Надо понимать, что Путин возглавляет государство, с которым никто другой на планете, в том числе и Соединённые Штаты, не станет воевать, защищая нас, и которое при этом само готово воевать с нами. Такая ситуация – это, по сути, принуждение нас к тому, чтобы понимать Путина. Мы находимся в заложниках у военного могущества Кремля – а значит, мы просто обязаны воспринимать высказывания Путина на основе презумпции о его нормальности, то есть мы должны обдумывать его слова. От этого зависит наше же будущее.
Сигнал №1. Путин не боится.
Первой и больше символической, чем политической реакцией Запада на интервенцию в Крыму стал отказ западных лидеров от участия в сочинском саммите Большой Восьмёрки. Путин продемонстрировал, что это его не беспокоит вообще: «Мы готовимся к «восьмёрке», готовы будем у себя принять наших коллег. Если они не хотят приезжать – ну не надо». Вот так просто.
Сложнее – с несимволическими санкциями, которые обсуждают на Западе. Слова Путина: «О последствиях этих санкций должны прежде всего думать те, кто их собирается вводить. Я думаю, что в современном мире, когда всё взаимосвязано и все друг от друга зависят так или иначе, конечно, можно нанести какой-то ущерб друг другу, но это будет взаимный ущерб, и об этом тоже нужно подумать».
Иными словами, американцев – а именно они, а не европейцы готовы к введению санкций – Путин почти прямо предупредил о том, что готов к возможным санкциям и будет отвечать на них. Наверное, этот ответ Путина будет таким же извращённым, как и запрет на усыновление российских сирот американцами, но это не важно. Важно, что нынешние угрозы Запада Путина по-видимому не остановят.
Сигнал №2. Путин не верит.
Путин на 100% уверен, что Майдан был подготовлен при участии западных спецслужб для того, чтобы расшатать власть в Украине – ещё одном государстве, которое должно было стать, по мнению Путина, зависимым от Запада. Вот самое яркое его высказывание по этому поводу: «Наши западные партнёры делают это на Украине не первый раз. У меня иногда складывается впечатление, что там за большой лужей сидят где-то в Америке сотрудники какой-то лаборатории и как над крысами проводят какие-то эксперименты, не понимая последствий того, что они делают. [...] То же самое и во времена первого Майдана, когда того же самого Януковича не допустили до власти. Ну зачем надо было проводить третий тур выборов? То есть превратили в фарс – политическую жизнь Украины превратили в фарс».
Путин настолько не верит в людей, в силу спонтанных коллективных действий, не организованных откуда-либо из единого центра, что даже сделал пусть и извращённый, но всё-таки комплимент Самообороне Майдана: «Посмотрите, как хорошо были подготовлены люди, которые орудовали в Киеве. Их, как известно, готовили на соответствующих базах на сопредельных территориях – в Литве, Польше, и в самой Украине тоже. Готовили инструкторы, готовили в течение длительного времени. Они уже разбиты на десятки, на сотни, действуют организованно, с хорошими системами связи. Всё функционирует как часы. Вы видели, как они работают? Абсолютно профессионально, как спецназ».
Таким образом, можно обоснованно утверждать, что все призывы отступить в Крыму Путин интерпретирует как попытку запретить ему делать ровно то же самое в Украине, что якобы позволено Западу.
Сигнал №3. Путин предупреждает.
Во время общения с журналистами Путин сделал два очень важных заявления о возможных военных действиях против его войск в Крыму.
Первое – очевидно, для украинской власти: «Послушайте внимательно. Я хочу, чтобы вы однозначно меня понимали, если мы примем такое решение – только для защиты украинских граждан. И пускай попробует кто-то из числа военнослужащих стрелять в своих людей, за которыми мы будем стоять сзади, не впереди, а сзади. Пускай они попробуют стрелять в женщин и детей! И я посмотрю на тех, кто отдаст такой приказ на Украине».
Многие посчитали это невольным саморазоблачением – мол, случайно признался, что будет использовать тех самых русскоязычных украинцев, которых собирался защищать, в качестве живого щита. Но это было вполне осознанно – Путин предельно ясно описал, что у него на столе нет решения о межгосударственной войне, у него есть решение о гражданской войне, де-факто о бойне. Как бы о конфликте во благо – вы начнёте, затем морально проиграете, а тогда уж увидите, что у нас даже появится право на агрессию. Учтите, Путин может позволить себе такую откровенность просто потому, что он прекрасно знает, что у него все существенные масс-медиа подконтрольны – и некому будет донести эту правду до русскоязычных украинцев и до россиян, а вот политикам в Киеве всё будет понятно.
