Пограничные отряды сейчас более боеспособны и опытны?
Многие пограничники приобрели боевой опыт. Мы уже говорим не об охране границы, речь давно идет об обороне государственной границы. Сейчас пограничники Юга продолжают выполнять задачи в зоне АТО. Недавно одна из наших ОБПК (оперативная боевая пограничная комендатура) вместе с военнослужащими Минобороны не просто отбили нападение на один из контрольных постов, но и взяли в плен экипаж танка.
В зоне АТО вы были как пресс-секретарь? Или выполняли другие обязанности?
В первую очередь я считаю себя офицером Госпогранслужбы Украины. Когда началась аннексия Крыма, в Южном региональном управлении создали мотоманевренную группу. В ее составе вошла офицерская пограничная застава. 20 человек – исключительно майоры и подполковники. В эту заставу добровольно был зачислен и я. В марте мы несли службу на Чонгаре, Сиваше. Контролировали ж/д переезд через Сиваш и дамбу. Условия для жизни были далеки от идеальных. В домике, где мы жили, в окнах не было даже стекол, закрывали оконные проемы мешками с песком. Готовили себе сами, обустраивали свой быт как могли. Копали окопы, дежурили на постах. Готовились к обороне. Можно ли было мне, в данной ситуации, ограничиться лишь написанием материалов, фотографированием и общением со СМИ? Никто этого не отменял. Но основная задача была - охрана рубежей. То время, что мы пробыли на Сиваше, было для нас подготовкой к дальнейшим событиям. Наша застава состояла из старших офицеров. Был юрист, я - журналист, строитель, офицер погранконтроля. Мы сплотились, притерлись. Узнали лучше друг друга. В последующем нам это очень пригодилось.
Когда попали в зону боевых действий?
Когда уже ситуация на Востоке начала накаляться, одесской ММГ поставили задачу - охрана границы восточных областей. Подготовка, учения и стрельбы заняли два месяца. Перед отправкой собрали личный состав и спросили, кто не хочет ехать? Отказавшихся не было. На Восток попали 13 июня. Расположились возле населенного пункта Бирюково, прямо посреди кукурузного поля. Пограничники, десантники и артиллеристы. Мы тогда, помню, были в недоумении - войска и в чистом поле?
В этой ситуации вы стали живой мишенью для сепаратистов и российских военных?
Не заметить наше расположение было сложно. В первый раз нас обстреливал снайпер. Пренеприятнейшее ощущение. Затем – минометный обстрел. Первые раненные с нашей стороны. Но это была настоящая закалка боем. Вспоминались курсантские года: рытье окопов, блиндажей. Я очень благодарен десантникам - их стойкость, опыт боев под Славянском были очень кстати. Слаженность действий в экстремальной ситуации, оценка происходящего. По сути выживать я учился у них. Накануне 22 июня мы полушутя, полусерьезно спорили: будут обстреливать или нет? Обстреляли в 3.50 утра из минометов и переносных огнеметов “Шмель”. Затем обстрелы стали регулярными. Увеличился и калибр. Впервые почувствовали, что такое обстрел “Градом”.
Как укрывались от обстрелов?
Когда находишься в критической ситуации, все чувства обостряются. А чувство опасности – в несколько раз. Возможно, именно это и спасло меня. Во время одного из выездов за водой, я приметил и подобрал армированный лист резины. Укрепил им свой блиндаж, где пережидал обстрелы. Внутренний голос подсказывал: “Укрепи! Не ленись!” И таки пригодилось. При одном из обстрелов ракета “Града” попала в блиндаж. Взрывной волной лист откинуло на несколько метров, а меня засыпало землей и бревнами. Можно сказать – этот поддон спас мне жизнь. И, конечно же, мой сослуживец Леонид, который не побоялся и откопал меня во время обстрела.
Как складывались отношения с местными жителями? Они вам помогали или, наоборот, могли навредить?
Мы не делали различий на “плохой” и “хороший”, старались воспринимать местное население адекватно. Люди были разные: кто-то смотрел на нас с пониманием, кто-то – с ненавистью. Некоторые привозили воду и еду. Люди, затравленные пропагандой, смотрели на нас настороженно. Представьте их удивление, когда они узнали, что мы разговариваем на русском языке. Мы в свою очередь старались им помочь. Или, по крайней мере - не мешать. Вокруг нашего лагеря были пшеничные поля. Был момент, когда в результате подрыва мины поле загорелось, мы помогали его тушить плечом к плечу с фермером. Когда пришло время собирать урожай, несмотря на угрозу раскрытия наших позиций, позволили фермерам собирать пшеницу.
