между США и РФ), постепенно наращивал и продолжает наращивать своё влияние и присутствие в мире.
Пока США и РФ «ломали копья» вокруг ПРО, расширения НАТО на восток, Украины, Ирана, Ирака, Сирии, прав человека, неправительственных организаций и так далее, Китай сильно укрепился в Африке: он экспортирует оттуда полезные ископаемые и углеводороды, развивает экономическое сотрудничество со странами Средней Азии, активно скупает по всему миру технологии и ноу-хау, запускает интеграционные проекты со странами-соседями.
Кульминацией китайского доминирования в мире (официально данная доктрина не принята в Китае, однако неофициально все силы и средства экономики направлены на её достижение) является реализация сверхмасштабной концепции создания транспортных маршрутов для сокращения сроков поставки китайских товаров в Европу – «Новый шёлковый путь». Данный проект включает в себя строительство транспортной инфраструктуры: автомобильных и железных дорог, морских портов, трубопроводов, линий электропередач и так далее.
Для реализации столь амбициозного проекта Китаю необходимы значительные ресурсы. И если с человеческими и финансовыми ресурсами проблем не ощущается, то с природными – дефицит. Именно для этой цели Китай, как уже было упомянуто, десятилетиями наращивал своё влияние в Африке и заключал многомиллиардные контракты на экспорт ангольской и суданской нефти, южноафриканской железной руды и угля, зимбабвийского хрома, конголезских тантала и кобальта, марокканских фосфатов, замбийской меди. В свою очередь Пекин финансирует строительство на Африканском континенте железнодорожной инфраструктуры, школ, предприятий машиностроительного и сельскохозяйственного комплексов, морских портов и так далее.
Доставка ископаемых из Африки в Китай осуществлялась морским транспортом через Малаккский пролив, минуя страны Юго-Восточной Азии. Но в 2013 году ситуация резко изменилась – китайская государственная компания «China Overseas Port Holdings Limited» взяла в аренду на 50 лет глубоководный морской порт Гвадар, расположенный в пакистанской провинции Белуджистан. Путь к нему из Африки – едва ли не самый короткий, что в разы сократило сроки доставки африканских ресурсов в Китай.
Их дальнейший маршрут из Пакистана в Китай проходит по старому, построенному ещё во второй половине 20-го века, маршруту – Каракорумскому автомобильному шоссе.
Вечно конкурирующая с Китаем Индия, которая не менее активно сотрудничает со странами Африки, прибегла к аналогичной инициативе – развитие морского порта Чахбехар, что на иранском побережье Оманского залива.
Стоит также упомянуть о намерении Китая установить практически монопольный контроль над мировым трафиком нефти.
В августе 2016 года Китай приступил к строительству своей военно-морской базы, расположенной в Джибути. Расположение базы весьма перспективно: город Обок, от которого до Баб-эль-Мандабского пролива, запирающего южный вход в Красное море – полтора часа ходу современному кораблю. Если заблокировать Баб-эль-Мандабский пролив, то это автоматически делает совершенно бесполезным и Суэцкий канал в Египте, а через упомянутые каналы проходит около 25% всего объёма мировой торговли.
Вернёмся к Гвадару
Не стоит даже сомневаться, что в недалёком будущем около Гвадара Китай попытается построить военно-морскую базу. Это, в свою очередь, поставит под неформальный контроль Пекина и Ормузский пролив, через который страны Ближнего Востока и Аравийского полуострова экспортируют 100% добытых нефти и газа.
Кроме того, совсем недавно Китай озвучил свою новую инициативу в отношении Каракорумского автомобильного шоссе: наполнить его железнодорожным и трубопроводным сегментами – для доставок, в частности, африканской нефти. Что стало очередным «холодным душем» для Москвы.
Если вернутьcя на пару лет назад, то можно вспомнить оптимистические заявления Кремля о том, что западные санкции России не страшны, а высвободившиеся из-за европейской политики диверсификации объёмы российских углеводородов будут реализованы «братскому Китаю».
Но визит в Пекин Владимира Путина оказался для него неудачным: Китай совершенно не интересовала предложенная им цена, Пекин озвучил свою цену, намного ниже. Это Кремль не устраивает.
Китайская инициатива постройки нефтепровода из Гвадара (Пакистан) в Синьцянь (Китай) полностью хоронит даже гипотетические намёки на увеличение российских поставок нефти в Китай. Однако этот проект имеет одно слабое место – трасса проходит по территории Джамму и Кашмир, в которой уже около полувека происходят периодические боестолкновения между индийской и пакистанской армиями.
Скорее всего, именно эта китайская инициатива по строительству трубопровода вызвала бурную реакцию российского посла в Индии Александра Кадакина: на фоне последнего индийско-пакистанского инцидента российский представитель, не стесняясь в выражениях, сделал на камеру индийских центральных каналов громкое заявление о том, что пакистанскую часть Джамму и Кашмира индийской армии надо бомбить.
Так что для устранения конкуренции Россия может вполне приложиться к разжиганию еще одного очага вооруженного противостояния в мире.