ГоловнаСуспільствоНаука і релігія

Скільки дивізій у Папи?

“Сколько у Папы дивизий?” – эта насмешливая фраза Иосифа Сталина, которой советский диктатор прокомментировал просьбу французского министра иностранных дел Пьера Лаваля о свободном исповедовании религии – в том числе и католической – в России вошла в историю в качестве примера пренебрежения духовностью и моралью как таковой.

Фото: clevelandleader.com

Кстати, Сталин хорохорился подобным образом в 1935 году – пройдет еще несколько лет и он вынужден будет разрешить свободную деятельность православной церкви и других религиозных общин, ободрявших паству в годы тяжких испытаний второй мировой – коммунистическая трескотня тут уже явно не работала. Но вряд ли Сталин и прочие диктаторы способны понять, как изменять жизнь без танковых дивизий.

Католический мир сейчас готовится к одному из самых важных для себя событий последних десятилетий – причислению к лику святых двух, пожалуй, наиболее выдающихся понтификов ХХ века, Иоанна XXIII и Иоанна Павла II. Наш читатель куда лучше знает “папу-поляка”, чем венецианского патриарха, возглавлявшего католическую церковь всего пять лет. Но такое сочетание кажется естественным: и Иоанн XXIII, и Иоанн Павел II изменили не только церковь, но и мир вокруг себя.

Каждый из них был бы потрясен, если бы его назвали революционером, но как именно эти два понтифика были главными революционерами своего времени, доказавшими, что возможна не только кровавая революция какого-нибудь Ленина или Гитлера, но и революция добра.

Иоанн Павел II перенес останки Иоанна XXIII из папского захоронения в подземной крипте в собор св.Петра. Но я еще помню то, первое захоронение, которое нетрудно было найти – даже спустя десятилетия после смерти Иоанна XXIII оно было буквально усыпано цветами. Итальянцы – и не только они – хранили благодарную память о человеке, который, по сути, почти всю свою жизнь посвятил церковной дипломатической карьере и только на склоне лет стал вначале кардиналом, а потом главой католической церкви – и то только потому, что воспринимался как переходная компромиссная фигура. Тем не менее именно этот “переходный” Папа оказался главным – предшественник Пий XII и преемник Павел VI затерялись в его исторической тени. Но почему?

А потому, что это был первый Папа, который был по-настоящему близок к людям. Я даже не напишу, что почувствовал, что так нужно действовать, чтобы сохранить влияние церкви – нет, просто повинуясь собственному отношению к пастве, поразительно человечному и живому. Классик итальянской литературы Алессандро Мандзони когда-то дал точное описание самоощущения феодала, прислуживавшего за столом семье из народа, а затем удалившегося пообедать в отдельном помещении с равными себе: скромности “в нем было достаточно, чтобы поставить себя ниже этих добрых людей, но не для того, чтобы стать с ними на равную ногу”. Папа Иоанн XXIII был первым, кто стал с прихожанами на равную ногу – люди увидели, что этот старик не унижается и не лукавит, он просто такой же, как и они. И эта народная поддержка позволила Папе начать перемены в самой Церкви, по сути, приостановившиеся после его кончины и возобвновишиеся пять десятилетий спустя, с Папой Франциском. И она же открыла двери ожиданию Иоанна Павла II – человека, по сути своей, очень простого, несмотря на все попытки приписать ему лицедейство: потому что в его время уже никто не верил, что можно на самом деле так жить и так чувствовать. Папа-поляк был воспитан с обостренным чувством неприятия зла, только усилившимся за годы его жизни при гитлеровской и советской оккупации Родины. Иоанн Павел II стал настоящим политическим наследником Иоанна XXIII. Обоих понтификов совершенно не интересовало, сколько у них дивизий – они совершенно искренне верили, что слово и дух могут оказываться сильнее авторитаризма.

Иоанн XXIII вернул Церкви сострадание к бедным людям – став понтификом, он отметил первое Рождество с больными детьми, которые вообще решили, что этот дедушка – св.Николай, а в другое Рождество пришел к заключенным римской тюрьмы. Иоанн Павел II стал Папой-паломником, общающимся с людьми, уже теряющими надежду на перемены – поразительно, что именно он стал символом и мотором этих перемен, сокрушивших коммунистический морок.

Иоанн XXIII впервые за 400 лет встретился с архиепископом Кентерберийским и убрал из молитвы Страстной пятницы антиеврейские мотивы, а Иоанн Павел II посетил в Лондоне королеву Елизавету II, главу англиканства и вошел в римскую синагогу. Каждый из этих шагов был взрывом – но одновременно он сближал людей, которые, казалось, уже не имели никакой духовной возможности сблизиться.

Самое главное, что сказал Иоанн XXIII в своей знаменитой “Беседе при Луне” – “давайте продолжать любить друг друга”. Самое главное, чо сказал Иоанн Павел II в своем первом папском обращении - “не бойтесь!”. Две эти максимы я всегда вспоминаю в самые тяжелые моменты жизни. Я уверен, что если им следовать – они сокрушат любые армии, любых агрессоров, любых мерзавцев, которые встречаются на нашем пути. Католики теперь могут молиться людям, которых Папа Франциск, удивительно похожий на двух своих канонизруемых предшественников, объявит святыми. А мы просто будем помнить, что нужно не бояться любить.

Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram