ГоловнаСвіт

Опыт французской "реальной" политики

Визит нашего гаранта в Париж актуализировал в украинском медиапространстве французскую тематику. Может показаться парадоксальным, однако Франция и Украина сейчас находятся приблизительно на одинаковом внешнеполитическом раздорожье (каждый на своем уровне, разумеется). Посему некоторые уроки французской "реальной" политики от Саркози было бы нелишне рассмотреть детальнее.

Опыт французской "реальной" политики

Французское раздорожье

Автору статьи уже доводилось упоминать на страницах Lb.ua о процессах глокализации, происходящих ныне на европейском континенте и характеризирующихся, прежде всего, «распылением власти», когда из-под ног национальных бюрократий властные полномочия стремительно расползаются как наверх – к различным наднациональным институциям, так и вниз – к т.н. «институтам гражданского общества» или «региональным сообществам».

Специфика ситуации заключается в том, что во главе названного «глокального тренда» ныне идут традиционно консервативные немцы, а не признанные законодатели мод – французы. Хотя идея формирования в Европе особых региональных единиц, отличных от национальных государств, сформулирована в 1917 году как раз в книге француза Видаля де ла Бланша «Восточная Франция».Причина этому видится в том, что политические деятели Франции по вопросам евроинтеграции расколоты на два лагеря.

Приверженцы первого отстаивают интеграционные процессы в рамках союза национальных государств (Ф. Сегэн, Ж.-П. Шевенман, Л. Жоспен). Ключевым для них является желание сохранить национальную идентичность и самосознание народов Европы. Сторонники второй позиции являются союзниками «федералистов» Германии (Д. де Вильпен, Ж.-П. Раффарен). Будущее Евросоюза они связывают не с опорой на систему национальных государств, но прежде всего с такими феноменами, как децентрализация и регионализация.

Политико-идеологический и культурно-идентификационный раскол во французском обществе не позволяли Франции быть лидером европейского пространства. Особого энтузиазма французские инициативы в странах ЕС не вызывали. Перед французами замаячили нерадужные перспективы: или быть «вторым номером» в проводимой немцами регионализации или федерализации Евросоюза, или же возглавить «контрреволюцию» под лозунгом – «Защитим Европу наций!».

Все фото: ЕРА/UPG

На этом «идеологическом распутье» и принял страну Николя Саркози. Здесь, паралели с Украиной, поскольку новый президент Франции получил значительный кредит доверия, соизмеримый, разве что, с нашим предыдущим гарантом в первой половине 2005 года и имел прекрасную возможность кардинально реставрировать как внутреннюю, так и внешнюю политику Французской Республики. Однако новоиспеченный амбициозный французский лидер вместо кропотливой работы и основательного подхода к делу, пошел по хорошо нам знакомому за последние годы пути, практически с самого начала своей каденции, избрав курс на создание различных «экспромтов». Во внутриевропейских делах таковым можно назвать идею Парижа о создании независимого Европейского Центрального банка и, соответственно, выработке странами «зоны евро» общей экономической политики, а во внешнеполитических – нашумевший Средиземноморский Союз, модифицированный ныне в «Союз для Средиземноморья».

На этом «французском ГУАМе» стоит остановиться подробнее, так как он, контексте нашей сегодняшней темы, весьма показателен.

Бросок на Юг

13 июля 2008 года в Париже по инициативе председательствующей тогда в ЕС Франции состоялся учредительный саммит обновленного Евро-Средиземноморского партнерства, получившего официальное название «Барселонский процесс: Союз для Средиземноморья».

Авторство изначального проекта принадлежало личному советнику Николя Саркози, Анри Гэно, который впоследствии занял в правительстве Саркози пост специального советника при президенте Франции.

И неслучайно. Ведь замысел предполагал продвижение Франции на ключевые позиции в средиземноморской политике ЕС, лидерство в технологическом развитии североафриканских стран, а также прямой доступ к нефтегазовыми месторождениями Северной Африки и Ближнего Востока.

Команда Саркози была уверена, что идея овладеет и „ЕСовскими” массами, поскольку другие страны Евросоюза, ведомые Францией, увидят в ней и свои выгоды. По убеждению Парижа, на это имеются более чем веские основания.

