Каждый раз, произнося: "Я из Симферополя", жду привычного возгласа: "О, я там был проездом/на вокзале/видел из окна". Послушно киваю – да, так и есть – караван-сарай, гудение и суета. В сезон (!). Спешащие с поезда на автобус курортники. Беспардонные и вызывающие брезгливость у симферопольцев люди в купальниках, приехавшие из приморских городков за продуктами (в Симферополе они дешевле).
Визжащие дети. Орущие мамаши. Зазывалы-водители ("Алушта, Ялта, Симеиз, два места"). Цыгане и попрошайки. Во все остальное время – надоедливые таксисты, жующие пирожки на перроне туристы с гигантскими рюкзаками, стайки бомжей, и усталые от бесконечного разгона стихийных рынков стражи порядка. Но если спуститься на сто метров от вокзальной площади вниз начинается город, который знаю я. Здесь, на набережной Салгира, тянущейся сквозь парк Гагарина через весь центр, тихо. И так было всегда, не зависимо от времени года, в 80-е, 90-е, 2000-е – во все времена, которые я могу помнить и, наверное, которые не могу. У самого входа в парк, возле кинотеатра "Космос", раньше стоял списанный Ту-154. В 80-е годы в нем разместили детские автоматы и аттракционы. На прогулках с родителями, мы с братом пускались на разные уловки, лишь бы подняться по трапу наверх и "просадить" свои кровные монетки. По-моему, именно там стояла электрическая курица, катаясь на которой, я дико визжала от страха и удовольствия. В конце 90-х наш самолет сдали на металлолом. Теперь там просто сквер.
Дальше вдоль берега тянется целый ряд ажурных арочных мостов, один из которых, по недавно испеченной традиции, увешан замками брачующихся. В моем детстве мосты не были столь лощены – во многих не хватало железных фрагментов, ограда набережной больше напоминала частокол, а в самой реке плескалась пацанва. Только в начале 2000-х город стали приводить в порядок – выложили дороги, отреставрировали центр, вокзал, набережную Салгира, многочисленные кинотеатры и парки – Гагарина, Детский, Шевченко, Тренева, Воронцовский.
В последнем разбили самый крупный в Украине розарий. Но смена совка капитализмом принесла не только позитив. Каждый раз, приезжая в Симферополь (а езжу я туда довольно часто), чувствую витающий в воздухе дух суматохи – здесь непрерывно идет строительство. Возникает ощущение, будто все жители (350 тысяч человек) только тем и занимаются, что возводят новые хаотичные конструкции, наглухо не вписывающиеся в архитектуру города. Новый БАМ. Причина их рвения – отсутствие Генплана. Не смотря на это, в Симферополе все же остались нетронутые цивилизацией островки истории.
В центре, на проспект Кирова, находится полуразрушенный дом, предположительно принадлежавший ученому-химику Феликсу де Серу, где останавливался Александр Пушкин.
На улице Пушкинской – старейший крымский театр Русский драматический им. Горького (ранее - Дворянский), где служила, будучи молоденькой девушкой, российская актриса Фаина Раневская.
Дом полевого врача Федора Мильгаузена на улице Киевской, в котором бывали писатели А. Пушкин, В. Жуковский, М. Щепкин, В. Белинский, композитором А. Серов, хирург Н. Пирогов, ботаник Х. Стевен, историк П. Кеппен, художник И. Айвазовский и другие знаменитости того времени.
А на месте железнодорожного техникума на улице Розы Люксембург был расположен Путевой дворец императрицы Екатерины II, где она останавливалась, путешествуя по Малороссии.
Есть на улице Карла Маркса в Симферополе еще одна достопримечательность, заслуживающая отдельного внимания – "стена плача". Это до основания разрушенное здание бывшей гостиницы "Астория", принадлежащая депутату Верховной рады Украины от БЮТ Андрею Сенченко. Планировалось, что на этом месте будет возведена пятизвездочная гостиница, но строительство так и не началось. Сейчас симферопольские власти пытаются отсудить землю.
Совершенно особое чувство я испытываю к Старому городу – участку за ЦУМом, ныне супермаркетом "Сельпо", где испокон веков жили татары. Заходишь сюда из новехонького центра, и попадаешь в таинственный мир полуразрушенных низеньких зданий с плоскими крышами и остроконечными шпилями. Они, почему-то, напоминают мне сухенькую старушку с пронзительно васильковыми глазам – Катидже Ханум – крымско-татарскую дворянку, которую знала когда-то моя мама. По рассказам, дед татарки был известным в Крыму просветителем и приближенным российского царя Александра III. И взгляд ее проник так глубоко, что остался со мной навсегда.
