Всё-таки не скажешь, что у нас многие и вправду сидят на чемоданах либо состоят в очереди на получение права легально переехать в ту или иную страну. Скорее, немногие пользуются или всерьёз рассчитывают воспользоваться возможностью эмигрировать, большинство же лишь иногда ноет по этому поводу. Люди у нас вообще используют конструкцию «пора валить» как некий инструмент для эмоциональной разрядки: мол, я устал от жизни здесь – но ведь я знаю, что могу жить и не здесь!
Эмиграция превратилась в миф-убежище: как только человек действительно устаёт от жизни в Украине, он обращается к фантазиям об эмиграции для того, чтобы, как ни странно, восстановить свою способность жить в Украине. Жителю Украины было бы значительно сложнее терпеть Украину, если бы не было возможности мысленно отдаляться от неё, возможности держать в уме спасительную идею об отъезде и периодически подтверждать обоснованность этой идеи посещением стран, в которых хотелось бы жить, либо потреблением культуры из таких стран. Когда человек в нашей стране признаёт, что хотел бы эмигрировать, он, конечно, имеет в виду, что устал от Украины и что жизнь в Украине его не устраивает, но при этом, вероятно, вовсе не имеет в виду, что и вправду собрался уехать навсегда. Иначе бы, как минимум, иностранные языки в нашей стране знали бы лучше.
Эмиграция – не выход. В том числе – внутренняя. Точнее, так: эмиграция может быть выходом, способом выживания для отдельно взятого индивидума, но если мы говорим о стране, о построении гражданского общества, то чем больше думающего, активного, неравнодушного народу уедет или уйдет «в подполье», тем лучше заживется тем, кому и так живется неплохо.
— Виталий Портников
Отношение к эмиграции в Украине раскрывается через обратный процесс – через иммиграцию. Человек, действительно решивший покинуть Украину и связать свою судьбу с другой страной, вряд ли станет выступать против мигрантов, которые, возможно, окажутся в Украине. Логично ведь: если я навсегда отчаливаю, а не просто уезжаю поработать или поучиться на некоторое время, то какое мне дело, кто причаливает? Да и даже больше: если я сам мигрант, то мне выгодно, когда к мигрантам относятся с уважением и готовностью помочь, где бы это ни было; плюс одно толерантное к мигрантам государство – это плюс защитник в международных отношениях и для меня. Тем не менее, у нас здесь с вами до сих пор одна из наиболее «белых» стран Европы – и в том, какие лица фактически встречаются на улицах наших городов, и в том, как в нашей культуре принято относиться к перспективе принять на этой земле людей из других, склонных в эти дни переезжать народов. Причём на отношение к иммигрантам в Украине не влияет и потребность в экономическом росте: казалось бы, если мы рассчитываем на экономический рост, то мы должны понимать и принимать, что это означает в том числе и «потемнение» лиц в родных для нас местах, но ни понимания ни приятия этого нет.
Более того, в Верховной Раде есть последовательно антимигрантская партия; и эта партия – правящая в нескольких регионах. И оппозиционная коалиция, частью которой стала эта партия, надела на себя, как рубашку, интерпретацию национального, которую пропагандирует эта партия. Более того, главой парламентского подкомитета по вопросам миграционной политики стал Богдан Бенюк – представитель как раз этой антимигрантской партии. Более того, вряд ли кого-то уже удивляет в нашей стране, допустим, объявление о сдаче квартиры в аренду, в котором указывается, что предложение – «для славян» или «не для иностранных студентов». А что с отношением сограждан, скажем, к перспективе появления в Киеве китайских кварталов? Или в Харькове – большой и устойчивой вьетнамской общины? Или вообще в любом городе Украины – заметной исламской общины? Порой, можно услышать даже от тех, кто никогда не проголосует за тягнибоковцев, да и сам выражает желание эмигрировать куда-нибудь в Англию, что уж если в Украину кто-то и хочет иммигрировать, то необходимо, чтобы это был кто-то «белый», обеспеченный и без склонности влепить где-нибудь минарет. И в этом, подчёркиваю, нет никакого противоречия: в большинстве своём выражающие желание эмигрировать на самом деле желают остаться в Украине и боятся остаться в Украине не у дел, на обочине, а потому, в частности, и имеют некое ксенофобское мнение по поводу того, кому позволять приехать в Украину.
Также интересны, в этом контексте, и отношения между русскими и украинцами в нашей стране – это ведь отношения между «коренными» и иммигрантами. Убеждённые русские рассматривают украинцев, не готовых отказаться от своего языка и остальной культуры, как нежелательных иммигрантов, а убеждённые украинцы – так же относятся к русским, не готовым отказаться от своего языка и остальной культуры. И общегосударственная «битва идей» у нас сейчас идёт как раз за то, кого же считать коренными – только украинцев (а значит, русских – иммигрантами) или ещё и русских (а значит, украинцев в некоторых частях государства – иммигрантами). Какой смысл в этой битве? Её смысл в том, чтобы придать легитимность не чему иному как поражению теми, кто получит статус «коренных», тех, кому останется статус иммигрантов, в правах – русских в праве на культурное господство на части территории государства или украинцев в праве на культурное господство на всей территории государства. Ещё раз: битва идёт за поражение в правах не кого-нибудь, а тех, кто будет признан иммигрантами. И в этой битве участвуют почти все в нашей стране – ну, правда, с разной степенью вовлечённости.
Точно такая же «битва идей» в Украине – с донецкими. Они же тут у нас для многих – как арабы и турки в Германии для Тило Саррацина: «Каждому, кто хочет для нас что-то сделать и стремится к этому, мы рады. Остальным – до свидания». Вот только донецкие, эти иммигранты с мерзкой полукриминальной культурой, что-то не реагируют на «до свидания».
Итак, уехать или остаться? Надо сказать, что этот вопрос у нас в стране для большинства не стоит. Кто хотел – тот уже уехал. Кто хочет – тот учит язык, собирает документы. Этих всерьёз желающих – примерно столько же, сколько толерирующих иммиграцию, то есть незаметное меньшинство. А кто и не собирается – тот обсуждает эмиграцию, чтобы мысленно отдалиться и продолжить жить в Украине. И, что важно, не дать здесь жить тем, кого сам побаивается.