Принадлежащая вам группа компаний «Фактор» мало известна вне узкого круга специалистов отрасли. Чем это обусловлено?
Я действительно раньше не давал интервью. В этом не было необходимости. Да и никаких «жареных фактов» для прессы о нас не было. Мы не участвовали в приватизационных процессах, не были замешаны ни в одном коррупционном скандале.
Мы начинали наш бизнес с нуля. В 93-м году построили первую заправку. В 97-м начали импортировать первые объемы нефтепродуктов через Новоград-Волынский терминал, занимались экспортом сахара в РФ. Именно в 1997 году возникла группа компаний «Фактор».
То, что мы не очень известны, объясняется просто: наша розничная сеть заправочных станций сравнительно небольшая. Основная часть наших газовых и бензиновых заправок находится в Житомирской области, откуда мы родом и где мы начинали наш бизнес.
В 97-м мы переехали в Киев. С 2006 по 2008 годы «Фактор» был одним из самых крупных импортеров нефтепродуктов, мы ввозили более миллиона тонн в год, имели западные инвестиции, привлекали западное кредитование. А в 2010 ушли с рынка крупного опта.
Вас потеснили?
Можно сказать и так. В 2010-м на рынок пришли новые игроки. Появилась скандально известная компания «Ливела», которая ввозила колоссальные объемы нефтепродуктов, не платя при этом ни пошлин, ни акцизов, ни налогов.
Когда она в 2011 году спешно ликвидировалась, причинив своей деятельностью многомиллиардные убытки государству, мы попытались вернуться на рынок, хотели поработать с Феодосийской нефтебазой. Завезли туда три судна дизельного топлива и бензина. Как раз в то время акциз на бензин подняли на 38%. Наши суда, уже растаможенные, стояли на рейде около 3 месяцев! Это обернулось колоссальными убытками для компании. Выяснилось, что с Феодосией уже работал другой специмпортер, который имел льготы, освобождающие его груз от растормаживания. В СМИ потом писали, что эта группа компаний имела отношение к Клюеву.
И, конечно, после таких убытков мы приняли решение уйти из опта. Просто не было даже желания присутствовать на рынке. Зачем? Чтобы фиксировать убытки? Какой в этом смысл?
Как за прошедшие годы изменился украинский рынок нефтепродуктов?
Изменился кардинально и не в лучшую сторону. Рынок стал хаотичным, непрозрачным, в нем каждый играет по своим правилам. В девяностые, двухтысячные было по-другому. В 1997-1999 годах была такая харьковская компания «Бизон», которая занималась оптовыми поставками в Украину нефтепродуктов. Она, как компания с иностранными инвестициями, была освобождена от налогов и попросту занималась «узаконенной контрабандой». С ней работали все остальные операторы рынка. Получалось так, что с подачи государства все участники рынка торговали «контрабандным» товаром. Но при этом правила игры на рынке были понятными и едиными для всех.
В 2001 году льготы для предприятий с иностранными инвестициями были отменены. Лавочку прикрыли. И с 2004 по 2007 год не было ни контрабанды, ни контрафакта. Реально, не было! Рынок был достаточно прозрачный. Было понятно, как вести себя на рынке. Ты мог нормально работать: конкурировать, использовать различные финансовые инструменты. При том, что мы зарабатывали всего 20 долларов на тонне.
В 2006-2007 годах капитализация украинских компаний выросла в десятки раз. Олигархи заработали в десятки раз больше, чем при Кучме или во время приватизации. В те годы западные компании вкладывали деньги в Украину.
А в 2010, с приходом к власти Януковича и его команды, на рынке появилась вышеупомянутая «Ливела». Как оказалось, это было не самое большое зло. В 2012 году возник господин Курченко с его лоббистами. Группа ВЕТЭК Сергея Курченко присутствовала на рынке 2,5 года, за этот период она успела опутать своими щупальцами весь рынок. Мы единственные, кто не имел с ними никаких дел.
