ГоловнаПолітика

Козырный свидетель ГПУ: «Я – не профессиональный стукач»

В среду ГПУ предъявила общественности свой «главный козырь» по «делу Щербаня». Ранее получившего срок за транспортировку оружия Игоря Марьинкова (задержанный ГПУ в 199-м, содержался, почему-то, в следственном изоляторе СБУ). Который прежде – в 1999-м, 2003-м, уже давал тематические свидетельства, в том числе – перед судом, правда, фамилия Тимошенко в них тогда не фигурировала.

Почему? Лучший ответ дал сам Марьинков, настойчиво, буквально «по Фрейду», повторявший: «я – не профессиональный стукач», «не профессиональный свидетель МВД». По собственному его признанию, он водил дружбу с покойным генералом Фере (правая рука также покойного главы МВД Кравченко, фигурант дела Гонгадзе), которому «заложил» планы своих уголовных друзей (Рябина и Сердюка) «замочить» Бакая и Волкова. Вот - цитата: «Сердюк понимал, что учитывая мои личные отношения (с Фере, - ред.) я могу блокировать освобождение Кушнира».

Подобных цитат в его выступлении в суде 13-го февраля содержится немало. Lb.ua публикует полную, без ремарок, стенограмму допроса свидетеля Марьинкова.

Фото: LB.ua

…Бизнес у нас с Рябиным нас особо не пошел – были препятствия – а вот дружеские отношения мы с ним поддерживали, созванивались по телефону. Он был нормальный человек, достаточно лояльный, мягкий.

3 сентября 1994 года в Донецке убили уголовного авторитета, вора в законе, Брагинского. Его убили в «Червоном хуторе» (кафе, - ред.), одним из владельцев которого был Рябин.

Дней через пять ко мне обратился Любарский – попросил помочь перевезти семью Рябина в Братиславу. Он знал, что моя семья в этот момент жила в Братиславе. Они переехали туда и это было числа 20 сентября. Жена его переехала, сын и сестра жены. Они снимали дом у моего знакомого из России.

Я раз в три месяца летал или машиной ездил в Братиславу. В один из приездов Рябин меня познакомил с худым таким высоким человеком, с характерным носом таким, это был Евгений Кушнир. Я слышал о нем до этого. Он был ювелиром, имел маленькую лавку, поэтому я о нем слышал, хотя лично и не знал.

Он тоже потом перевез свою семью. Они вместе жили – Рябина и Кушнира семья – в городе Братиславе. Особых отношений не было, просто «здрасьте-здрасьте», они в Братиславе, я тоже.

Где-то в конце 1995-го года Рябин поинтересовался, есть ли у меня каике-то вопросы по правительству Украины. При этом сказал, что есть один серьезный человек – Мильченко Александр Федорович («Матрос», - ред.), он недавно вышел из тюрьмы и готов оказывать всяческую коммерческую помощь, участвовать в делах – договариваться с правительством. Было сказано так, что он в очень хороших отношениях с Лазаренко. Он на тот момент, (Лазаренко, - ред.), был еще первым вице-премьером.

Я сказал, что да, есть некоторые вопросы, связанные с укргидроэнерго. Это значит брать электроэнергию и продавать ее предприятиям других областей. Так разговор состоялся. А Матроса, да, я слышал, я читал. Это был журнал «Крокодил», были такие «амурские войны», я себе представлял что такое…

В марте 1996-го года Рябин мне позвонил и попросил, чтобы я приехал в город Днепропетровск на встречу с Матросом.

(в зале раздается шум падающей лавки. Поломанная, она разваливается на части)

Я приехал с охраной, меня охранял «Титан». Ну, приехал, он меня познакомил, был там такой Саша. Потом мы поехали пообедали. При нем был еще один черненький товарищ, это Мага. Ну, Мага и Мага, кличка, он не представлялся, как его зовут.

Я обсудил эту тему с Матросом-Мильченко и уехал по своим делам в Киев.

Третьего ноября 1996-го года убивают Щербаня, народного депутата Украины.

Перед этим Рябин приехал ко мне. У него был водитель, Вячеслав Волков, они приехали ко мне, буквально за день до этого, мы встретились на коротке, это была суббота… Мы встретились около десяти часов, возле второго корпуса отеля «Национальный» - Любарский был, Рябин, я.

Любарский стал в паре метров и начал звонить куда-то – как я понимал – в Донецк. Просил кого-то позвонить Юлечке, узнать, когда… Юлечка, это был Абрамзон Юлий Ефимович, директор ОРСА Ленинского района, ДМЗ (Донецкий метзавод, - ред.).

Потом мы расстались. И, часа через полтора, встретились на Бесарабке. Случайно встретились, я и они. Они покупали мясо. Кролика.

