Как экономика Украины изменилась с 2014 года, за период после революции?
Совершенно ожидаемо, что экономика очень сильно пострадала. И это было неизбежно. Война на Востоке, блокирование экспорта на территорию РФ, значительный внешний долг и резко меняющийся геоэкономический расклад должны были привести в действие «колесо негативных шоков», больно бьющих по экономике страны. Позже статистика подтвердила самые негативные ожидания.
В 2014-15 годах мы упали кумулятивно на 17%. Подобная глубина падения соизмерима с теми «провалами», которые были в начале 90-х. Когда идет экономическое падение на фоне резко снижающегося экспорта, то ожидание девальвации денежной единицы материализуется очень быстро. В кризис гривна потеряла две трети своей стоимости. Учитывая, что одна четвертая часть потребительской корзины (по крайней мере до кризиса) зависела от импорта, то инфляция обязана была пойти вперед. Добавьте к этому снятие административного регулирования на «социально значимые продукты», увеличение тарифов на энергоносители – в первую очередь на газ - и получите «раскрутку» инфляционного маховика. Если взять период 2014-16 годов, то за этот срок потребительские цены выросли более чем в два раза. Катастрофический и самый большой инфляционный рост и в Европе, и на постсоветском пространстве в этот период времени. Понятно, что реальные доходы населения при этом не могли не упасть.
Экономика «не живет обособленной жизнью». Ее падение неизбежно ведет к росту безработицы. Даже, если «опереться» на данные Международной организации труда (которые не охватывают таких «чувствительных» категорий, как работающие неполный рабочий день, неполную рабочую неделю или находятся в вынужденных отпусках), то можно увидеть ее скачок с 7% в 2013 году до более чем 9% уже в 2014 году.
Надо ли говорить, что негативные тенденции в экономике должны вызвать дополнительный рост социального напряжения? Это только в тоталитарных государствах при ухудшении экономической ситуации идет немедленное объединение вокруг существующей политической элиты. В Украине этого не могло случиться.
Согласно оценке Freedom House, наша страна относится к категории «частично свободных». На просторах бывшего Союза, без учета стран Балтии, это, пожалуй, исключение, нежели правило. К примеру, в том же рейтинге Россия и Беларусь отнесены к категории «несвободных» стран. Но это также означает, что среди основных вызовов, которые стоят перед страной - не только экономические, но и институциональные. Без широкомасштабного параллельного построения институций, которые должны обеспечить демократическое развитие страны, экономические задачи не смогут стать задачами «первой важности». А, следовательно, и экономически жизнь людей не станет лучше. А народ в любой стране, и в Украине в частности, уже столетия назад заслужил как минимум сытой жизни.
Что же будет с экономикой Украины дальше?
Многие задаются таким вопросом. Вроде бы и власти начали проводить структурные реформы, вроде бы и общественность контролирует их (другой вопрос, насколько эффективно), вроде бы и иностранные партнеры Украины «не дают спуску», но можем ли мы с абсолютной уверенностью утверждать, что реформы необратимы, что точка невозврата пройдена? Для меня это открытый вопрос. И я бы все-таки утверждал, что мы еще не дошли до этой точки. И это не может не тревожить.
Александр Вальчишен: "Свободные рынки нуждаются в сильном регулировании"
Еще одна проблема, которая вызывает мое беспокойство, - это огромная стоимость обслуживания уже имеющихся у нас на руках государственных долгов. Уже сейчас госдолг Украины находится на уровне, превышающем 80% валового внутреннего продукта (ВВП). Если сравнивать с Францией, где госдолг приближается к 100% ВВП, то вроде бы и не так много. Но Франция тратит около 2% своего ВВП на обслуживание имеющихся у нее долгов (на выплату процентов). А стоимость использования этих долгов для Украины - более 5% ВВП. То есть наши затраты на государственную безопасность и оборону практически равны нашим затратам на обслуживание долгов. Так что же является реальным приоритетом?
Жизнь в долг – опасна. Она дает возможность «пошиковать» очень незначительный период времени, но ведь принципиально ничего не меняет. Особенно в тех случаях, когда кредиты берутся на простое проедание. Не на программы, которые будут иметь глобальный макроэффект (например, развитие инфраструктуры), а на программы, которые призваны чуть больше «усладить» своих избирателей. И это уже не болезнь отдельно взятой страны. Это повальная эпидемия во всех концах света. Это, по сути, и есть экономическая основа для очень многих (если не для всех) политиков-популистов.