Курченко и его лобби до сих пор влияют на ситуацию на рынке. Так, в декабре 2014 года был принят Закон № 63-VIII о внесении изменений в Налоговый кодекс Украины, которым введен так называемый налоговый компромисс. Закон вступил в силу с 17 января 2015 г. и действовал 90 дней до 17 апреля 2015 г. Если смотреть на ситуацию в целом, складывается впечатление, что под прикрытием лозунга «лояльность государства к налогоплательщикам» этот закон был написан и подписан специально под Курченко. Поясню. Согласно этому закону, суть налогового компромисса заключается в том, что налогоплательщик самостоятельно, в течение 90 дней действия Закона, может указать на факты занижения им своих налоговых обязательств по НДС или по прибыли за любой налоговый период в течение 1095 дней до 1 апреля 2014г., и, заплатив всего лишь 5% от неуплаченных им ранее налогов, получить полное освобождения от любой ответственности за уклонение и неуплату этих налогов, в т.ч. от уголовной. Т.е. фактически – заплати 5% от неуплаченных государству ранее налогов, а остальные 95% - государство тебе прощает.
Что такое 1095 дней до 1 апреля 2014г.? – это 3 года, с 2011г. по 2014г. – т.е. период активной деятельности компаний, подконтрольных Курченко. По нашим оценкам, сумма неуплаченных государству налогов от деятельности компаний Курченко в тот период составляет порядка 2-3 млрд. долларов США, (почему долларов, т.к. все мы понимаем, что деньги выводились за границу и оседали там на «надежных» счетах в «надежной валюте»). Благодаря принятию закона о налоговом компромиссе, Курченко фактически за 5% от украденных у бюджета Украины денег «купил» себе и всем своим ставленникам полную свободу и освобождение от любой ответственности, как финансовой, так и уголовной, за неуплату налогов от своей деятельности.
Не стоит забывать также, что курс доллара во время деятельности компаний Курченко был 8. А на момент действия Закона о налоговом компромиссе – уже 24, т.е. фактически, учитывая, что сумма налоговых обязательств как исчислялась так и исчисляется в гривнах, в долларовом эквиваленте необходимо оплатить даже не 5%, а всего 1,5%!!!!, чтобы полностью легализировать свои доходы и неуплаченные с них налоги!! Это налоговый компромисс? Я думаю, что это налоговая амнистия для Курченко – за 20-30 млн. долл. простить 2-3 млрд. долларов. Вот так, даже при нынешней власти, ставленник прошлой – Курченко манипулирует голосами в парламенте как марионетками, покупая для себя любые индульгенции, лоббируя свои интересы, ведь деньгами для этого государство его обеспечило.
К слову, законом о налоговом компромиссе сразу же воспользовались все без исключения нефтяные компании Украины. Вы вдумайтесь, сколько государство потеряло на этом.
Перейдем к теме арестованных нефтепродуктов Курченко. Действительно ли принадлежащая вам компания «Укройлпродукт» купила их по заниженной цене, как об этом пишут в СМИ?
Не было никаких заниженных цен. Цена каждого нефтепродукта определялась государственной компанией МАСМА, уполномоченной на это ТПП. Прокуратура или МВД может это проверить, расследовать. Мне, как коммерсанту, все равно, что там пишет интернет. Они могут озвучивать любую информацию. Пусть проверят, докажут, что мы что-то украли. Ничего доказать не смогут, потому что мы действовали законно. Акциз платится, НДС платится. Что еще надо?
Как так получилось, что «Укройлпродукт» был единственным покупателем этих нефтепродуктов?
А больше никто не хотел связываться с этими нефтепродуктами. Как я уже говорил, все существующие сегодня локальные компании на рынке нефтепродуктов были так или иначе связаны с Курченко. Все, кроме нас. Никому не нужны были проблемы. А нам нечем было рисковать. У нас не было никакой солидарной ответственности перед Курченко или другими игроками.
В октябре 2014 года появилось решение суда: передать эти арестованные нефтепродукты на хранение государственной компании «Укртранснефтепродукт» для дальнейшей их реализации.
Когда мы купили первые объемы у «Укртранснефтепродукта», у нас тут же возникли проблемы: на них предъявила претензии «Роснефть». У нас есть офис в Москве, туда тут же начали приходить представители «Роснефти». Говорили: «Ребята, зачем вы туда полезли? Что вы делаете? Вы что, не знаете, что Курченко там ничего не принадлежит, он чисто транзитер?». Я ответил: «Это же бизнес. Мы купили, рассчитались. Какие проблемы?»