Где-то около часа, в начале второго, мне позвонил Любарский в отеле в номер, в 408-й и попросил узнать, что случилось в Донецке, потому что самолет, на котором он хотел туда лететь, не летит – все заблокировано, не принимает Донецк. Я позвонил в Донецк – у меня были знакомые милиции, спросил почему не принимают. Мне говорят, что убили Щербаня.

Фото: LB.ua

Я позвонил Рябину: там какая-то ситуация в Донецке, убили Щербаня, ты – говорю – знаешь. Он говорит: да, в курсе, поэтому еду сейчас в Донецк. Я не придавал этому значения такого, почему это все, какая там причинная связь… Не вникал особо.

…Лазаренко сняли, насколько мне помнится, где-то первого-второго июля 1997-го года. Где-то дней за десять до этой даты …

А, с Мильченко мы встречались. Где-то раз в четыре месяца я его видел. Мы встречались в компании «Бруклин-Киев», возле площади Независимости. Он с Котляревским доставал зерно на элеваторах и они отправляли его зарубеж.

До снятия Лазаренко были большие встречи. В частности у меня, одна-две. И вот они в холле встречались с Мильченко. У них были особые претензии, они нервничали, денег у них не было и они очень нервно себя вели.

Мильченко оправдывался, но было видно, что ему было достаточно неуютно и он тогда предложил написать письмо для передачи Лазаренко. Чтобы матрос взялся обеспечить эту передачу через Мильченко. В письме было указано несколько вопросов, которые они хотели, чтобы Лазаренко им решил. Первый-второй-третий вопрос я не помню, но там был вопрос связанный с заменой начальника управления СБУ по Донецкой области. Они хотели, чтобы на Азовское морское пароходство был поставлен их человек, был там у них капитан дальнего плавания. Еще хотели, чтобы Лазаренко им дал технический кредит – правительство тогда давало технические кредиты – на поддержку угольной промышленности, на предприятие «Ровенькиантрацит». Дальше был вопрос, связанный с приватизацией Царичанского завода минеральных вод. И еще был дополнительный вопрос – Матрос хотел – что-то типа «Воли», но не спутникового телевидения, как сейчас, а которое было по городам.

Все эту бумагу сначала я писал, а потом я сказал: не хочу, пишите сами. И дописывал ее Йосиф Юрьевич. Потом я вышел из номера, у меня были какие-то дела. Когда возвратился – матроса не было.

Потом первого или второго числа Лазаренко сняли.

Фото: LB.ua

После этого начались обратно на Матроса какие-то наезды. Если можно так назвать. До угроз так не доходило явных, но: «думай-думай-думай, что можно сделать». В августе месяце 1997-го Анатолий Рябин был в городе Киеве. У него были болячки кое-какие, я ему помогал лечиться. Сложились с ним нормальные человеческие отношения и я его спросил: «чего вы наезжаете на Матроса? Что Матрос вам обязан, чем?». Он сказал, что по заказу Лазаренко и Тимошенко, в интересах Тимошенко, которую могли убить, что-то такое… 

Власенко: простите, уважаемый суд, я не услышал. Правильно ли я понял: это вам все рассказывал Рябин.

Свидетель: да, Рябин. …Чтобы было правильно понято, я много про себя читал в интернете. Я прочитал сегодня, что я, оказывается, за Гонгадзе следил. Журналист Фурманюк такое написал. Я все расскажу. Не только слова, но и дела, понимаете. Я – не штатный свидетель, я извиняюсь ваша честь…

Царевич: вы не удивите суд, суд о себе тоже много всего в интернете читает.

Свидетель: я объясняю господину адвокату, что все это было в рамках одного уголовного дела.

(обмен репликами Власенко и Царенко, свидетель продолжает)

При этом, Рябин сказал, что к ним обратился Матрос. У них были нормальные человеческие отношение – они жили там вместе где-то под Днепропетровском. Мильченко сказал, что встречался с Лазаренко и что тот ему сказал, что есть определенная угроза жизни Тимошенко и он хотел бы решить несколько вопросов, связанных с убийствами. И что Тимошенко и Лазаренко мешают работать в Донецкой области определенные люди. Это, в частности, Момот и Щербань… Я знал, что он командовал «Данко». Какие там отношения между ИСД и «Данко», я не знаю.

Власенко: я снова прошу прощения, но правильно ли я понял, что уважаемому свидетелю это рассказывал Рябин о том, что ему рассказывал Мильченко?

Царевич: вы сможете потом обратиться с вопросами. Суд даст возможность.

Власенко: спасибо, но просто тут много фактажа.

Царевич: продолжайте.