Однажды во время уборки урожая начался обстрел из “Градов” со стороны России. Одна из ракет взорвалась прямо между комбайнами. Тогда уже местные сами все увидели и поняли, откуда прилетают “гостинцы”. Был такой эпизод: когда обстрелы усилились, мы попросили одного из фермеров привезти пустые мешки. Мы их наполняли песком и землей, чтобы хоть как-то укрыться от осколков. А фермер говорит - завтра привезу. Пришлось объяснить, что завтра нас может уже не быть. Так он собрался и через полчаса привез целый Камаз пустых мешков. Для нас это было большое подспорье.
Как же объяснить поведение людей, которые называют украинские войска “карателями” и “фашистами”?
На посту в Бирюково у нас был телевизор. Ловил в основном российские каналы: “Звезда”, НТВ. Так вот, один из пограничников просмотрев новости, сказал – еще немного и я стану сепаратистом. Пропаганда - это очень большая сила, которую нельзя недооценивать.
“Фашисты”... Более нелепого, глупого слова и не подобрать. Тогда рядом с нами были люди почти со всей Украины. Николаев, Одесса, Могилев-Подольский, Львов. Была взаимопомощь, взаимопонимание. В трудные минуты никто не смотрел на звания, не обращал внимания, на каком языке к тебе обращаются.
Когда ваша группа перебрались на КПП “Должанский”?
Территория лагеря возле Бирюково уже была пристреляна. И что бы избежать потерь, было принято решение переместиться на пункт пропуска “Должанский”. Он находится вне населенных пунктов, и в случае обстрелов местное население не подвергалось бы опасности. На тот момент сепаратисты уже покинули КПП, но оставили нам “сюрпризы” - минные ловушки. Саперам пришлось серьезно поработать, пока разминировали пункт. Он был раньше международного уровня - оснащенный по европейским стандартам! То, что с ним сотворили эти варвары, трудно передать. От его красоты просто ничего не осталось! Разбито было все, что нельзя было унести.
Какая ситуация была на “Должанском”?
Мы провели только первую ночь спокойно. 3 июля рано утром КПП “Должанский” обстреляли из минометов. С трех сторон. Девять пограничников тогда получили ранения. Конечно, это не могло не отразится и на нас. Ситуация, когда нас обстреливают, а мы не можем ответить – просто удручала. Или доводила до бешенства! В той ситуации люди проявлялись по-разному. Кто надувал щеки в Одессе, оказался полным «нулем» или даже трусом. А флегмат и тихоня – настоящим бойцом. Шелуха спадала с людей. Обычно “погоду” в коллективе задают те, кто громче кричит. В той ситуации выдержка и пренебрежительное отношение к происходящему, пусть нарочитое и показное, были по-настоящему в цене. Не стыдно бояться...Стыдно показать свой страх. Был момент, когда, не выдержав напряжения, некоторые предлагали оставить оружие и через Россию выйти из котла... Таких было не много, но они были. Те, кто открыто призывал и те, кто их молчаливо поддерживал. Скажу честно, было сложно, но мы выдержали. Смогли, кого простым разговором, кого иным убеждением, удержать от этого позорного поступка.
Так вы не могли открыть ответный огонь?
У нас были танки, БТРы, БМП, зенитки, гранатометы и снайперские винтовки... Но был четкий приказ - не стрелять в сторону территории России. Хотя огонь шел именно оттуда.
Как КПП “Должанский” оказался в окружении?
Недалеко от Должанского в Зеленополье находился перевалочный лагерь, где размещались подразделения Вооруженных сил, а также 7-я пограничная мотоманевренная группа генерала (посмертно) Игоря Момота. Они фактически обеспечивали наш тыл, помогали вывозить раненых после обстрелов, которые только усиливались. Но рано утром 11 июля лагерь в Зеленополье накрыли “Градами” с территории России и полностью уничтожили. Тогда погибло много людей. Уничтожена техника. Террористы этим воспользовались и отрезали КПП “Должанский” от тыла. С 14 июля до 6 августа мы были в окружении.
По нам велся регулярный обстрел артиллерии. Некоторые считали количество залпов (было такое, что 27 июля за 4 часа насчитали 250 снарядов), а кто-то просто молился... Знаете поговорку: “На тонущем корабле атеистов нет”!