Еще на юго-восточной окраине Симферополя, на плато Петровские высоты находится Неаполь скифский – древний город, одна из скифских царских крепостей в Крыму, достигший наибольшего расцвета во II веке до н.э. В последнее время его облюбовали эзотерики и просто неформалы. Кстати, основная часть первоначальных застроек в городе была из камня, который брали из его развалин.
И на территории Национального университета имени Вернадского (ТНУ) Воронцовский парк "Салгирка", получивший свое название в честь помещичьего дома графа Михаила Воронцова в стиле русского классицизма. Сейчас в здании усадьбы расположена Академия наук Крыма, а в конюшне – филологический факультет ТНУ. В парке также есть розарий и китайские беседки.
Но вернемся к центру, а точнее, к святая святых крымской автономии – Верховному Совету Крыма. В XIX веке здесь была тюрьма, а в 1980 году советские власти решили построить здание Крымского обкома КПУ. Строительство завершилось через 10 лет. С этим строением у меня связаны не самые приятные воспоминания. 18 мая 1992 года, в День депортации крымских татар, нас с братом забирал из школы отец, работавший тогда в Верховном совете – "пентагоне", как его назвали симферопольцы. Он рассказал, что здание забросали камнями и дымовыми шашками, и пара "символов татарского гнева" залетели к нему в кабинет. После этого случая я старалась обходить сборища "коренного народа" стороной. И, как видимо, не зря – татары исключительно милые и гостеприимные люди, если не входят в политический и любой другой раж.
23 марта 2004 года, когда я училась в Харькове, в культовом для симферопольской неформальной молодежи клубе "Коттон", где я тоже часто бывала, произошла массовая драка между русскими и крымскими татарами. Тогда несколько человек получили серьезные ножевые ранения, и около 40 пострадали. Ее зачинщиков – шестерых татар – приговорили к срокам от 1,5 до 9 лет.
К слову о культовых местах. Есть в Симферополе два таких, о которых не могу не вспомнить – "Крест" – пересечение улиц Пушкинской и Карла Маркса, знаменитое своими тусовками. Здесь многие годы собираются представители различных субкультур, устраивают выступления или просто общаются и пьют пиво. И "Кукла" – место у памятника народному артисту СССР Юрию Богатикову, умершему в 2002 году в Симферополе, расположенное между Кукольным театром (отсюда и название) и Верховным Советом Крыма. По ночам здесь часто можно услышать гитарные переборы.
Сама я жила на окраине – в районе "Свободы" (почему ударение падает на последний слог, никто из старожилов не знает – просто падает и все) на улице Бела Куна (в честь одного из самых кровожадных революционеров). Видом из окна с 9-го этажа я всегда любовалась сидя верхом на парте. Вот, в ста метрах от дома – школа, прямо за ней спортивные площадки и стадион. Недалеко от дома когда-то были еще столики для настольного тенниса, но их разобрали. Там я играла в куклы, и мы с братом, втихую от родителей взрывали петарды. Дальше за стадионом - гаражи и речка уже превратившаяся в "вонючку". В 90-е из-за почти ежедневных отключений воды папа брал два ведра и отправлялся на километровую прогулку к ставку, откуда приносил их полными. Нет, я не помню ни веерных отключений, ни бедности (до 12 лет я знала о ней понаслышке – отец был ответственным работником, и я никогда не помнила названий его должностей), ни бандитизма.
Помню лишь дворового пса по кличке Мультик, и как, вылезая из подвала, наступила на новорожденного котенка, как с подружками пряталась под балконами дома, а разъяренные бабульки гоняли нас палками, а еще как мы закрыли сторожа в детском саду. Помню землетрясение в 1989 году, жвачки Donald Duck и Love is, и вырванный ради покупки Барби молочный зуб. Ни политики, ни экономики для меня тогда не существовало, как не существовало облупленных зданий и пирожков с ливером. На выходных папа говорил: "Сегодня идем в поход". И мы отправлялись на "крымскую сопку" за стадион, у подножия которой собирали мяту. Много лет спустя я поднялась на этот пригорок, и передо мной как бутон раскрылся город – такой маленький и большой, столица Крыма и точка на карте, пуп толерантности и рассадник шовинизма, место, где решается все, и не решается ничего. Мой Алеф.