Не являясь специалистом по истории религий и культурологом, я хочу рассказать о своих наблюдениях в субкультуре советского политического лагеря. Где, разумеется, не было церкви, но была вера.
Александр Яковлевич Гуревич в книге «Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства» жёстко отметил следующее. При объяснении сложных феноменов массовой психической жизни прошлого историки стоят перед трудностями, которые подчас кажутся непреодолимыми. Одна из трудностей состоит в том, что подъем феноменологии и демономании приходится на период позднего Возрождения, барокко и начала Просвещения. Естественно, возникает вопрос: как сочетались культурные явления, радикально обновившие духовную жизнь Европы, с предельным обострением суеверий и мракобесия?
Осматривая своё отдаляющееся зэковское прошлое, я не вижу там ни одного случая ухода в язычество. При том, что поиск религиозной поддержки был значительным. Молодые люди, искренне исповедовавшие учение Маркса и арестованные по статье «Антисоветская агитация и пропаганда» за его «неправильное, антисоветское понимание», прежде считавшие себя атеистами, в условиях лагеря, осознав тщету своих марксистских иллюзий, искали для себя иную идеологическую основу. Прежние друзья, студенты философского факультета в городе Саратове (и не только) они принимали для себя другую веру. Этнические русские находили себе поддержку и утешение в приближении к православию, евреи сближались с иудаизмом. Спустя годы некоторые получили сан и свой приход ещё в СССР, бывшие «неправильные марксисты», прощенные антирелигиозной властью.
Следует помнить, что все без исключения религиозные общины жестко контролировались КГБ. Так называемые нерегистрированные священнослужители и их тайные прихожане преследовались вплоть до тюремного заключения и бессрочного лечения в психиатрической больнице. В 60-ые годы прошлого века в Мордовии, где тогда находились все советские политические лагеря, был специальный лагерь, где содержались осужденные по так называемым религиозным преступлениям. Многие из подобных им находились «на вечной койке» в специальных психиатрических больницах МВД СССР. И всегда это были христиане, так называемые протестантские «сектанты» и категорически не желавшие принять советскую церковь «истинно верующие», катакомбные православные люди. Язычников, настоящих, последовательных язычников в тех местах не было. Впрочем, не совсем так. Со мною в зоне ВС 389/35 отбывал свой 15-летний срок наказания армянский курд Тамоян, он был по воспитанию огнепоклонником. Но сидел он совсем не за религиозные отклонения, во время второй мировой войны он служил в легионе СС «Кавказ». Советская власть с язычеством не боролась.
Церковь Христа, как известно, вынужденно трансформировалась под давлением своих не очень грамотных прихожан. Культ святых, отвлекаясь от которого едва ли возможно что-либо понять в христианстве, в значительной мере был навязан церкви народом, не удовлетворившимся идеей далекого и непонятного Бога и нуждавшимся в близких к нему сверхъестественных помощниках и заступниках. Церковные авторы со времен Августина утверждали, что чудо – не главное для святого, но святые, не прославленные чудесами, не пользовались популярностью в народе. Церковь вынуждена была сепарировать «мелкие», не опасные для веры мыслительные и ритуальные отклонения от опасных суеверий и обычаев. В частности, в VIII веке во франкском государстве церковью был составлен «Перечень суеверий и языческих обычаев», в котором были сжато перечислены различные формы народных верований и обрядов, преследовавшихся тогда церковью. Историк Марк Блок показал, что вера французов и англичан в чудодейственную способность их монархов прикосновением исцелять золотушных больных, зафиксированная начиная с XII или XIII веков, продолжала существовать вплоть до начала 19-го века.
В современной Украине более или менее стройное языческое учение и религиозная практика обильно проросло в первые же годы независимой жизни украинского государства
Об этом, собственно, глубоко и эмоционально писал профессор Сергей Бураго. Некоторые исследователи, в основном – публицисты, увидели в этом небольшом «взрыве» язычества сугубо антисемитские мотивы. Дескать, сын Божий был евреем, а ему поклоняться не следует, а следует, наоборот, искать свои собственные доукраинские славянские религиозные корни. Это цивилизованное (т. е. исповедуемое грамотными людьми, имеющими множество альтернатив религиозности) язычество не стало слишком популярным в стране. Впрочем, имеет право на честный ответ следующий вопрос: являются ли последовательными каноническими христианами люди, размещающие на иконописных изображениях Христа совсем не священный лик дважды осужденного за уголовные преступления человека, ставшего Президентом Украины..? Или лик Сталина?
Повторяю. Никто из политических заключенных в СССР не нашёл для себя мировоззренческий и психологический выход в язычестве. Хотя политическая система той страны делала всё возможное, чтобы отвратить нас от канонической религиозности. Только два коротких примера, свидетельствующих об этом. Давно и твердо ставший на «путь исправления» заключенный Михаил Садо, после ареста и суда ставший агентом КГБ, имел в своем личном распоряжении Библию, относившуюся к запрещенным предметам «Правилами внутреннего распорядка в местах лишения свободы». Подумайте сами: Библия как приз за грех предательства и доносительства. И другой пример, после подписания Брежневым так называемого Хельсинкского соглашения 1 августа 1975 года, заключенный 25-летник Степан Мамчур попросил лагерную администрацию ВС 389/35 дать ему возможность приобрести в своё личное пользование Библию. Ссылался он на конкретный пункт многообещающего Хельсинкского соглашения… Библию ему, разумеется, не дали и угрожали наказанием в случае продолжения таких «антисоветских» требований.
И вот – свобода. Неожиданная и полная. Возвращаются на свет катакомбные церкви. Традиционные протестантские церкви уже не называются презрительным словом «секты». Многолетние узники, прежде называвшиеся религиозными фанатиками, получают сан священнослужителей. Сохранившиеся храмы освобождаются от статуса складских помещений, музеев атеизма и т. д. и. т. п. Рядом – всплеск язычества. Почему?
Отвечу словами мудрого исследователя Средневековья А.Я.Гуревича: «Несмотря на все успехи Реформации сельская цивилизация не испытала глубоких перемен под её воздействием. Колдуны по-прежнему внушали страх соседям и вместе с тем пользовались популярностью у жителей более отдаленных деревень. Победила точка зрения теологов и юристов, согласно которой человек способен заключать договор с дьяволом и служить ему, заручившись за эту службу его поддержкой…».
21-ый век. Экзорцизм - по-прежнему рутина во многих сельских храмах. В министерстве здравоохранения колдуны, народные целители и экстрасенсы по-прежнему получают официальный документ с правом на лечение больных. Где-то в подвале или на чердаке спрятана «чудодейственная» икона с ликом «святого» Виктора Януковича… Странное, тревожное, кровавое время. Прав был профессор Сергей Бураго.