«Страшная мать» - это фильм-сокровище для основного конкурса «Молодости». Ведь профиль этого фестиваля – в общем, нестыдное, приличное кино. Оно ровное, часто крепкое, его можно спокойно отправлять и на крупные фестивали, и иногда оно попадает в программу фестиваля уже с солидным багажом призов. Оно оперирует знакомыми и понятными нормами. Программы разных лет «Молодости» показывали и плохие фильмы, конечно, но они находились всё равно в одноколейном туннеле. А этот грузинский фильм – как новый Бескидский туннель, у него есть очевидная вторая колея, несмотря на то, что сперва он кажется тоже таким обычным фестивальным кино. Кстати, им и является, победив, например, в Сараево. Ну и выдвижение от страны на «Оскар» тоже как бы намекает.
Но как обычное кино «Страшная мать» рабтает плохо. Женщина по имени Манана пишет книгу. Мы застаём её в самом конце этого процесса – она давно не мылась, не очень следит за собой, оккупировала спальню (муж почтительно возлежит на диване за стенкой), вся рука исписана заметками, а вся семья, - муж, два сына и дочь, - уже ждут-не дождутся, когда к ним вернётся их знакомая мать и жена. Но вот работа вроде бы завершена, и книга должна быть прочитана семье. Но на читку приходит посторонний, сильно потрёпанный жизнью мужчина и заодно владелец канцелярского магазина напротив дома Мананы, причём сразу агрессивно заявляющий, что книга – шедевр.
После читки книги, из которой мы слышим только небольшой эпизод в пулемётной скорости чтения её автора, семья несколько в шоке, понимая, что они её герои, выписанные в стиле Генри Миллера помноженного на Франца Кафку в слизистой стилистике фильма «Чужой». Канцелярского литературного критика изгоняют из дома почти пинком, после чего семья пытается привести Манану в чувство и без особой торжественности сжигает «грязную» книжку в ведёрке на балконе. Она не сопротивляется. Но Манане лучше не становится, а наоборот. Она пугает мужа рассказами своего сна, в котором она – женщина-вампир филиппинской мифологии Мананангал, сосущая кровь из беременных женщин, а потом и вовсе удаляется из дома дописывать книгу в заранее подготовленную комнату в канцелярском магазине, которую обставляли, кажется, Линч и Виндинг Рефн вместе, если не считать гигантского кактуса, который – чисто авторское добавление.
«Страшная мать» очень чётко и очень ясно вначала вроде бы представляет историю про освобождение женщины из-под репрессий её традиционной роли – домохозяйки. хранительницы очага и подобных традиционных эвфемизмов. Пересказ её сна, в котором она ужасающее чудовище, идеально соответствует этой трактовке. Это культурно-мифологическая подкладка для этого фильма. Демонические женские существа из в самых различных мифологиях – это обычно инверсия того как должна себя вести женщина в патриархально ориентированном обществе. Они нарушают все его нормы – они свободны, она распущены (в глазах этого общества), и они непокорны. И, конечно, тогда они должны быть чудовищами, приносить вред, жить вне рамок общества и нарушать его устои.
Образ Мананангал – распространённый для Юго-Восточной Азии и куда более известен по малайской мифологии, где схожее существо представляет собой летающую половину женщины со свисающими внутренностями, которая сосёт кровь из младенцев и беременных женщин. Кстати, в той же Малайзии принято, например, до сих пор высаживать колючие растение вокруг родильных домов – чтобы это летающее монструозное существо не могло проникнуть туда. Отсюда, возможно, и кактус. Подобные Мананангал существа входят в целые классы, среди которых встречаются и другие «неполные» человеческие существа, имеющие облик женщин и которые можно поймать и приручить – и тогда они становятся идеальными жёнами. Собственно, мавки, русалки, кельские женщины-тюлени селки, финфолк Оркнейских островов, португальские бруксы и бесчисленное количество других, про которых существуют подобные истории – именно эти неприручённые женщины вне мира мужского порядка. Поэтому освобождение Мананы в виде творческого освобождения некоторым образом обыгрывается тут как превращение её в некое злобное, странное, иррациональное и страшное существо.
И с момента ухода Мананы из дому «Страшная мать» сходит с колеи. Его и после можно оставить в русле этой трактовки, но гораздо более интересны сами технические решения фильма – действия героини, действия и поступки людей вокруг и вся атмосфера, выстраиваемая этим фильмом. Как фильм про освобождение он кажется плохим – слишком деланным и нарочитым. Семья Мананы кажется набором людей, которые только что встретились, а не прожили вместе уже десятки лет. Он кажется недоделанным кинообрубком. Да, технически, артистически и актёрски оставляющим довольно приятное впечатление. но не более.
Но теперь он должен оперировать вообще другой вселенной. И его нельзя рассматривать как попытки впихнуть царство дионисийского хаоса в мир апполонического порядка. Как подобный фильм он, увы, не работает – остальные герои, кроме самой Мананы. слишком плоски и неинтересны. Зато он должен изобрести сам этото мир хаоса, женской неуправляемой природы, которая не поддаётся управлению и осмыслению (с мужской точки зрения, конечно). И с этой точки зрения его очень тяжело и почти бессмысленно описывать. Это действительно попытка работать с другими материями. Они и раньше были в кино, конечно, но этот фильм пытается идти собсвтенной тропой. Странной и иногда безумной, но точно своей. В этом его ценность, недостаток и спасение для зрителя. Туда нужно нырять, уже не спрашивая, и просто попытаться его пережить. И затем вынырнуть.