МАЙДАН
Так что все-таки случилось в Василькове?
Мы приехали из Крыма, должны были размещаться в Василькове, но в течение недели не могли выехать в Киев так как нас заблокировали местные жители. Выйти решили днем 9 декабря. Кроме нас там было еще две части, которым мы обеспечили выход. Все прошло чинно и мирно, не так как об этом писали в газетах: никого не били, вышли, раздвинули людей, выпустили две части. А сами обратно зашли внутрь, нас закрыли. Дождавшись ночи, вышли с той стороны, откуда нас не ждали на киевскую трассу. Там еще было 3 ряда преград, преодолев их, приехали под Администрацию президента и приступили к службе. 11 декабря был первый штурм Майдана.
Вы участвовали в штурме 11 декабря?
Да, если это можно назвать штурмом. Это было просто, скажем так, толкание.
Я помню, что были и драки, а не просто толкание. Особенно возле баррикады на Институтской под мостом.
Были. Я скажу так. Были у нас пострадавшие. Только в нашем полку - 12-13 человек. С нашей стороны не было агрессии. В нас с моста бросали тяжелые вещи, поливали водой.
Мы пытались убрать баррикаду, и в итоге ее убрали. Утром, насколько все помнят, вэвэшники поставили щит к ноге. Полк последним ушел с Институтской, где-то в 11 часов утра.
У вас был приказ дойди до баррикады, и не было приказа идти дальше зачищать Майдан?
Было решение суда о том, что баррикада должна быть демонтирована.
То есть, перед вами стояла задача убрать одну баррикаду?
Да, и все. Больше ничего.
И зачищать Майдан вам изначально не поручали?
Не поручали.
А если бы не было сопротивления майдановцев, вы пошли бы дальше?
Но ведь, мы же и не пошли дальше. Между нами и баррикадой стоял “Беркут”, они потихоньку начали ее разбирать и разобрали. К утру стояла просто одна стена протестующих и стена ВВ напротив. Была команда поставить щиты к ноге и все. Потом поставили просто цепь. Там оставалось, по-моему, 20-30 человек. Потом ушли и эти 30 человек. На этом все закончилось. Не ставили перед нами задачу зачистить Майдан.
Была задача убрать эту баррикаду, потому что она мешала движению транспортных средств.
Но движение все равно не восстановилось.
Не восстановилось. Потому что рядом возникла следующая баррикада.
Если кто-то считает, что ВВ были за Януковича, то он ошибается. Я могу говорить за себя. Когда только узнал, что Янукович не подписал ассоциацию, больше всех ругался. Жена говорит: “Да успокойся ты с этой ассоциацией!”, а я был просто возмущен, потому что нас разводили, как лохов, в течение 8 месяцев говорили об одном, а сделали диаметрально противоположное.
Мы все время были там, где было очень тяжело. В дни тишины на Грушевского, когда не летели коктейли Молотова, ко мне подошла женщина и говорит: “Вот почему вы здесь стоите?” Я говорю: “Потому что мы военные люди. И у нас есть, приказ, распоряжение, допустим, не пропускать вас туда. И мы его выполняем. Мы вас не бьем, не держим. Вы же нас бьете, бросаете в нас камни, коктейли Молотова, болты …” Она говорит: “Мы не в вас бросаем, мы бросаем во власть”. Я говорю: “Вы бросаете во власть, а попадаете в конкретного Петю, Ивана, Юру. И он может быть даже с западной Украины, этот солдат. Он с этой стороны выполняет свой долг. А его мама и отец стоят с той стороны».
Я не оправдываю нас. Но и не хочу отбеливать майдановцев. Но на тот момент ВВ были той силой, которая выполняла свой конституционный долг, выполняя приказы, которые отдавались. Я не говорю преступные приказы, потому что преступные приказы нам, кстати, не отдавал никто.
Мы были без оружия. У нас были только спецсредства. И практически весь Майдан мы простояли в первых шеренгах под камнями и коктейлями Молотова, которые в нас летели.
18 февраля в Мариинском парке мои офицеры останавливали титушек, потому что они такое творили, что нормальные люди, офицеры, этого не понимали, одно дело разогнать протестующих, но зачем же бить лежачих?
А у вас или у ваших сослуживцев не было мысли о том, чтобы стать на сторону Майдана?
Как это - стать на сторону Майдана? Я не могу этого понять. Я не поддерживал власть, но не поддерживал и Майдан, не поддерживал свержение власти такими методами.
Какие вообще тогда были настроения у ваших бойцов?
Да какие настроения - быстрее попасть домой, чтобы быстрее все закончилось.