После того, как мы продали часть бензина сети «ОККО», им тут же начали приходить письма от «Роснефти». «Роснефть» теперь с ними судится, чинит различные препятствия. Рынок был напуган. Потенциальные покупатели мне говорили: «А ты можешь гарантировать, что завтра к нам не придут из-за этого бензина?» Я объяснял: «Не волнуйтесь. Это чистый нефтепродукт, наш продавец – ГП «Укртранснефтепродукт» своевременно в полной мере платит все налоги с сборы с продажи».
К тому же, в прошлом году фискальная служба через суд оспаривала налоговые кредиты, полученные предприятиями по тем контрактам, где поставщиком являлся ВЕТЭК. Все украинские компании, имевшие дела с Курченко, судились с налоговой за этот НДС. Чтоб вы понимали, налоговое обязательство – это в среднем 4 тыс. грн на тонне бензина. Представьте, сколько потеряли эти компании? Миллиарды гривен. Поэтому, слыша о курченковских нефтепродуктах, компании говорили: «Нет. Нам это не интересно. Это нам может обойтись слишком дорого».
Кстати, на сегодняшний день из 95 тыс. тонн разных нефтепродуктов (там были не только бензины, но и сырая нефть, мазут, прочие нефтяные фракции) продано менее 40%. В Украине так медленно не воруют.
Почему же тогда возникла эта шумиха вокруг этих нефтепродуктов, если на них никто, кроме Вас, не претендовал?
Сейчас власть пытается навести порядок на рынке, искоренить контрабанду и контрафакт. Как вы думаете, это может нравится тем, кто работает по теневым схемам? Вот прозрачный бизнес и пытаются каким-то образом дискредитировать. А за что нас можно зацепить? Я что, делал свой бизнес с Курченко или «Ливелой», участвовал в контрабанде? Или я как-то участвовал в распиле бюджета? Вот и вцепились в эти курченковские нефтепродукты.
На рынке нефтепродуктов сейчас присутствует до 40% контрафакта и контрабандного объема. О какой конкуренции может идти речь, если налоговая нагрузка на одной тонне — 30-40%. Я за тонну плачу на 400 долларов больше, чем контрабандист. Разница на литре бензина – 7-8 грн.
Та же ситуация и по контрафактному бензину. Компания БРСМ, по моей информации принадлежащая беглому экс-министру Ставицкому и тому самому Онищенко, который поднял шумиху вокруг курченковских нефтепродуктов, специализируется на контрафакте, они «бодяжат» бензин из газового конденсата, купленного у ГК «Укргаздобыча». Посмотрите на цены на их заправках – они на 2-3 грн ниже, чем у остальных. Каким образом компания, которая продает качественный бензин и честно платит государству акцизы и налоги, может с ними конкурировать?
Ведь что такое контрафакт? Это и обман потребителей, и недополученные бюджетные платежи. И на это все закрывают глаза.
Я уже не говорю о непрозрачных аукционах при госзакупках. Посмотрите, кто выигрывает эти тендеры, это же доступная информация. Как правило, это компании группы WOG народного депутата Еремеева. При том, что они предлагают свои нефтепродукты по более высоким ценам, чем их конкуренты. Предложенные ими цены обычно гораздо выше рыночных. А государственные структуры (Министерство обороны, Укрзализныця и т.д.) отдают им предпочтение и вытягивают эти деньги из нашего скудного госбюджета. Почему бы СМИ не написать об этом?
На теневом обороте нефтепродуктов государство в год теряет более 30-40 млрд грн. Хотя, на самом деле, государство теряет нечто большее, чем эти деньги – возможность привлечь западные финансы. В 2007-2008 году, когда рынок был прозрачен, западные банки шли нам на встречу, давали кредиты под 3-4%. При таких ставках можно работать, развивать экономику.
Что вас связывает с Сергеем Пашинским?