Их схема жизни проста. Говори то, что хотят услышать твои избиратели. Будь уверен, что никто особенно не будет вдаваться в детали твоей экономической логики. Даже самую «странную» идею можно попытаться реализовать под взятый кредитный ресурс. Не размышляй особенно детально о будущем своих избирателей. Твоя задача - нарисовать для них Нью-Васюки и изобразить начало строительства. Твоя политическая перспектива гораздо короче того времени, когда твои избиратели тебя «раскусят» и поймут, что ты популист и балабол. Но сейчас это тебя не должно волновать. У твоих избирателей короткая память. На пике нового политического цикла ты сможешь найти целую дюжину причин, объясняющих в доступной форме, почему твой план не сработал.
Этот план должен сработать, если только ты не президент Мадуро, который заменил своего ушедшего в мир иной друга Чавеса, который, в свою очередь, обещал венесуэльцам манну небесную, а закончилось все тотальным дефицитом, голодом, очередями, покупками самого необходимого за границей, недовольством населения, арестом лидера оппозиции, убийством лидера студенческого движения и пылающими в столице покрышками.
Но даже твоя уверенная риторика по поводу мирового империализма, заявления а-ля «не продадим родину» не всегда помогают. Иногда приходится быть сговорчивым. Разве не поучительным являются результаты недавнего исследования Bloomberg, которое показало, что возможность объявления дефолта по суверенным обязательствам в недомократических странах с рисковыми рынками ниже, чем в демократических странах этой же группы? А процент, который платят «недемократы», с лихвой перекрывает любые риски. Разве не странной выглядела выплата правительством Мадуро 2,6 миллиардов долларов по своим внешним долгам в апреле этого года? В Каракасе уже практически военное положение, а популисты гасят долги, еще и заявляют о том, что будут выпускать новые облигации. Ну если есть те, кто согласен занимать под гигантские проценты, то, конечно, найдутся и те, кто попробует сыграть в эту «русскую рулетку».
То есть быть демократическими недостаточно, чтобы привлечь инвесторов?
Вывод для нас очевиден – если мы хотим стать действительно независимыми, то должны начать жить «по-карману». При этом данное желание должно исходить не от кого-то извне, а от нас самих. Не МВФ должен настаивать на снижении нашего дефицита государственного бюджета и на снижении бремени долга, а мы сами должны этого хотеть.
Легко выйти «на публику» и сказать, что платить по долгам не будем. Гораздо сложнее сделать так, чтобы этих долгов не было, чтобы они снижались, чтобы будущие поколения не расплачивались за предыдущие, чтобы политики не использовали «долговые» карты в своей политической риторике. Для нас важно рассчитываться по нашим долгам. При этом надо помнить, что наши долги дорогие, мы брали их под 6-8% годовых. Для сравнения, кредиты МВФ мы берем примерно под 3%. Поэтому когда наше правительство говорит, что собирается осенью тестировать рынки заимствования капиталов, я хватаюсь за сердце. Потому что это снова будут дорогие долги. Пусть не 8%, может быть около 7%. Но все равно это очень дорого. Я уже не говорю о том, как мы их собираемся использовать.
Ну а дешевые кредиты МВФ. Разве это плохо, что мы их получаем? Почему многие политики так резко выступают против них?
Эти кредиты не нравятся украинским политикам, потому что налагают на них обязательства. МВФ - не обычная кредитная организация. Его цели гораздо более широкие. Для очень многих политиков МВФ – это раздражитель. Ведь он хочет еще и выполнения ряда условий. Например, условиями получения нового транша являются и пенсионная реформа, и борьба с коррупцией, и обеспечение независимости антикоррупционных органов, и проведение земельной реформы. И, что для меня наиболее важное, выстраивание новых институций. Тех институций, которые станут гарантом невозможности поворота к старой олигархической и недемократической системе, а, значит, и обеспечат возможность нормального экономического развития страны на долгие годы вперед. Нравится ли это всем? Я думаю, что нет. Нет - потому что многие из старых элит не смогут существовать в новых конкурентных условиях. Они «заточены» совсем под другое. Они не могут и не хотят. Они не впишутся в новую систему. Так можно ли от них ожидать поддержки? Они же не хотят вырыть себе могилу самостоятельно и уступить место «новому и светлому». Им комфортно. Поэтому они и должны сопротивляться. Набор их возражений стандартен, но достаточно обширен - от «проклятые капиталисты, которые никому и никогда не помогли» до «мы сами с усами». Вот почему мы так часто в последнее время видим сведение диспута по МВФ к земельной и пенсионной реформам. Но при этом практически оставляем в стороне более главное требование - борьбу с коррупцией.