Ладно, вернемся к 18 февраля. Вы говорите, что останавливали титушек…
18 февраля началось все с Мариинского парка. Наше подразделение вместе с другими оттеснили протестующих из парка, потом пошли по Институтской, зашли на Октябрський дворец. Это было днем. Причем можно было бы тогда идти дальше - думаю, за два часа Майдана бы уже не было. Но пришла команда остановиться. Мы стали возле Октябрьского дворца. Еще когда мы туда заходили, у меня уже появились первые раненые из огнестрельного оружия.
В полку погибло 2 офицера на Майдане. Один из Харьковской области, второй - из Крыма. Оба были убиты 18 февраля. Это случилось, когда мы стояли возле Октябрського дворца – рядом с крестом. Сначала один боец был смертельно ранен. Он только хотел ко мне обратиться: «Товарищ полковник…» - последние его слова… И через полчаса - второй.
Когда вы заходили в Октябрьский, там внутри были майдановцы?
Фактически уже никого не было. Люди были на улице, они ушли вниз, на Майдан, потому что видели, что идет много подразделений.
Мы стояли, смотрели, что делается внизу, и думали, когда же все это закончится.
Вот, в принципе, все. Потом несколько бессонных ночей. Ну а потом произошло то, что произошло.
Подождите, вы же уходили потом из Октябрського?
Да, мы потом отошли на улицу Грушевского. Когда протестующие пошли на штурм Октябрського, мы просто вышли из него и ушли вверх по Институтской к Верховной Раде. Возле ВР мы пробыли, по-моему, 2-3 суток.
Это не ваш отход “Беркут” прикрывал огнем?
Нет. Когда мы уходили, там “Беркута” еще не было. И протестующие только появились - заходили с лестницы. Я зашел во дворец, своим сказал, чтобы срочно уходили.
Вы ушли, чтобы не допустить столкновений?
Да, каких столкновений? Нельзя было там оставаться просто. Смысла не было оставаться.
Главная загадка той ночи: почему не вытеснили?
Ну, потому что не вытеснили… Вытеснять надо было днем. Когда не было никаких баррикад, не было огня. А потом … Физическая усталость, мы же минимум сутки были на ногах, если не двое.
И, наверное, идти через горящие шины было не очень приятно.
К горящим шинам мы привыкли еще на Грушевского. Просто люди были уставшие, осточертело уже все. Не знаю. Кроме того, основной ударной силой должны были быть не ВВ, а “Беркут”. Если бы они пошли, то и мы бы за ними пошли. Но так как они особо не шли...
Тоже устали?
Устали. К тому же, 18 числа среди “Беркута” тоже появились огнестрельные ранения. Страх же есть у человека.
Знаете, то, что вы говорите мне сейчас, совпадает с предположениями майдановцев, которых я интервьюировала после той ночи. Они тоже считали, что “Беркут” и другие подразделения МВД Майдан не зачистили, во-первых, из-за усталости, во-вторых - потому, что по ним начали стрелять.
Я вам скажу, что устали настолько, что люди (бойцы ВВ - прим. Ред.) садились на землю или опирались на щит и два-три часа спали. Усталость была дикая.
Майдановцы тоже на щитах спали, только, на деревянных. А подменить вас некем было?
Те, кого можно было задействовать, уже были задействованы.
Вас в итоге 19-го сменили?
Нас не сменили. Мы простояли с 18 и фактически до 20. Разбились на две – три смены. Одни стоят в цепи, другие - отдыхают в Октябрьском.
20-го февраля, как только началось наступление со стороны протестующих, я сразу поднял свою часть и ушел за баррикаду к метро ”Крещатик”. Оттуда по Институтской вверх к ВР. Там, в Мариинском парке, стояли наши автобусы. Личный состав сел в них, ожидая команды, что же делать дальше.
Почему вы решили уводить людей? Или вам дали команду?
Это было мое решение. Потому что смысла не было сопротивляться там. Потому что не может, допустим, 300 человек противостоять тысяче или двум тысячам человек.
А какие были приказы от командования все это время - 18-го,19-го, 20-го? Стоять на месте?
Да. Был рубеж, и мы должны были его удержать.
КРЫМНАШ
Значит, вы въехали в Крым, когда сбежал Янукович?
В Крым мы приехали 23 февраля. Как раз были похороны старшего лейтенанта Власенко, одного из убитых на Майдане. У него жена осталась и двое детей.
И где-то почти сразу началось все в Крыму.
Наш полк дислоцировался в Кизилташе, это между Судаком и Коктебелем. Фактически, в горах. В какой-то день дежурный мне позвонил и сказал, мол, подъехал КАМАЗ без номеров. Из него вылезло человек десять. Территория полка - 26 земельных участков,72 гектара, парк, стрельбище… Я как раз был в парке. Подъехал к КПП. Стоит камаз, вокруг него - зеленые вежливые люди. Я спрашиваю старшего, погонов же у них нет.
Подходит ко мне, представляется: капитан такой-то. Я спрашиваю: “Откуда?” Он молчит. Я: “С Казачки, что ли?” А Казачка - это в Севастополе, там бригада морской пехоты Российской федерации. Он говорит: “Да”. Я: “Ну, ты людей убери в кузов, потому что здесь военный городок. И не надо тут маячить”. Спрашивает: “Как вы к нам настроены?”
Я говорю: “Мы к вам никак не настроены. Главное, чтобы вы к нам не были настроены”. Он говорит: “Все, я понял”. Я: “И не надо машину здесь оставлять, потому что я твою машину все равно уберу”. Они уехали, и у нас долго ничего не происходило, аж до референдума.
Пару раз звонил генерал Остриков, командующий береговыми войсками РФ. Говорит, мол, у них есть информация, что “Правый сектор” должен устроить провокации там-то и там-то. Говорит: “Я хочу помочь вам силами и средствами для того, чтобы не было провокаций”. Я ему ответил: “Товарищ генерал, у меня хватит опыта, сил и средств, для того, чтобы на вверенном мне участке не было никаких провокаций”.
Фактически, на нашей территории россияне появились только где-то 18 или 19 числа. Приехали и заблокировали сразу парк. Я подъехал. Стоит подполковник, дает команду: “Сержант такой-то, к бою!”. Сержант упал и изготовку принял. Подполковник: “Дурак! Не ты к бою, все к бою!”. Они быстро все рассыпались по позициям. Я говорю этому подполковнику: “Ты что за цирк устроил возле парка?”. Он: “А вы ОМОН?”. Я говорю, мол, типа того. Он: “Мне нужна база”. Я говорю: “Ну, это не база”. Он: “А где база?” Я: “Карта есть - найдешь”.
Как-то в два часа ночи позвонил дежурный, говорит, здесь нас блокировали. Кто? Самооборона Крыма. Приезжаю, спрашиваю: “Чего блокировали?”. Им поступила команда. Попросил связать с тем, от кого команда, каким-то помощником Аксенова. Начинаю с ним разговаривать, а он меня спрашивает: “Вы дали присягу правительству?. Я: “Какому правительству?”. - “Правительству Крыма”. Ну, тут я не сдержался и покрыл его матом. Говорю: “Ты что, не военный человек, тебе объяснить, сколько раз присяга дается? Если до 6 часов утра не уберешь своих орков, то в 6 утра я уберу их сам. И пока я здесь никакие триколоры висеть не будут!”. В 6 часов докладывает дежурный о том, что они снялись и уехали.
И, по-моему, 29 марта солдаты срочной службы - те, кто пожелал служить в Украине, перевезли нас на материк и распределили по военным частям. На этом крымская эпопея была закончена.
Вам дали нормально выехать? Забрать документацию, технику, оружие? Или вам пришлось оставить склады?
Я промолчу. Нормально не дали нам выехать. Технику нашу вернули не всю, вернули побитой, поломанной. Поступили по-рашенски.
Вам предлагали идти служить России?
Звонил друг, с которым я вместе учился в училище. Позвонил, как только все началось. Говорит: “Срочно едь в Симферополь, принимай российское гражданство, и тебя ждет двухкомнатная квартира в Москве”. Я говорю: “Вася, дякую, но советов мне не надо. Потому что меня ваш русский мир кумарит чуть-чуть”.
Сейчас часто приходится слышать, что, мол, не нужно было отдавать Крым. Была вообще возможность не отдать?
Не думаю. Кто бы сопротивлялся в Крыму? У нас было там боеспособного войска 5 тысяч людей - те, которые служили в Крыму. И они были не готовы воевать с людьми, с которыми они рядом жили, дружили семьями.
Крым все равно будет наш. Я когда уезжал оттуда, сказал своим офицерам, которые решили остаться: “Ребята, кроме меня, из вас в российской армии никто не служил. Поверьте мне, толку не будет. Будет тут одна сплошная военная база”. Ну, так оно и получилось
Причем я еще понимаю офицеров-крымчан. Не захотели уезжать они. Но львовяне почему там остались? Зарплату им пообещали. Хорошо, но не все ж измеряется деньгами? У меня тоже, допустим, была квартира в Крыму. Но какой смысл там жить? Совдепия сплошная. Везде раша-параша. Полицейская система, даже скорее фсбшная. Люди молчат всюду - в кафе, в транспорте..., территория молчания. Я уверен, что те, кто там остался служить, со временем об этом пожалеют или уже пожалели.
ПЛЕН ДНР
И вас перевели в Донецк?
Да, из Киева уезжал - были баррикады. Из Крыма - баррикады. Заехал в Донецк - и там баррикады, только с другими флагами.
Я приехал в Донецк где-то 18-19 апреля. Уже были серьезные столкновения, например, при защите прокуратуры. Сепаратисты начали выставлять везде свои блок-посты. Но у них еще не было оружия, по крайней мере, в таком количестве.
Как вы считаете, тогда можно было решить с ними вопрос полюбовно?
Нет. Когда такое происходит - договариваться не о чем. Уже тогда все это подогревалось Россией. Если б можно было задавить в зародыше - нужно было давить. Но не на кого было опереться. Бойцы внутренних войск были деморализованы после Майдана. Милиционеры в Донецкой области часто первыми поддерживали сепаратистов.
На самом деле, все это готовилось годами. А Майдан стал искоркой. Пол-Донецка боялось “Правого сектора”. Ходили зачем-то в касках. Я вот сколько спрашивал у людей в Донецке: “Вы видели тут хоть одного правосека?” Не видели. И я не видел правосеков в Донецке.
Это все как ком нарастало, нарастало и вот до такого доросло. Начался Славянск, началась Горловка…
Как вы попали в плен?
В плен меня взяли 12 мая. Я все время был на службе, изредка заезжал на съемную квартиру переодеться. Ночевал там всего раз или два. Подъехал к дому, вышел. Водитель предупредил, мол, смотрите, стоит черный микроавтообус, заведенный. Я иду, выбегает человек из автобуса, подбегает ко мне и мы начинаем на газоне драться. Потом подбегают еще двое. Связали меня, запаковали в автобус. Привезли куда-то.
Руки и ноги у меня были связаны. На голове пакет. Избили. Спросили, кто я такой. Ну, я сказал, кто я такой.
Разрезали штаны, трусы, свитер мой. Сбили туфли. Часы забрали. Короче, все забрали. Снова в машину. Привезли куда-то, кинули в подвал. Я там 5 суток был в подвале со связанными руками-ногами и повязкой на голове.
Руки ужасно отекали, первые два дня они вообще были связаны за спиной. Через 5 дней меня хотели куда-то перевезти, но почему-то вернули обратно еще на два дня.
В группе, которая меня держала, были и крымчане (это я по разговорам понял), и русские. Где-то на 5-й день зашел человек, говоряший с кавказским акцентом, и спросил, почему я до сих пор связан. “Зачем вы над ним издеваетесь? Если он пленный, то относитесь к нему как к пленному, а если он враг, то выведите его в поле и влепите ему пулю в лоб, да и все”. Он разрезал мои веревки. Сказал: “Не дергайся”. А как я могу дергаться, если у меня все затекло?
Что они от вас хотели?
А я не знаю, что они хотели.
Но пока я был в плену, захватили мое управление ТРК. Может, это и была их цель - забрать меня, чтобы не было сопротивления при захвате.
А ваши подчинные перешли на сторону сепаратистов?
Нет. В основном все переехали сюда, в Харьков.
Через 7 дней меня перевели в другое место. Появились кровать, матрас. Думаю: “О, дела пошли на поправку!”. Потом принесли ведро с водой, чтобы помылся. Кормить начали.
Первые дни не кормили?
В принципе, еду предлагали. Но я отказывался, пил только чай. Почему? Потому что руки связаны, ноги связаны, как ты пойдешь в туалет? Так что я старался не есть.
Вы сильно испугались, когда вас взяли в плен?
Испуга не было. Не было даже мыслей никаких. Ни о чем вообще не думал. Ну, разве что о том, как перевернуться, чтобы стало чуть легче со связанными руками лежать, и иногда - о том, чтобы все это уже кончилось.
Ваши коллеги вас искали?
Да, искали выходы. И командующий ВВ Полторак (сейчас министр обороны - прим. Ред.), и замкомандующего Балан. Через каких-то людей, одного, второго, третьего, вышли на меня. 19-го числа меня погрузили в микроавтобус. Раньше как - кинули на пол, автомат ко лбу, ногами на ноги стали, и ты лежишь. А тут посадили на сидение. Я думаю: “Вот это да!” И действительно, меня обменяли. Сняли пакет… Посадили уже наши в вертолет. Летим. Под нами речки, озера, леса. Думаю: елки-палки, как красиво! Кому чего не хватает? Какая прекрасная страна!
Привезли в академию в Харькове. Я помылся, побрился. Приехала дочка. И все! Началась нормальная жизнь.
Управление пришлось создавать и организовывать его работу на новом месте. Потом пришел приказ формировать третью бригаду Нацгвардии, готовить ее к выходу в зону АТО. Подготовили. 16 ноября зашли в зону АТО. Вышли 6 января. За это время у нас было 10 потерь - 9 раненых и один бесповоротный, когда на Бахмутке подорвалась машина.