И второе заявление – для Запада: «Создалось впечатление, что Крым хотят пустить по киевскому сценарию и начать там серию терактов и хаоса. Конечно, это крымчан очень беспокоит. Именно поэтому они создали комитеты самообороны и взяли под контроль все вооружённые силы. Кстати говоря, когда я вчера справку посмотрел, что же они там забрали, это прямо какой-то укрепрайон. Там несколько десятков установок «С-300», несколько десятков «Буков», 22 тысячи военнослужащих и прочее-прочее вооружение. Но, слава богу, всё это теперь, как я уже сказал, без единого выстрела находится в руках самого народа Крыма».
Казалось бы, зачем сообщать в этой беседе, например, про «С-300»? Что это за фразочка про укрепрайон? Это ясный сигнал всем: вы даже небо Крыма для нас закрыть не сможете, не говоря уже о том, чтобы войти сюда своей армией.
Сигнал №4. Путин указал на переговорщика.
Как правило, когда кремлёвская администрация хочет ненавязчиво публично отметить удобный для себя факт или хочет публично указать на кого-либо в политике, тогда какого-нибудь журналиста, которому можно доверять, просят задать на пресс-конференции соответствующий вопрос Путину или главе его администрации. Чтобы он как бы не сам заводил речь об этом факте или о политике, а с такой немного вынужденной мотивацией: «Ну если уж вы спрашиваете...». И во время общения с журналистами 4 марта Путину, по-видимому, очень хотелось назвать для украинцев и мира фамилию Тимошенко. Мол, с ней готов работать, вот только есть одна проблема...
Вопрос журналистки: «Вы сказали, что нужно контактировать со всеми. Юлия Тимошенко на днях вроде как говорила, что собирается в Москву».
Ответ Путина: «Вы знаете, что мы работали всегда и достаточно успешно с властями Украины совсем разных политических взглядов – и с Леонидом Даниловичем работали, и с Ющенко работали. И я как Председатель Правительства Российской Федерации работал с Тимошенко: я к ней ездил, она приезжала в Россию. Разные были ситуации, связанные с осуществлением совместной деятельности по руководству экономиками стран, и споры были, и договорённости были. Но это была в целом конструктивная работа. Если она захочет приехать в Россию, пускай приезжает. Но сегодня она – не председатель правительства. В каком качестве она приедет? Но препятствовать тому, чтобы она приехала в Россию, я лично не собираюсь».
Перевод с дипломатического языка на обывательский: с Тимошенко я, Путин, договорился бы, но вы же не захотели назначать её премьер-министром. Впрочем, всё равно можно попробовать – вы только какую-нибудь официальную роль ей определите, чтобы она не была просто частным лицом.
Сигнал №5. Януковича не вернёт.
Большой политической проблемой для Кремля оставался Виктор Янукович. В том смысле проблемой, что у многих в Украине и мире создавалось впечатление, будто Кремль хочет вернуть Януковича в то положение, в котором Янукович был перед побегом из Украины, а при этом никто в Украине – и даже в Крыму – не готов больше жить под управлением Януковича. Большинство жителей во всех регионах Украины – против Януковича.
Соответственно, Путин постарался максимально ясно отмежеваться от Януковича. Во-первых, Путин признаёт его де-юре президентом, но понимает, что де-факто Янукович проиграл окончательно и помогать его возвращению не будет, причём постарался, чтобы и у Януковича таких иллюзий не было: «Я думаю, что политического будущего у него нет, я ему об этом сказал».
Во-вторых, Путин постарался показать, что не считает Януковича хорошим президентом, хотя также не считает его и каким-то особенно плохим президентом: «Проблема в том, что ни одно из прошлых правительств не думало как следует о нуждах людей. И у нас много проблем, в России, у нас много проблем очень похожих, но они не такие острые, как там. Вот смотрите, средний доход на душу населения в России 29 700 рублей, а на Украине, в рублях если сопоставить, 11 900, по-моему. Почти в три раза меньше. Пенсия у нас средняя 10 700, а на Украине 5,5 тысячи, в рублях. В два раза меньше. А ветераны Великой Отечественной войны у нас вообще получают почти среднюю заработную плату работающих. То есть разница очень существенная в уровне жизни. Вот о чём надо было думать с самого начала. И конечно, нужно было бы бороться с бандитизмом, с семейственностью, с кумовством, прежде всего в экономике. Люди же всё это видят, и это вызывает недоверие к власти».
А значит, всё-таки беспочвенны предположения о том, что Кремль посадит Януковича на царство где-то там на юге Украины, а потом поможет ему отыграть страну назад.
Сигнал №6. Крымский референдум будет.
Путин действительно может пойти на отделение Крыма от Украины. Сейчас он повторяет слова об уважении территориальной целостности нашей страны. Однако важно понимать, что эту позицию он может и изменить после того, как в Крыму 30 марта будет проведён референдум.
Путин убеждён, что соблюдает формальности – мол, формально его войск в Крыму нет, формально там избран премьер-министр, формально в условиях безопасности и свободы в Крыму идёт подготовка к референдуму о государственном статусе Крыма. И, по мнению Путина, этот референдум будет иметь значение.
Вопрос журналиста: «А как вы представляете себе будущее Крыма? И рассматривается ли вариант его присоединения к России?».
Ответ Путина: «Нет, не рассматривается. И я вообще полагаю, что только граждане, проживающие на той или иной территории, в условиях свободы волеизъявления, в условиях безопасности могут и должны определять своё будущее. И если это было позволено, допустим, сделать косоварам, косовским албанцам, если это было позволено сделать вообще во многих частях света, то право нации на самоопределение, закреплённое, насколько мне известно, и в соответствующих документах ООН, никто не отменял. Но мы ни в коем случае не будем провоцировать никого на такие решения и ни в коем случае не будем подогревать такие настроения».
Обратите внимание: Путин говорит в настоящем времени – вариант присоединения Крыма к России не рассматривается. Это не означает, что не будет рассматриваться после 30 марта.
Также обратите внимание: Путин подчеркнул, что не будет подогревать такие настроения. Это совершенно определённый сигнал его сторонникам – мол, он не говорит прямо, что Крым станет частью России, только потому, что это потом может интерпретироваться как подталкивание к конкретному решению на референдуме.
И ещё обратите внимание: чтобы говорить о присоединении Крыма к России, нужно будет провести на полуострове и второй референдум. На референдуме 30 марта планируется задать такой вопрос: «Автономная республика Крым обладает государственной самостоятельностью и входит в состав Украины на основе договоров и соглашений (да или нет)». Очевидно, что не обойтись без отдельного референдума по вопросу о вхождении в состав России. Как, например, было в Приднестровье в 2006 году, когда на референдуме был задан такой вопрос: «Поддерживаете ли вы курс на независимость Приднестровской Молдавской Республики и последующее свободное присоединение Приднестровья к Российской Федерации?».
Сигнал №7. Путин сорвёт или не признает президентские выборы.
Путин дал понять, прежде всего, Западу, что не намерен игнорировать киевское правительство вообще. Но не потому, что он признаёт это правительство, а потому, что вынужден контактировать, так как не хочет (пока не хочет?) подвергать Украину экономической блокаде. Слова об этом: «Три дня назад я дал поручение Правительству возобновить контакты на правительственном уровне со своими коллегами в соответствующих министерствах и ведомствах Украины, с тем чтобы не порвать экономические связи, поддержать их в их стремлении восстановить экономику. Вот это прямое поручение Правительству. Более того, и Дмитрий Анатольевич Медведев в контакте с Яценюком. А Нарышкин как председатель парламента, я знаю, в контакте с Турчиновым. Но, повторяю, все наши торгово-экономические и другие, гуманитарные связи можно будет развивать в полноценном формате только после того, как нормализуется ситуация и пройдут выборы президента».
Очень настораживает тот факт, что Путин одновременно говорит, что Янукович – до сих пор президент Украины, и при этом обозначает, что полноценный формат отношений между Украиной и Россией он позволит только после того, как пройдут выборы президента. Логичен вопрос: признает ли Путин наши майские выборы?
По-видимому, не признает. Если Путин считает Януковича президентом, то, в его логике, до марта 2015-го, когда истекает срок президентских полномочий Януковича, даже нет места президентским выборам.
С другой стороны, ещё больше настораживает слово «всеобщие» в контексте выборов. Вот что Путин сказал в ответ на вопрос об Александре Турчинове: «А на высшем уровне у меня нет партнёра там. Там нет президента. И быть не может до всеобщих выборов».
Представим себе, что 30 марта в Крыму прошёл референдум, и было подсчитано и объявлено, что большинство голосов – де-факто «за» отделение Крыма от Украины. Позволят ли, в таком случае, узурпаторы в Крыму провести голосование на майских выборах президента Украины? А если не позволят, то назовёт ли Путин такие президентские выборы у нас всеобщими? Большой вопрос.
