Что такое травля?
Травля или буллинг – это насилие, при котором пострадавший ребенок испытывает психологическое давление, его преследуют, возможно, портят его вещи, систематически задевают чувство его достоинства или избивают. В психологии это называется переступанием личностной границы. Психологи часто сталкиваются с тем, что дети проницаемы — им сложно чувствовать границы: они позволяют над собой издеваться и не оказывают сопротивления. В буллинге есть ребенок-жертва, дети-агрессоры и условно нейтральная сторона (наблюдатели), которая все же чаще на стороне агрессора. Буллинг не случается однажды. Он - явление систематическое. Моему старшему сыну 13 лет. И он считает, что «в нормальных школах такого не бывает». Но я проработала в хорошем лицее 7 лет, и скажу, что буллинг не зависит от «дороговизны» школы. Его нет там, где между детьми тесные, глубокие, дружественные отношения. Чаще всего такие коллективы возникают благодаря работе классного руководителя, но приход любого новичка может поменять структуру класса. Реже дети сдруживаются в результате дружбы родителей.
По какому принципу в коллективе выбирается жертва?
Не всегда жертвой буллинга становится самый слабый. Чаще всего он чем-то отличается от группы детей, но отличия эти совершенно разные. Это могут быть физические характеристики, факт ношения очков, рыжие волосы, заикание или любое увлечение ребенка.
Какой психологический портрет того, кто становится жертвой травли?
Мы часто говорим, что жертвы – люди одинокие, могут долгое время не сигнализировать о том, что им причиняют боль. Чаще всего эти дети уверены, что взрослые не смогут выдержать правду, справиться со своими чувствами. Дети боятся услышать, что они сами виноваты в том, что над ними совершали насилие, что у них мало друзей, они слабые.
Роль жертвы наследуется в поведении от родителей. Также причина может быть и в том, что ранее родители не заступились за ребенка. Но есть и другая крайность: когда мама и папа бегут по каждому чиху и писку ребенка в детский сад или в школу махать шашкой. Такое поведение родителей тоже не приводит ни к чему хорошему.
Иногда родители своими действиями приучают детей терпеть насилие и боль, сами нарушают личностные границы ребенка, не дают ему почувствовать контур безопасности.
Не стоит рыться в вещах ребенка или без разрешения лезть в шкаф с игрушками, вещами, заходить в комнату без стука (важно знать, что детская — территория ребенка, и он может не позволить вам зайти на нее). Жертва – это часто ребенок, который не чувствует своих личностных границ и позволяет их преступать.
Можно ли как-то описать агрессора?
Агрессор – это всегда жертва в прошлом. Первое проявление агрессивности по отношению к другим у ребенка проявляется еще на детской площадке. И уже тогда важна реакция родителей. Важно понимать, что эта агрессия неосознанная, она случается не потому, что ребенок плохой, а потому, что он живет в системе желаний и его нормы «можно-нельзя» еще не сформированы. Это значит, что ему нужно эти границы проставить, объяснить, почему не стоит так себя вести и, таким образом, научить его эмпатии.
Причиной агрессии также может быть месть. Нужно дать ребенку понять, что на зло можно отвечать разными способами. Чаще всего жертву воспитывают в семьях, где с самого маленького возраста говорят "не давай сдачи", “драться нельзя". Но есть такие ситуации, в которых нужно уметь твердо сказать нет. И это ребенок тоже должен понимать.
Пожалуй, самая интересная категория участников буллинга – наблюдатели. В ситуации, которая сложилась между черниговскими школьниками, как мне кажется, более устрашающим фактом является не сама драка, а то количество детей, которые оказались молчаливыми и бездейственными свидетелями. Почему так бывает?
Агрессор не действует сам, мы всегда говорим о группе детей. Эта группа разнородная, в ней, конечно, есть зачинщики насилия, но действуют они редко импульсивно, чаще – запланировано. Очень часто жертва боится сопротивляться, потому что думает, будто ее начнут бить еще сильнее. Так или иначе, в акте агрессии активно участвуют 2-4 человека, остальные – просто наблюдатели, и, в случае попытки дать отпор, они так бы и остались бездейственными.