Во-первых, мы родом из одного города – Коростеня, его отец был директором моей школы. Во-вторых, мы оба в 2004 году занимались выборами Ющенко. Не секрет, что я иногда к нему обращаюсь, как к председателю Комитета ВР по вопросам национальной безопасности. Говорю: «Есть такие-то факты». Он отвечает: «Спасибо, проверим». Например, я обращался к нему перед Новым годом, когда узнал, что из государственного трубопровода идет откачка технологического запаса дизельного топлива. После развала СССР украинскую часть нефтепродуктопровода эксплуатировали россияне и считали ее своей собственностью. Украина отсудила у России этот трубопровод. Судебная тяжба длилась 5 лет.
После того, как эту часть трубопровода признали собственностью государства Украина, было распоряжение Президента РФ, которым он обязал российского государственную компанию – «Транснефть», на чьем балансе безосновательно находился трубопровод, быстро продать украинскую часть нефтепродуктопровода российской компании «Лукойл». «Лукойл» якобы начал договариваться с Еремеевым, чтобы объединить усилия, получить трубу в полное распоряжение. Еремеев хотел быть монополистом поставок нефтепродуктов через эту трубу.
Вопреки решениям суда об обеспечении сохранности имущества, компания, эксплуатировавшая трубу ранее, начала спешно откачивать технологический запас дизельного топлива, что могло привести к полной остановке трубопровода. Украина лишилась бы важнейшей системы транспортировки топлива. Речь шла даже не о чьих-то частных или даже рыночных интересах, а об энергетической безопасности страны. Мы об этом узнали, обратились к Пашинскому. Он, со своей стороны, сделал все возможное, чтобы воспрепятствовать этому хищению. Сергей Владимирович, как народный депутат и председатель комитета ВР по вопросам национальной безопасности, занял сугубо государственную позицию. Он не лоббирует ни мои интересы, ни интересы моей компании. Он выступает в интересах государства.
В чем все-таки ваш личный интерес в этой ситуации? Согласитесь, многим может показаться, что речь идет о банальной попытке устранения конкурента.
Как раз наоборот, речь идет именно о защите свободной конкуренции. Если бы Еремеев захватил эту трубу, он получал возможность диктовать всему рынку свои условия. Это очень опасно. Чтобы была честная конкуренция, все игроки должны находится в одинаковых условиях. Никто не должен получать какие-то преференции, особенно – незаконным путем.
Через эту трубу ежегодно можно качать 2-2,5 млн. тонн. Реально только на таком экспедировании государство может получать 30-40 млн. долларов в год. Эту сумму государство потеряло бы, прибери нефтепродуктопровод к рукам Еремеев.
А как насчет преференций для государственных компаний?
Все – в одинаковых условиях. И государственные компании тоже. Они должны работать на равных. При этом менеджмент государственной компании должен понимать, что он, кроме своей зарплаты, может получить какой-то существенный бонус, процент от прибыли. Это абсолютно нормально. Людей нужно стимулировать. Конечно, с точки зрения государственных интересов, нужно было бы создать крупную транснациональную компанию с офисом в Киеве. Это должна быть компания, чьи акции котировались бы на фондовых биржах Варшавы, Лондона, Франкфурта. Такой национальный оператор нужен, это же вопрос энергетической безопасности, это государственный интерес.
Посмотрите, как Великобритания отстаивает интересы British Petroleum. Когда компания Михаила Фридмана купила месторождение нефти в британском секторе Северного моря за 5 млрд. евро, британский парламент проголосовал за то, что Фридман должен его продать. Российский капитал им не нужен, в принципе – любой иностранный, они защищают свой рынок, и это абсолютно нормально. А мы бы и хотели привлечь западный капитал, но он сюда не пойдет, пока нет понятных правил игры.
А не получится ли так что Россия, не получив желаемого, заблокирует нефтепродуктопровод?
Сегодня «Транснефть» заинтересована в одном – чтоб эта труба работала. И чтоб каждая тысяча тонн, которая заходит в трубу, без потерь доходила до покупателя.
Анализируя работу этой трубы, мы, как основные импортеры 2006-2008 года, видели, что на территории Украины идут колоссальные потери, до 20 тысяч тонн ежегодно. Это приблизительно на 15 млн. долларов. На нашем сравнительно небольшом участке трубопровода (1400 км) потери были больше, чем на территориях России и Казахстана вместе взятых. Думаете, эти 15 млн. долларов потерь брала на себя российская «Транснефть»? Она их компенсировала за счет экспедитора и за счет тарифа. То есть недостача реально ложилась на плечи покупателя и в конечном итоге – перекладывалась на рядового потребителя. Из-за того, что кто-то воровал дизельное топливо из трубы, цена на него была больше, а это влияло и на цену любого товара, нуждающегося в перевозке.
На самом деле, и «Транснефть», и другие российские компании хотят торговать с нами, они говорят нам: «Ребята, политика отдельно, коммерция отдельно. У нас никакой политики нет. Нас интересует только бизнес».
Если все уперлось в вопрос, чей это технологический запас, то, в конце концов, мы его можем выкупить у россиян, которые считают его своим. Понятно, что Украина в европейских судах может этот дизель отсудить. Но давайте найдем с вами компромисс. В конце концов, балансовая стоимость трубы (железа) меньше 24 млн. долларов. Я думаю, что украинская государственная компания, которая получит в управление трубу, могла бы выкупить технологический дизель по цене, которая включила бы в себя балансовую стоимость этого железа. Тогда не было бы разногласий. «Транснефть» не показывала бы балансовые убытки, закрыла бы вопрос технологического запаса, а Украина получила бы альтернативную возможность для поставок топлива. Могли бы и сами получать этот дизель и отправлять его транзитом на Венгрию, Словакию. В этом заинтересованы абсолютно все. Не обязательно преследовать частный интерес. Это вопрос рынка, там включаются другие, рыночные, механизмы, которые в итоге могут дать выгоду частному бизнесу.
Как, на Ваш взгляд, можно прекратить эти злоупотребления? Прозрачный и честный рынок нефтепродуктов – это вообще возможно?
Да, возможно. Для начала нужно сделать прозрачным импорт. Через Одессу, Херсон, Николаев проходит огромное количество контрабанды. Как это пресечь? Давайте обратимся к опыту других стран. Во многих странах есть специализированные таможенные посты, через которые приходят подакцизные товары. Почему бы нам так не сделать? Нефтепродукты должны проходить по подакцизным постам. Я считаю, что нужно вернуть в УК уголовную ответственность за контрабанду. Если это не сделать, рынок так и будет диким, хаотическим.
Мы подали свои предложения в Комитет налоговой политики ВР. Предложили ввести акцизную накладную, чтобы любой подакцизный товар перемещался с акцизной накладной. Это тот же принцип, который введен для алкоголя или сигарет, когда потребитель покупает товар с акцизной маркой. Если завод произвел дизельное топливо или бензин, он является агентом налоговой по уплате акциза, но он и выпускает акцизную накладную. Соответственно, фискальным органам станет легче контролировать оборот подакцизных товаров. Рынок станет прозрачным. При таких условиях 5% с «пистолета» (налог на розницу) точно попадут в местный бюджет. Ведь некоторые его не платят.
Второе – необходимо отменить все ТУ, сделанные под «бодяжные» бензины. Бензины должны производиться на заводе, а не на нефтебазах. Сегодня любая нефтебаза – это мини-нефтеперерабатывающий завод. Это обман потребителя, которому под видом дорогого бензина продают продукт сомнительного качества.
Стремясь получить сиюминутную выгоду от рыночного хаоса, многие бизнесмены не понимают, что упорядоченность, прозрачность, открытость рынка дает гораздо больше – мы можем получить западные кредиты, капитализироваться, выходить на международные рынки. Сейчас при нашем огромном объеме потребления нефтепродуктов – 10 млрд. тонн в год – ни одна транснациональная компания сюда не заходит. Я говорю о крупных транснациональных компаниях. Даже российские операторы, работающие в схожем экономическом пространстве, которые присутствуют на украинском рынке и, казалось, заинтересованы больше других в дальнейшем присутствии, из-за этой ситуации подумывают об уходе.
Нам надо открывать рынок и находиться в нужное время в нужном месте. На сегодняшний день для украинских нефтяных компаний все рынки капитала закрыты, капитализация активов равна нулю.