- Итак, вы хотите сделать заявление?
- Принимая во внимание сложившуюся ситуацию и большой резонанс вокруг нее, я хочу начать комментировать лично происходящее. Во-первых, хочу заверить всех, что к сожалению, мое физическое состояние ухудшилось за последние дни. В этом нет ни единой доли симуляции, либо чего-либо подобного. Во-вторых, касательно дело, которое будет рассматриваться, я больше всех других заинтересован, чтобы оно было рассмотрено по сути и чтобы правота была бы доказана. С самого начала – с середины прошлого года, начиная с первого допроса – я лично сотрудничал со следствием вплоть до последних дней и только за последний месяц мы информировали и антикоррупционное бюро и специализированную антикоррупционную прокуратуру относительно их запросов и по хожу дела, и по ходу возмещения тех рассроченных платежей, которые были сделаны. Более того, принимая во внимание что происходило в последние пару дней, я сегодня – через моих адвокатов и через заместителей главы Антикоррупционной прокуратуры и главы Антикоррупуционного бюро – обращался к их руководству для того, чтобы провести встречу и для того, чтобы спланировать что будет происходить в ближайшие дни; для того, чтобы они – со своей стороны, выделили бы, с моего личного добровольного согласия и для обеспечения, во-первых, чтобы могли убедиться, что я нахожусь здесь, что я не собираюсь скрываться, наоборот, я хочу полностью довести это дело до конца и доказать полную правоту. Завтра должно состояться заседание суда в Апелляционном суде, я надеюсь, что доктора чуть-чуть помогут поставить меня на ноги, чтобы я мог самостоятельно, полноценно принять в этом участие и ответить на все вопросы. Постараюсь и буду продолжать от сегодняшнего дня лично информировать по ходу продвижения этого дела, для того, чтобы у общественности, у правоохранительных структур была бы полная объективная информация.
- Каково состояние вашего здоровья на данный момент?
- Лучше всего могут прокомментировать врачи, которые присутствуют здесь или врачи стационара в который меня госпитализировали утром второго числа. По сути, у меня был большой гипертонический криз, по словам докторов, это могло быть прединфарктное состояние. На сегодня, включая те процедуры, которые были сделаны и, учитывая, что последние два дня в действительности не было возможности проводить ни медицинские процедуры. Ни даже банально принимать пищу, на сегодня оно (состояние здоровья, - ред.) остается достаточно слабое.
- Вы сказали, что были госпитализированы утром второго числа. К этому моменту знали ли вы уже о том, что у силовиков есть к вам определенные претензии?
- По сути, еще на прошлой неделе некоторые журналисты спрашивали меня и правда ли это, что мне собираются вменить подозрение. Но, до последнего момента, я даже не мог представить и поверить, что это может быть правдой, потому что, зная суть дела, для меня является парадоксом, что по какому-то стечению обстоятельств меня и службу (ГФС, - ред.) привязали к тому делу, о котором ведется речь. И после предоставленных рассроченных платежей, которые являются на сто процентов законными согласно Налогового кодекса и других нормативных актов, которые его регулируют, никак не могут являться причиной или частью уголовного дела.
- Речь идет только об одном эпизоде, связанном с Онищенко или есть – по вашей информации – что-то еще?
- Нет, насколько я знаю, это только одно дело, хотя я знаю, что Антикоррупционноым бюро были открыты еще какие-то дела.
- Вы несколько часов назад обратились к Сытнику и Холодницкому. Верно ли я понимаю, что вы хотите, чтобы вам предоставили охрану?
- Во-первых, я бы хотел обратиться лично к ним, тем не менее это, в первую очередь, это – Артем Сергеевич (Сытник, - ред.)… Человек, которого я за последний год достаточно хорошо знаю и по работе и – в частности – в рамках этого дела… Я лично хотел понять почему такое поведение детективов Антикоррупционого бюро, почему – начиная с предъявления обвинения и задержания – оно происходит именно таким образом, есть ли это больше каким-то пиарным действием, чем действительным способом разобраться в происходящем, в первую очередь. Во вторую очередь… Я вам просто приведу простой пример: два дня назад утром меня силой забирают из больницы, когда мне уже были сделаны уколы и это был не наркоз, но снотворное для проведения процедур… меня, как сказать, в состоянии когда я не понимал, привозят куда-то… Буквально сорок минут назад все эти работники НАБУ – назовем их медики правоохранительных подразделений – покидают, оставляют нас здесь, в здании суда, оставляют обычную скорую помощь…
- Которая здесь с вами сейчас?
- Да, которая здесь находится в этом здании, чтобы они как бы несли ответственность дальше за мое здоровье.
- Что вы в дальнейшем рассчитываете делать: остаетесь здесь на ночь, хотите покинуть зал суда?
- Больше всего я бы хотел, чтобы Антикоррупционное бюро или Антикоррупционная прокуратура доставила меня обратно, в стационар больницы, откуда они меня забрали; чтобы они, если хотят, обеспечили охрану и, скажем так, присмотр за мной – если они переживают, что я в таком состоянии хочу куда-то пропасть… Я хочу, чтобы доктора сделали все необходимое, привели меня в чувство, поставили на ноги для завтрашнего заседания.
- И вы хотите присутствовать на завтрашнем заседании?
- Естественно. И отстаивать свои интересы.
- То есть, покидать страну не собираетесь?
- У меня не было такого желания, не было такого плана.