“Беспилотники” постоянно кружили над нами, отслеживая наши позиции. В таком плотном окружении мы находились 3 недели.
Чем же вы питались? Откуда были продукты, вода?
Уже с 14 июля к нам перестали доходить грузы. Питались тем, что оставалось в запасах. Наши тыловики сумели сэкономить продукты, при этом не ущемляя нас в питании! Да, была проблема с хлебом. Как-то выкручивались. Но было достаточно каш, консервов, сухарей, сухих пайков. Сложнее было с водой. Когда стояли под Бирюково, то подвоз воды была целой операцией - по обстрелами две машины в сопровождении БТР, БМП, машины с баками для воды ехали на ферму в 20-ти километрах от нас. Там загружались водой и в обратный путь. Воды хватало на 2-3 дня. И, конечно, была большая экономия!! Знаете, сколько надо воды, что б помыться? – Полутора литровая бутылка! На Довжанском был колодец. Поставили насос, и вопрос с водой частично был решен. Там же, на пункте пропуска была полевая кухня. Сами знаете – война войной, а обед!.. Но во-время одного из обстрелов она была разбита. Уцелевший котел перенесли в окоп. В меню были гречка, рис, консервы. Надо отдать должное нашему повару, его терпению, оптимизму, выдержке.
Когда и как было принято решение о выходе из окружения?
Сложно очень выходили из окружения. Но как многие говорили - лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Выходили ночью, с выключенными фарами. Не приятно вспоминать снова.... Много друзей, товарищей погибло. Скорость перехода от Саша, Вася в 200-й и 300-й (убитый, раненный), была настолько быстрой... Тяжело забыть. Прошли от Должанского до Бердянска. Начали выходить 6 августа в 5 вечера, и уже через час попали в первую засаду. Нас начали обстреливать – мы отвечая, продолжали двигаться.. А потом уже как кинолента - обстрел, залегли, собрались, пошли дальше. Порой невозможно было определить, откуда ведется огонь…
Ночевали в поле или заходили в населенные пункты?
Мы ночевали в одном из сел. Вспомните, как показывают фильмы про войну: разруха, старики и дети... Наше появление в селе было встречено более чем прохладно. А уже через несколько часов мы помогали кто чем мог: кто старикам вспахивал огород, кто чинил по хозяйству. Когда мы от туда уезжали, люди плакали, желая нам возвратится живыми и здоровыми по домам. Уже в Одессе я узнал, что после нашего ухода в село вошли боевики. В наказание за наше там пребывание они перерубили силовой кабель…
Кто вас встречали дома в Одессе?
Было такое ощущение, что перед домом нас встречала если не вся Одесса, то ее половина! Это было, действительно, и неожиданно, и очень приятно! Мы ожидали встречи с родными, близкими... А здесь – незнакомые люди, с цветами, с флагами. Многие со слезами на глазах. Это было очень трогательно… Они кричали нам слова благодарности: “Спасибо, Герои!”, “Слава Украине!”. В зоне АТО адреналина нам хватало с головой, но поверьте, в момент встречи – эмоций было даже больше! Конечно, очень ждал встречи с дочерью. Когда был на востоке, мы с ней регулярно созванивались. Очень помогли фотографии, которые она присылала...Когда мы были в окружении на “Должанском”, каким-то чудом она дозвонилась мне. “Папа, представляешь, еще недавно мы вместе гуляли... А сейчас ты на войне, и я за тебя очень волнуюсь... Пап, возвращайся обратно поскорее!” Знаете, на многие вещи сейчас смотрю по-другому. Семья, дети – это именно то, что ты защищаешь, ради чего стоит жить. Кстати, некоторые мои товарищи после возвращения из АТО женились. После войны мирная жизнь и близкие люди ценятся совсем по-другому!
СПРАВКА: Подполковник Госпогранслужбы Украины Андрей Белобородченко родился в Хабаровске в семье военного. Отец на то время - автомобилист. Когда Андрею было четыре месяца, семья переехала во Львов. В 17 лет поступил во Львовское высшее военно-политическое училище. С отличием закончил факультет журналистики. В звании лейтенанта служил в бригаде связи. В 2001-2002 и 2003-2004 гг служил в миротворческом батальоне ООН (подразделение снабжения) в Сьерра-Леоне. Награжден медалью «За службу миру». В 2006 возглавил пресс-службу Южного регионального управления Госпогранслужбы Украины. В сентябре 2014 года Указом Президента Украины награжден медалью “За військову службу Україні”.