Если даже взять за начальную расчетную величину оценку теневого сектора страны на уровне 35% (а это именно то, что заявляет Минэкономразвития), то через различные коррупционные каналы в стране в год движутся суммы от 5 млрд долларов. И это минимальная оценка. А вы слышите от части политиков о «ненормальных требованиях МВФ».
Получается, что страна с населением около 40 миллионов зависит от части из тех 2 миллионов чиновников, которые сейчас декларируют свои доходы. И, судя по заявленным суммам и кэша, и по часам, автопарку, недвижимости и всей той «экзотики», которая находится у них на руках, они чувствуют себя более, чем неплохо. Они «подпитываются» нереформированной средой. Вывод, на мой взгляд, банален – не чиновников надо менять, а среду их обитания. В противном случае на место одного старого усядется точно такой же, но новый. А экономика отдельно взятой семьи не станет от этого лучше. Вот почему структурные реформы, обеспечивающие новые условия функционирования страны так важны.
До революции влияние олигархов называли одной из главных проблем украинской экономики. Президент Порошенко объявил деолигархизацию одной из главных своих целей. У него получилось справиться с олигархами?
Хотя влияние отдельных олигархов в самом деле снизилось, сама экономическая олигархическая модель все еще жива. Появились новые бизнес-группы. Принципиальной подвижки все еще не произошло. Идет перераспределение, но уже крайне ограниченного ресурса
А как вообще возникла такая система? Она возникла на руинах советской экономики, когда более «нахальные и пробивные» при поддержке первых лиц государства получали доступ к тому или иному ресурсу или активу. Ведь никто из украинских олигархов не изобрел смартфон, не запустил поисковую или операционную систему. Это люди, которые сидят на природных ресурсах или еще советских активах, доставшихся им «за здорово живешь». И вот эта совершенно незначительная группа «над златом чахнет», не давая возможность для всей страны выйти на траекторию устойчивого экономического развития.
Реформы заставят олигархов отказаться от той ренты, которую они получают, эксплуатируя недра, промышленные активы, бюджетный ресурс и т.д. Они объективно этого не будут хотеть. Их чувство самосохранения выстраивает именно такую «консервативную линию поведения» - «давайте подкрутим слева и справа, но не поменяем сам механизм». Потому, что в этом новом механизме они окажутся лишней деталью.
Но, «богатые тоже плачут». Их проблема в том, что без реформ ресурсы будут истощаться быстрыми темпами. И рента, получаемая олигархами, будет становится все меньше и меньше. И здесь внутри олигархата должна начаться «борьба противоположностей». Либо осознанно пытаться продолжать консервировать ситуацию, а значит - идти на снижение своих доходов. Либо согласиться на изменение условий, а значит - одобрить переход к новой модели. Что параллельно будет означать немедленное и безоговорочное снижение ренты. Но, при росте стоимости полученных раннее активов. И те олигархи, у которых в системе уравнений прирост стоимости активов и последующий доход будут больше, чем сумма ограниченной во времени ренты, которую они могут получать, консервируя ситуацию, должны будут сделать (а, возможно, уже сделали) выбор в пользу изменений. Таким образом олигархическая система начнет разрушаться как изнутри, так и под действием факторов извне – под действием гражданского общества и иностранных партнеров. Этот исход – оптимальный.
В противном случае, даже если Украина будет расти на 2-3% в год (как сейчас это прогнозируется), но при этом экономики других развивающихся стран покажут годовой рост уже в этом году на уровне около 4,5%, а в последующем и того выше, то наше отставание будет продолжать увеличиваться. Да мы будем жить относительно лучше – относительно прошлого года. Но относительно остальных – хуже. Потому что они будут находится на другой траектории развития. Если твоя электричка катится со скоростью 60 км/ч, она никогда не догонит поезд, который мчится со скоростью больше 100 км/ч, она будет отставать все дальше и дальше. И в конце-концов поезд просто скроется за горизонтом и догнать его уже будет просто неосуществимой мечтой.
**Читайте продолжение разговора с Олегом Устенко после майских праздников.