Чаще случается наоборот: чем меньше жертва сопротивляется, тем больше это подзадоривает агрессора. К тому же в группе мы усиливаем друг друга (это называется индукцией): то, чего мы не сделали бы при других обстоятельствах, становится возможным благодаря массе - крику, насмешке, подбадриванию насильника. Есть, конечно, и просто конформные дети – те, кто не выделяется из группы. Им просто очень важно ощущать общность, они не позволяют себе проявлять "я", они тревожны и не обладают смелостью заявить о собственном мнении. Так или иначе, наблюдатели тоже участвуют в насилии и получают психологическую травму. Саму же жертву, кроме самого факта насилия, дополнительно травмирует дезертирство друзей – если дети из близкого окружения по разным причинам не защитили их.
Почему детям так важно ассоциировать себя с определенной группой?
В подростковом возрасте дети часто приходят в дворовые компании, потому что у них появляется потребность быть в группе единомышленников, ведь там их принимают и понимают. Часто это совпадает с периодом отдаления от взрослых, конфронтацией с родителями, потребностью в автономии. Любая группа не хаотична, она развивается динамично: проходит этапы конфликта, примирения, установления лидеров, смену ролей. Подростковое стремление ассоциировать себя с группой, кроме чувства защищенности "мы", также дает возможность сверяться с мнением сверстников, которое становится для детей важнее, чем мнение взрослых. То, как его в этой группе принимают и оценивают, в дальнейшем влияет на всю жизнь.
Есть ли разница между тем, как проявляется агрессия у мальчиков и девочек?
Чаще всего у мальчиков ясные нормы в группе, у них существуют некие негласные правила (допустим, что биться можно до первой крови, что нечестно вдвоем идти на одного, бить лежачего). Девочки общаются через намеки, которые можно неправильно истолковать, к тому же им с самого детства больше прощают и позволяют. Некие требования к мальчикам изначально более жесткие, чем к девочкам. Требования сами по себе и есть правилами. Но обобщать тоже не стоит, ведь есть разные девочки и разные мальчики, да и соотношение мужского и женского в каждом человеке разное.
Для того, чтобы проблему решить, ее нужно осознать. Как родителям понять, что их ребенка преследуют?
Дети, которые подвергаются систематическому издевательству и насилию, иногда не сообщают об этом даже друзьям, но чаще всего об этом могут знать классные руководители или другие родители. Потому с ними желательно поддерживать отношения. К тому же важно и самим обеспечивать контур безопасность для своего ребенка. Он должен быть уверен, что за него заступятся, что он и его семья – банда.
Но ведь иногда и сами классные руководители поддерживают буллинг, а в некоторых случаях и вовсе могут быть его зачинщиками.
Чем младше ребенок, тем более авторитетно для него слово классного руководителя. В младших классах не так часто и не так жестко происходит травля. Важно, чтобы классный руководитель осознавал, когда у него появляется антипатия к ребенку, чтобы он мог эти чувства анализировать. Учителей еще в университетах учат, что опасно иметь любимчиков в классе, потому что дети улавливают настроения и отношения взрослых к сверстникам в группе. То, как относится учитель младшей школы к ученику, так же и весь класс относится к этому ребенку.
Часто, не справившись со школьным буллингом, жертве советуют сменить класс или школу. Какая вероятность того, что с исчезновением объекта давления в группе исчезнет и сама травля?
Убежать от проблемы - не лучший способ с ней справиться. С одной стороны, забрав ребенка из некомфортного коллектива, мы прекратили насилие, но, попав в другую группу, он может опять оказаться в роли жертвы. Это случается, если ни родители, ни ребенок не работали над собой, не занимались с психологом. Потому, что научиться защищать свои границы, ответить, постоять за себя, чувствовать, когда над тобой совершается насилие – навык не одного дня.
В классе на место того, кто ушел, переходят самые «слабые» в иерархии группы. Остановить травлю не так просто, особенно, если ребенок не получил адекватную оценку своим действиям. Как правило, сама жертва не обращается за помощью, ведь она запугана. Чаще всего о буллинге в школах рассказывает психологу классный руководитель или другие родители. Потом к психологу приводят жертву и говорят «сделайте с ним что-то, чтобы он смог себя защищать». Реже приводят агрессора, поскольку их родителей, по большому счету, мало что беспокоит до тех пор, пока не был нанесен ущерб или появилась угроза судебного разбирательства. Да и к психологу агрессора просит обратиться, как правило, администрация школы, а значит мотивация измениться у него небольшая.
Последние 7 лет вы работали школьным психологом. Расскажите, как вы справлялись с буллингом?
Психолог должен работать со всем классом. Главное – развить эмпатию. Важно обучить детей чувствовать свое эмоциональное состояние: появление гнева, сердитости, фиксировать их в себе и не давать развиться до неконтролируемого предела, переводить это состояние в более продуктивную деятельность.
В агрессии очень много энергии. И ее можно и нужно использовать в мирном русле.
Психологов очень часто направляют на тренинги, семинары, связанные с насилием. А еще в школе есть должность социального педагога, который работает с категориями школьников (с инвалидностью, из многодетных семей, оказавшихся в сложных жизненных обстоятельствах, из групп риска). В планах зауча по внеклассной работе, социального педагога и психолога всегда есть работа с детской агрессией и насилием. Часть проводится весьма формально, но что-то работает. У нас в школе эффективной была «служба медиации», которую я курировала. Детей учили решать конфликты мирным способом. Медиаторы – это дети, которые прошли обучение, а после помогали справиться с проблемами ученикам помладше.
Я также провела исследование безопасности в школе: составила схему всех помещений и попросила каждого ребенка обозначить для себя самые безопасные и тревожные места. Самыми небезопасными оказались раздевалки, туалеты, дворы школы – места, где чаще всего совершается насилие детей по отношению к другим детям. Школьные психологи много делают для того, чтобы выяснить уровень агрессии, но чаще всего это работа по запросу. Хотелось бы, чтобы такой работы было больше, но, по известным причинам, этого все еще нет.
Как родители жертвы могут помочь своему ребенку прекратить травлю и пережить ее последствия?
Часто после того, как родители узнали, что над их ребенком совершалось групповое насилие, они приходят в школу разбираться. Но, по сути, разобраться они хотят со своим же прошлым. Вмешиваться нужно только тогда, когда вы знаете, что ребенок не сможет решить конфликт один: его соперники старше, сильнее или как-то иначе вашего ребенка превосходят. Возможен еще вариант, когда родители начинают разборки между собой. Это опасно тем, что не всегда конфликт – результат буллинга, чаще – единичного эпизода, о котором дети забыли, но который вполне может поссорить всех родителей класса. И тут все зависит от того, как себя поведет администрация школы, классный руководитель и психолог.
Родители позволяют издеваться над ребенком, потому что у них нет других моделей поведения.
Советую родителям жертвы обязательно сходить к психологу. Это научит их чувствовать не только свои границы, но и обучить этому ребенка, или, по крайней мере, быть внимательнее к сигналам, которые могут указывать на то, что ребенок стал жертвой травли.
Что делать родителям агрессора?
Очень хорошо, если они самостоятельно обратились к психологу, поскольку без внутренней мотивации меняться все тщетно. Жизнь агрессора, то есть их ребенка, тоже будет складываться непросто, ведь дружба в группе – не долговечна, поскольку основана на страхе. Агрессор – жертва в прошлом, и чаще всего таким он становится именно в своей семье. Ребенок-жертва иногда может не только терпеть, но и издеваться над более слабыми, порождая новый круг агрессии. И процесс этот нужно остановить как можно раньше.