Сигнал №8. Севастополь рассматривается особо.
Город Севастополь не является частью Автономной республики Крым. Это город государственного значения, как Киев. Путин, будучи большим формалистом, не может об этом не знать и не учитывать такой статус, пожалуй, главного для русской культуры города на полуострове. Тем не менее, во время общения с журналистами 4 марта Путин вообще ничего не сказал о судьбе этого города – базы Черноморского флота России.
Стоит ли ожидать какой-то референдум и там ещё? Или Путин уже считает этот город своим, так что и говорить о нём отдельно не считает нужным? Или вообще вся игра – не на отделение Крыма, а потому о таких важных деталях даже и не вспоминают?
Сигнал №9. Готов пойти на разрыв отношений.
Слова Путина: «Когда мы указываем на то, что это антиконституционный переворот, нам говорят: «Нет!». И вы наверняка это много раз слышали: «Это не антиконституционный переворот, это не вооружённый захват власти. Это – революция!» Так? А если это революция, что это значит? Мне тогда трудно не согласиться с некоторыми нашими экспертами, которые считают, что на этой территории возникает новое государство. Так же, как было после крушения Российской империи, после революции 1917 года, возникает новое государство. А с этим государством и в отношении этого государства мы никаких обязывающих документов не подписывали».
Эти слова в украинских СМИ связали только с Будапештским меморандумом – мол, Кремль отказывается выполнять свои обязательства как гаранта суверенитета и территориальной целостности Украины. Но меморандум – это лишь верхушка айсберга. Если Путин всерьёз решит, что Украина после Майдана – это новое государство, то что, например, будет с Черноморским флотом? Заново делить что ли? Что будет с государственными границами? Если государство новое – то и о границах надо договариваться с Кремлём заново?
Представьте себе, какую разруху в наших отношениях Путин готов спровоцировать.
Сигнал №10. Путин хочет перевыборы Рады.
Самая странная часть высказываний Путина касалась продолжения смены власти в Украине. Вот его слова: «По большому счёту, надо принимать новую конституцию и проводить её на референдуме, с тем чтобы все граждане Украины чувствовали, что они сопричастны этому процессу, влияют на формирование основных принципов устройства своего государства. Но это, конечно, не наше дело. Это должны сами украинцы решить и сами украинские власти, так или иначе. Я думаю, что после формирования легитимных властей, после избрания президента, выборов нового парламента, что было намечено (наверное, это всё произойдёт), я бы на их месте вернулся к тому, чтобы принять конституцию, причём, повторяю, на референдуме, чтобы все люди приняли, проголосовали, и тогда надо всем исполнять. А если кто-то будет чувствовать, что он оказался за бортом этого процесса, он никогда с этим не согласится и будет всегда с этим бороться. Ну зачем им это надо? Повторю, это не наше дело».
Обратите внимание: у нас здесь в Киеве довольно мало говорят о досрочных перевыборах Верховной Рады. Действующий состав парламента, по-видимому, собирается работать до 2017 года, когда истечёт срок его полномочий. При этом электоральный расклад в Украине, как можно предположить, серьёзно изменился. И наверное в ближайшие месяцы изменится ещё по мере того, как социальное положение украинцев ухудшится, что будет соответствовать положению в экономике.
Надо понимать, что по состоянию на сегодня у Путина нет вообще никаких политических рычагов влияния в Киеве. Компартия де-факто недееспособна, Партия регионов успешно перекрашивается. У людей вроде Виктора Медведчука нет никаких шансов влиять на что-либо. А какие-либо новые русские движения завести в парламент аж через три года – Путину, возможно, не удастся, да и попросту это слишком далёкий горизонт планирования.
Путин хочет влиять на Украину здесь и сейчас. Поэтому он крайне заинтересован в том, чтобы Верховная Рада не осталась в таком составе, в каком она действует сегодня. Вот именно об этом следующие слова Путина: «Люди, которые в восточной части живут, они понимают, что они за порогом принятия решения оказались».
***
В сумме этих десять сигналов означают, что напряжённость в Украине ещё только начинается. Нам предстоит как-то реагировать на референдум – и, возможно, не единственный – в Крыму. На торговую блокаду, которая ещё последует, когда Путин поймёт, что в киевском сообществе власти проигнорируют его сигналы про переговорщика и перевыборы Рады. Ну и, главное, он, по-видимому, постарается сделать наши президентские выборы не всеобщими, а значит, борьба за юго-восток ещё может обостриться. Как всему этому противостоять?