Картиной, ради которой стоит вылезти из-под одеяла и сходить в кино, стал прошлогодний релиз – на удивление удачный диснеевский мюзикл “В темном-темном лесу” Роба Маршалла. В двухчасовой сказке сплелось несколько сюжетов: похождения Красной шапочки, взаимоотношения Рапунцель с ее мачехой-ведьмой (Мэрил Стрип), последствия выращивания Джеком бобового дерева и жизнь после встречи Золушкой своего принца. Последняя сказка, надо сказать, изложена довольно близко к первоисточнику, со всеми кровавыми последствиями.
Роб Маршалл, на счету которого уже два мюзикла (один удачный – “Чикаго”, другой не очень – “Девять”), пытается сломать устои консервативного рождественского жанра. Так, где-то через час экранного времени “В темном-темном лесу” становится довольно мрачной картиной – с поправкой на детскую аудиторию, конечно. Многим может показаться, что подобное разделение фильма – на части до традиционного хэппи-энда и после – произошло из-за непонимания самими создателями, что же именно они хотели снять. Но, кажется, Роб Маршалл и его продюсеры отлично понимали, на что идут.
Это подтверждает, например, такая деталь, как комментарий одного из продюсеров к весьма неоднозначной песне волка в исполнении Джонни Деппа “Hello, Little Girl”. Из-за сексуального подтекста песни пресса задалась вопросом, как такая песня оказалась в детском мюзикле. На что получили ответ: дополнительные смыслы к словам песни были созданы намеренно, хоть авторы и старались сделать это “как можно более аккуратно”. Подобных подтекстов в фильме хоть отбавляй, что делает его интересным как для детей, так и для взрослых.
В целом, новая попытка Голливуда доказать, что мюзиклы могут быть кассово успешными, оказалась довольно симпатичной, хоть и немного мрачной по тону. Впрочем, именно несоответствие начинки обертке и делает “В темном-темном лесу” привлекательней его соседей по репертуару кинотеатров. К слову, музыкальные номера в фильме не озвучены на украинский язык, а идут с субтитрами: можно послушать, как поют Мэрил Стрип, Эмили Блант и Анна Кендрик.
Вполне стандартным для своего жанра стал фильм Сергея Бодрова, с Джеффом Бриджесом и Джулианной Мур в главной роли. Из-за длинного пост-продакшна и разрыва контрактов между студиями выход “Седьмого сына” много раз откладывался – изначально он должен был выйти в прокат в 2013 году.
Впрочем, выйди фильм два года назад, вряд ли бы он был воспринят лучше: по сути, “Седьмой сын” – это среднестатистическое фэнтези, каковым фэнтези в 2015 году являться уже не должно – особенно, после успеха “Игры престолов”. Добавьте к успехам жанра фильмы Питера Джексона – и съемки плоских фильмов про ведьмаков и их учеников, борющихся со злыми и не очень ведьмами, покажутся непозволительной тратой денег и ресурсов исполнителей главных и второстепенных ролей.
Как и “В темном-темном лесу” “Седьмой сын” пытается выйти за рамки заточенного под определенную аудиторию жанра – в случае фильма Бодрова – фэнтези для подростков. По сюжету книги “Ученик ведьмака” Джозефа Дилейни, легшей в основу фильма, главному герою, Тому Уорду – всего 12, но у Бодрова он превращается во взрослого юношу – очевидно, для развития любовной линии, которая должна призвать в кинотеатры больше зрителей. Уорд поступает на службу к ведьмаку мастеру Грэгори как раз в тот момент, когда силы зла (в воплощении, в основном, Джулианны Мур) просыпаются и начинают вершить свои темные дела. Уорд влюбляется в племянницу главной ведьмы и выясняет, что не все ведьмы одинаково вредны, как тому его учит его учитель.
Наверняка подобный финт с возрастом главного героя порадует поклонников первой книги серии “Хроники Wardstone”, но тем, кто книг Дилейни не читал, “Седьмой сын” покажется не очень удачной попыткой отобрать хлебосольное поле фэнтези у авторов экранизаций Джорджа Мартина и Джона Р.Р. Толкиена. Чем, по большому счету, он и является. Бодров и его продюсеры явно рассчитывали на продолжение – ведь материала у Дилейни хоть отбавляй. Узнать, оправдаются ли их надежды, можно будет еще нескоро: в США фильм выходит аж в феврале.
И, в конце концов, третий масштабный пункт из новогоднего кинотеатрального меню – новый фильм Ридли Скотта, “Исход: Цари и боги”.
Прокат “Исхода” уже запретили в двух странах – Египте и Марокко. Египет обиделся на Ридли Скотта из-за исторических несоответствий (в частности, из-за того, что в его фильме утверждается, будто евреи построили египетские пирамиды). Марокко запрет фильма объяснил религиозными причинами: в “Исходе” изображен бог, что запрещено в исламе.
Вокруг фильма Ридли Скотта уже точатся горячие дискуссии: египтологи рвут и мечут из-за неправильных головных уборов, надетых на египетских правителей, а поклонники жанра пеплума отвечают, что, мол, не нужно заострять внимание на исторической достоверности, а лучше сосредоточиться на сюжете.
Сюжет в “Исходе”, как вы уже догадались, действительно выдающийся: биография ветхозаветного Моисея – лакомый кусок для любого уважающего себя режиссера масштабного кино. Только вот превратить Моисея в человека, а не в набор функций “пророк”, у Ридли Скотта не вышло. С большой долей сомнения нам приходится допустить, что таки да, Моисей поддается внутренним терзаниям и даже определенному кризису идентичности, когда выясняет, что он вовсе не принц Египта, а сын рабыни, от которого ждут подвига и спасения целого народа.
К слову, гораздо лучше с задачей очеловечивания Моисея справилась студия Dreamworks, когда в 1998 году выпустила анимационный фильм “Принц Египта”. В нем слом идентичности будущего пророка происходит на культурном уровне, когда он слышит от еврейской девушки мелодию, которую сам не знает, откуда помнит. Скотт не разменивается на такие мелочи: его больше интересует политика (в определенный момент Моисей напоминает лидера революции, поднимающейся против коррумпированной и зажранной власти) и масштабы деяний гневного бога, с которым не могут тягаться всякие там фараоны, гадающие на гусиных кишках. Не мудрено, что египтяне обиделись.
Сцены казней египетских показаны Скоттом с маниакальным размахом: на их живописание уходит едва ли не полчаса экранного времени. Добавьте к этому две масштабные сцены битвы и погони, Бена Кингсли и Сигурни Уивер на ролях второго плана – и реабилитация жанра пеплума готова. Вся эта роскошная машинерия зафиксирована еще в хорошем, но необязательном 3D, но никаких человеческих эмоций вызвать не способна.
В конце концов, самым искренним моментом “Исхода” становится титр с посвящением фильма брату Ридли Скотта, Тони, покончившем с собой во время съемок этого фильма. Тони Скотту наверняка бы больше понравился предыдущий фильм его старшего брата – “Советник” по сценарию Кормака Маккарти, но Ридли решил попрощаться с братом именно фильмом о противостоянии Моисея и Рамзеса.
Несмотря на все огрехи “Исхода”, кажется весьма знаковым, что таким большим (хоть и не очень удачным) фильмом начинается такой кинематографический год. В 2015-м к выходу на экраны готовится немыслимое количество блокбастеров из всех вселенных и франшиз – от Супермена до “Звездных войн”. Прошлый год стал для кинотеатров не самым удачным: продажи билетов снова упали, поэтому битва за зрителей в последующие 365 дней предстоит нешуточная – совсем как у царей и богов.