Вот как бывают инвалиды по зрению, по слуху, они — инвалиды по городу. У них от природы нет способности к городской жизни, к городской культуре.
В день, когда по городу бродят толпы людей, только и думающих о том, как бы потратить деньги, — предприниматели всё позакрывали.
Закрыты магазины, кафе и рестораны. Работает ну, может, десятая часть заведений. От этого — растерянность на лицах множества людей, слонявшихся по улицам без возможности посетить что-либо, кроме продуктовых супермаркетов и мест типа “Макдональдс”.
Растерянность на фоне тёмных витрин и запертых дверей.
И это в день, когда столь многие люди, дома или в гостях отпраздновав наступление нового года, хотели продолжить праздник где-то ещё. И это в день, когда столь многие люди получили деньги в подарок.
Первое января — пожалуй, единственный день в году, когда максимально много людей одновременно предпочли бы заниматься в основном тратой денег — тратой на кафе, рестораны и покупки-для-себя.
В нашей стране, как и в других послесоветских странах, привыкли считать предпринимателей некой привилегированной группой. По крайней мере, на словах.
Какого политика ни возьми, ну, только разве что не Наталию Витренко, — он защищает предпринимательство. И выражает надежду на то, что как только предпринимателей станет достаточно много, политически это звучит — “сформируется средний класс”, — сращу же жизнь в стране станет иной. Лучше, цивилизованнее.
Мол, предприниматели — это группа, способная сформулировать политический запрос на европейскую жизнь. Разумеется, в евробюрократическом и евросоюзомифологическом её пониманиях.
Однако чтобы сформулировать такой запрос — нужно жить по такой логике. По логике европейской городской культуры.
Культуры, в которой общение в кафе, питание в небольших ресторанах — значат больше, чем наценка в триста-четыреста процентов или поездка зимой в Египет. Об этом хорошо написал в своём блоге Андрей Мальгин: “Когда мы думали, что не вырвемся из Москвы, мы сделали попытку заказать столик в одном из близлежащих подмосковных ресторанов. Только за заказ столика с нас потребовали 2000 евро с человека плюс меню и выпивка. Здесь [в Италии. — https://lb.ua/go.php?url=aHR0cDovL3d3dy5sYi51YWxiLnVh] всё обошлось в 40 евро с человека, причём это было шесть смен блюд и выпивка без ограничения (поскольку домашнее вино — красное и белое — стоит у них в бочках в огромных количествах). Но главное — это чрезвычайно приятные люди за соседними столами и давно знакомый нам проверенный персонал, с которым мы за два года практически сроднились”.
Суммируя своё впечатление, Мальгин делает вывод: “Москва — это, несомненно, Рим перед его гибелью”.
А Киев? Чем, в этом плане, Киев отличается от Москвы?
Привычка “содрать” с клиента максимально много денег — здесь та же. Логика наплевательского отношения к потребностям, к запросам клиентов — здесь та же, и отсутствие торговли, работы первого января это вполне демонстрирует.
И ведь надежда на предпринимательство, как на причину и фундамент “общества среднего класса” — здесь та же.
Но здесь другое предпринимательство: бизнесу здесь учились по карикатурам в журнале “Крокодил”, по иному высмеиванию спекулянтов. Да вот даже по организации жизни на Луне, описанной в книге Николая Носова “Незнайка на Луне”.
Эти люди в принципе не могут работать без невменяемой наценки, без того, чтобы, скажем, торговать посудой и отчаянно стремиться к образу жизни как у арабского шейха. Без того, чтобы покупать платья в Лондоне по 80 фунтов (800 гривен) и продавать их здесь по 3000 гривен. И без того, чтобы работать исключительно так, как им удобно, а клиент пусть “прогнётся”. Под руководством этих людей даже приветливость, которой обучают персонал, превращается в репрессивную. Чувствуешь, что навязывают вежливенькую беседу, улыбки — такое себе советское хамство наоборот.
Николай Огарёв в своё время писал: “Наши города — только правительственная фантазия, а в действительности они не имеют ни значения, ни силы. Торговля наша производится посредством подвижных рынков — ярмарок. Вся наша жизнь — в сёлах!”. И действительно: за минувший век ярмарки “обездвижились” — сначала “переродились” в советские универсамы, затем — в послесоветские базары, теперь вот — в торговые центры. А суть та же — вся жизнь в сёлах. Недаром предприниматели, заработав деньжат, бегут из городов в пригородные посёлки — сёла, в которых нет потребности в работе на земле.
Это логика другой культуры. Не европейской городской.
Вся жизнь — в сёлах!
Те, от кого ждут политический запрос среднего класса, способны сформулировать лишь политический запрос ярмарок — селян, приезжающих на ярмарку в город. Или завладевших местом на постоянно действующей ярмарке. Не важно, что это, на самом деле, — улица Крещатик, некий торговый центр либо что-то ещё.
Кстати, это хорошо было видно во время так называемого “налогового Майдана”: альфа и омега этой группы индивидуумов — свобода ярмарки. Что ж, идти им на уступки? Странный выбор сделало правительство, провалив ради свободы ярмарки процесс кодификации налогового законодательства.
Предприниматели в большинстве своём — инвалиды по городу. Вот как бывают инвалиды по зрению, по слуху, они — инвалиды по городу. У них от природы (естественно, я имею в виду природу культуры) нет способности к городской жизни, к городской культуре. А значит, и к европейской жизни. В евробюрократическом и евросоюзомифологическом её понимании.
Первое января — это день, когда очень хорошо видно, что президенту и правительству нужно думать не столько о детенизации экономики, налоговых послаблениях и дерегуляции, сколько об урбанизации.
Вот именно этой работой — урбанизацией — здесь не занимались непростительно давно. Непростительно давно у нас идёт процесс извращённой рурализации — люди не уезжают из городов в сельскую местность, а превращают города в сельскую местность. В сёлах, естественно, лучше реагируют на проповедь, чем на политическую программу; склонны делать заборы повыше, а не социальные связи посовременнее; и потребности видят в основном на уровне двора, дворов, а не на уровне государства.
Таким образом, первое января — это день для медитации на тему урбанизации. Это повод задуматься о том, а не в том ли, случайно, проблема, что в нашей стране во всём, и в частности в предпринимательстве, слишком много села и слишком мало города?