Свидетель: Он сказал, что были обещаны преференции и две – замена начальника главы СБУ Донецкой области и еще – поставить своего человека, как и было обещано – на должность президента Азовского пароходства морского. Гарантии он давал какие-то? Он сказал: да мы потребовали гарантий и Мага встречался с Лазаренко где-то в лесу под Пущей-Водицей. Лазаренко привозили на заднем сидении «девятки» - чтобы «уйти», он прятался от управления госохраны и Кириченко его туда в лес так привозил.

Для меня новости не было, я знал некоторых депутатов Днепропетровской области. Знал, что Лазаренко и Мильченко, они еще по старой жизни хорошо знали друг-друга по старой жизни, значит – по 70-м годам, когда Лазаренко работал директором агрофирмы, совхоз там какой-то; а Мильченко руководил преступным миров в области.

Дальше мне Рябин сказал, что Мага записал разговор этот на диктофон. Где эта пленка у следствия неоднократно ко мне такие вопросы возникали, но я не знаю где она, кто ее записал.

Была встреча у нас перед отелем «Национальный», первым корпусом, мы стояли ближе к правительственной резиденции на Липской, где Кушнир…Рябин, видно, ему рассказал, что я знаю об этом и Кушнир тоже развивал эту тему.

Значит, 31 октября 1997го года убивают Рябина под городом Донецком. Я знал, что он выезжал в Донецк, потому что его перевозил мой «Мерседес» - водителя я давал. Они выезжали с улицы Чекистов, там был дом, где Рябин снимал там квартиру.

Первого мне позвонил Кушнир, я был на площади Шевченко – проведывал генерала Дзигуна, который лежал с панкреотитом. Он позвонил: «ты знаешь, что Рябина убили?». «Нет, первый раз слышу». Он начал кидать предъявы. Но я сказал, что не имею отношения. Да, его отвозила моя машина и это было неоднократно. Рябин просил у меня машину – я давал, просил пожить квартиру, которую я снимал – пожалуйста.

Я хотел бы сказать, что неоднократно Кушнир и Рябин жили в отеле «Национальный». Учитывая, что у меня было три номера, а донецкий «титан» иногда уезжал, кровати пустовали, в частности, в 216-м, в первом корпусе. Раза два-три точно они там жили.

15 ноября 1997-го года где-то приехал Кушнир. Мы встретились: я, Кушнир, Дзюба и Сердюк. Ресторан был возле дворца «Украина», на улице Красногрвадейской (имеется ввиду Красноармейская, - ред.). Претензий Кушниром больше никаких не выдвигалось и Кушнир начал в открытую заявлять… В последние год-два у него были всплески – он частенько выпивал. И вот он начал говорить, что «очкарик», имеется ввиду Павел Иванович Лазаренко, их кинул – его и Матроса, что они не знают, как быть в этой ситуации, надо разбираться. Вопросы никакие не решились коммерческие, которые они просили у Лазаренко и Тимошенко, и денег они тоже не получили. Благосостояния, которое им обещалось – совместные проекты или, там, доли в предприятиях – этого тоже не было. 

К тому времени Маги уже не было. В августе 1997-го Рябин приехал и сказал, что пропал Мага, не могут его найти. Приехал брат Маги из Москвы, его лихорадочно искали. Но, вот, отсался один Кушнир.

В первых числах декабря 1997-го года Сердюк – мы сидели у меня в 408-м номере – я жил в гостинице три с половиной года, а потом жил за городом, поэтому тогда там уже кроватей не было, стояла офисная мебель. …Так, мы сидели, Сердюк спросил, где находится «Нафтогаз Украины».

Один мой охранник был капитан-титановец, киевлянин, он ездил в августе с Сердюком на охоту на Осокорки и показал ему там дачу Волкова Александра Михайловича. И где-то в августе Рябин попросил меня и Сердюка показать эту дачу. Мы сели в мою машину, он посмотрел где эта дача и мы поехали обратно в Киев. Я спросил: «Толя, вы чего, и Волкова, и Бакая хотите?». А Бакай там тоже проскакивал. «Вы, - говорю, - Волкова хотите готовить?» (подразумевается замысел убийства, - ред.). Он начал отнекиваться: посмотрим, посмотрим. Я сказал: «Толя, если вы собираетесь стать киллерской бригадой, то это не по моей части, я понимаю, что Паша с Юлей вас сейчас затянут куда угодно».

В некоторых вопросах, я хотел бы, ваша честь, подчеркнуть, что в некоторых вопросах упоминался только Лазаренко, в некоторых – Лазаренко и Тимошенко, в некоторых – просто Тимошенко. На то время это было единое целое. Ну, до какого-то периода, до снятия Лазаренко, у них было все совместно. Да.