В первую очередь, это необходимо для противодействия нелегальным миграционным потокам в страны ЕС (команда Саркози предложила проводить политику т.н. «избирательной иммиграции»), а также терроризму и международным преступным организациям.Кроме того, после перманентних российско-украинских и российско-белорусских газовых споров, страны Евросоюза чрезвычайно заинтересованы в транспортировке через страны Южного Средиземноморья энергоносителей из таких стран, как Нигерия, Саудовская Аравия, Египет или Судан.

Также не последнее место отводилось тому обстоятельству, что в условиях экономического кризиса важное значение приобретает сбыт „ЕСовской” продукции в страны Северной Африки и Ближнего Востока.Однако, на практике всё оказалось не так гладко.

«Французский ГУАМ»?

Страны ЕС сразу начали проявлять несогласованную позицию к Союзу, продемонстрировав свою неготовность безусловно поддержать французскую инициативу. В частности, Финляндия, Литва, Эстония, Польша, Чешская Республика, Словакия, Венгрия, Словения, Великобритания не были уверены в необходимости дальнейшего развития новой организации, главным образом, из-за проблемы финансирования.

Но не это главное. Основным внутриевропейским спорным моментом стал т.н. «немецкий» вопрос. Эмоциональные предвыборные спичи Николя Саркози говорили о том, что Франция хочет быть лидером не только на Средиземноморском побережье, но и во всем ЕС. Такая амбициозность, разумеется, Берлину понравиться не могла. И немцы затеяли контрпропаганду. Париж критиковался за попытки «расколоть единство» в рядах членов ЕС, с последующим неминуемым кризисом внутри Евросоюза. С другой стороны, в германской прессе начали звучать призывы к созданию альтернативного союза, объединяющего страны Балтийского моря.

Но главное, что возмутило немцев – это предложение финансировать «средиземноморцев» из ЕСовского бюджета, главным наполнителем которого является как раз Германия. И только «с большим скрипом», после внесения изменений в начальный план проекта, оговаривающие равное участие всех стран ЕС в объединении, Германия согласилась поддержать создание Союза.

Меркель и Саркози. 13 июля 2008, Париж, "Барселонский процесс: Союз для Средиземноморья"

Однако, главная коллизия, как показала практика, находилась как раз в неевропейской части Союза. Серьёзным вызовом для дальнейших перспектив объединения стал т.н. „израильский” фактор. Арабские страны не испытывают большой радости от членства в организации Израиля и выступают с призывом к ЕС разъяснить его участие в Союзе. Но если арабо-израильская „перепалка” была где-то прогнозируема (особенно, после назначения на пост главы внешнеполитического ведомства Израиля Авигдора Либермана), то охлаждение турецко-израильских отношений, произошедшее в этом году, стало неприятным сюрпризом для учредителей Союза.

Ну и было бы вообще удивительно, если бы «особое» мнение по поводу Союза не высказал ливийский лидер Муамар Каддафи. Претендуя на главенствующую роль на африканском континенте, Каддафи, очевидно, усмотрел в новом объединении «конкурирующую фирму» и обрушился на средиземноморских интеграторов с изрядной порцией критики, заявив, что он не посоветовал своему народу принимать участие «в этой абсурдной болтовне, в этом колониальном проекте».

В результате этого «геополитического экспромта» от Саркози ныне будущее «средиземноморского ГУАМа», на сегодня, весьма туманно. А такие неподготовленные «опыты» во внешней политике привели к тому, что Франция теряет свое влияние даже в тех регионах, где она традиционно была в почете (Ближний Восток, например, где, по последним данным, наибольшим доверием стала пользоваться Германия).

Некоторые уроки для Украины

В последнее время на европейском континенте мы являемся свидетелями двух показательных «геополитических блюд» из цикла «европейская политика соседства»: практичная Ostpolitik от саксонской фрау Меркель и средиземноморский «экспромт» от Николя Саркози.

Манера ведения внешней политики от Саркози наглядно демонстрирует, что даже благополучной и развитой Франции в современных жестких посткризисных условиях не под силу заниматься «геополитическим романтизмом».

Успешный же опыт немецкого прагматизма на восточном направлении (можно вспомнить, как минимум, четыре немецко-российские темы – Opel, Nord Stream, судостроительная верфь Wadan и участие германских концернов в разработке Южнорусского газового месторождения) демонстрирует, что начинать надо с внутренней мобилизации и реальной самооценки, философии труда и ответственности, без излишнего пиара, громких фраз и средиземноморской романтики. А также без хуторянских мечтаний о «возвращении в Европу», заведомо неподъемных региональных прожектов и „трипольских” амбиций на счет „колыбели цивилизации”.

Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram