Средина прошлого века в цивилизованном мире началась под лозунгом психиатрической деинституциализации. Так называемое антипсихиатрическое движение оказало здесь весьма серьёзное влияние. В то время как тот, отгороженный от нас мир готовился сокращать количество психиатрических стационаров и коек в них, мы, советские, «набивали» свои больницы пациентами. Старые украинские врачи отчётливо помнят свою работу в палатах, где на одной неширокой кровати спали двое больных, прежде незнакомых друг другу людей.
В 80-ые годы прошлого века цивилизованное человечество, решив проблему деинституциализации, вступило постепенно в новую эру социальной психиатрии и психиатрической реабилитации. Мы, как всегда, и здесь опоздали. Следует объясниться, поскольку далеко не все читатели досконально владеют профессиональной терминологией. Проблемой, предметом деинституциализации является функционирование зданий, проблемой реабилитации – функционирование людей. Деинституциализация закрывает здания, реабилитация открывает жизнь. Деинституциализация сосредоточена на нестеснении больных, реабилитация – на поддержке личности. Деинституциализация открыла двери больниц и дала больным при выписке рецепт на медикаменты. Реабилитация пытается открыть двери человеческого сообщества и помочь людям найти рецепт своей жизни.
Два важных момента, о которых почему-то не упоминают современные реабилитологи. Удивительный, потрясающий прогресс психофармакологии, предлагающей всё новые и новые лечебные вещества, облегчает и деинституциализацию, и реабилитацию в психиатрии. В отличие от прежних, достаточно «грязных» психиатрических медикаментов, современные менее токсичны, гораздо более эффективны, не «глушат» болезнь вместе с самим больным, а действительно лечат. И второе, чрезвычайно важное для любого общества: и деинституциализация, и реабилитация позволяют более рационально, экономно использовать деньги национального налогоплательщика. Горькая правда состоит в том, что нашей страны, Украины, это почти не касается. Но это – тема отдельного и очень непростого разговора украинского налогоплательщика с украинской же властью.
Всего лишь несколько лет назад, уже в 2000–ые годы, было проведено транснациональное исследование. Целью исследования было определить возможные различия в психиатрии Западной Европы и постсоветских стран. Конкретно: различия в постановке диагноза, методах лечения и оценке прогноза лечения (выздоровления) у конкретного пациента. Результаты исследования показали: выбор диагноза у нас вполне адекватен западному (в годы СССР такого «единодушия», увы, не было), лечебные методики также адекватны (отличие – в качестве применяемых медикаментов, наши врачи вынужденно применяют самые дешёвые), а вот оценка прогноза отличалась резко: западные врачи ожидали полное выздоровление в 80% случаев, а наши, постсоветские – в 20%. Напоминаю, все они рассматривали одни и те же «модельные» истории болезни, иными словами, одних и тех же пациентов. Приоткрою тайну, маленькую тайну: в постсоветских странах к участию в исследовании приглашались лучшие врачи. Достойные, так сказать. Зная каждого из них, могу утверждать с уверенностью: их профессиональный интеллект не отличался от такого у западных коллег. Откуда же такое различие в оценке прогноза? Объясняю: в вошедших в исследования постсоветских странах, включая Украину, нет ни внятной деинституциализации, ни повсеместной реабилитации. Так и живём, в почти полном отсутствии институтов социальной психиатрии. Плохо живём, дорого. Настолько дорого, что наши ведомственные экономисты боятся считать реальные затраты в отечественной государственной психиатрической системе. Или не умеют. Кто их знает.
И всё же: что-то меняется. Мы меняемся. Всё чаще и чаще появляются островки психиатрической реабилитации «всерьёз», не для диссертаций. Несмотря на отсутствие на то команды сверху. Думаю, это само наше общество проходит посттоталитарную реабилитацию. Даст Бог, и государство за ним потянется.