А, еще. Я был в очень хороших отношениях с генералом-лейтенантом, на тот момент, Фере, начальником аппарата министра МВД Кравченко И, зная об этой ситуации, я предупредил Эдуарда Вадимовича, что могут быть такие поползновения. Он мне говорит: «они, что, с ума сошли?». Я говорю: «ну, это их дела». Была такая договоренность, что если пойдет активно, то я приезжаю и предупреждаю его. Я сказал Сердюку: «смотри, никаких дел, потому что это вообще уже не в ту сторону».

Числа 10-15 я был у Фере. Потом вскоре мы с Сердюком сидели в «Национале», раздался звонок, Сердюк вышел, переговорил, возвращается и спрашивает: «это ты предупредил Фере, что Волкова и Бакая собираются убивать?». Я отнекивался, отрицал. Я собирался в Братиславу и Кушнир захотел меня срочно там увидеть. В первых числах января 1998-го года я, предчувствуя, что будут неприятности, встретился с семьей, передал деньги и улетел обратно через Будапешт. Потом я точно узнал, что Кушнир планировал меня там застрелить.

Еще была ситуация. Кушнир Сердюку сказал, что Волков позвонил Лазаренко и сказал, что если ты меня заказываешь, то я тебя буду убивать и детей твоих. Лазаренко тогда позвонил в приемную Волкова. Помощник ему сказал, что там начальник «семерки». Значит, он знал кто у него был. Хотя, там был Гапон (чин МВД, - ред.), а Фере давал поручения Гапону. И Кушнир знал, что я был в очень хороших отношениях с Фере.

Значит, после этого с Кушниром у меня было две встречи.

Был эпизод, когда его задержали. Затем собирали деньги … Учитывая, что я в ихних глазах был предателем, как они там говорили, то они отстранили меня от этих дел, сами все собирали. ДА, и я к Кушниру испытывал достаточно сложные чувства, плохие уже были отношения. Получилось так, что часть денег они брали в Днепропетровске. Посылали туда человека, был такой Лобков Николай, кличка – Тюлень, за деньгами для того, чтоб отправить по команде Кириченко. Тот им сказал, чтобы взяли у Тимошенко деньги. Это мне Сердюк рассказал, что так они собрали недостающую сумму на освобождение. Сердюк, учитывая личностные отношения, понимал, что я могу блокировать эти кушнировские освобождения. .. Мосад и всякие прочие дела.

Теперь, что еще касается убийства Щербаня.

Была поздняя весна 1996-го года. Как я уже сказал, Рябин и Кушнир иногда останавливались в отеле «Националь». Мильченко там даже жил, это я точно знаю. И Тимошенко там жила, в 810-м. Я жил в 408-м.

Я знал, что Кушнир приехал. Бывало, что вместе приезжали: Рябин и Кушнир. И, вот, днем захожу я в отель – там, где ресепшн первого корпуса, там ступенечки такие идут, выход к ресторану на третьем этаже между лифтами. На этой площадочке я встретил Мильченко, Кушнира и Тимошенко, они мило беседовали. Ну, закрытая гостиница была. Я удивился, конечно, что они до такого дошли.

Два-три дня они были в Киеве и я потом у Кушнира спросил: что это за компания такая? Что за отношения у вас с Тимошенко? На что Кушнир сказал, что Лазаренко и Тимошенко для них – одно целое. Что благодеяния могут поступать от Тимошенко и, учитывая связку с Матросом, Мильченко… Он сказал, что Донецк он же сложный, и они в будущем собираются – им же ж надо как-то и кушать, и семьи питать, семьи-то зарубежом… Он сказал: нрмально, Юля нам решит все проблемы, которые у нас есть материального плана и мы будем бизнес иметь и всякие дела делать. Такая, знаете, была ситуация. Внятный-невнятный такой ответ. Я понимал его профессию – он же не занимался никакими делами – у него были киллерские заказы. Мои слова может подтвердить Сердюк, Дзюба, Лобков, частично – Котляревский, Марк Матвеич, есть такой… из того, что мне на память сейчас пришло. Денисов может подтвердить, Болотских может. Я его видел два раза и один раз он у меня был в отеле «Национальный», с Акуловой, Филипенко, другими. Другой раз я его помню….они квартиру снимали.

Может, что-то упустил в свободном повествовании?

Царевич: вы все сообщили, что смогли вспомнить.

Свидетель: да, все. Я не отказываюсь от того, что говорил раньше. Я как дал первые показания, когда меня арестовала Генпрокуратура 28 января 1999-го года, я от них не отказывался. Я на всех трех судах, которые были, сказал тоже самое. Я нигде ничего не придумал. Я – не профессиональный стукач, не профессиональный свидетель МВД. Все, что я сказал, все правда.

Единственное что… Ну, может, раньше не упоминалась Тимошенко… Скажем так, для меня они были общее целое и те вопросы, которые я знал – где Кушнир говорил, где Рябин рассказал, где это все происходило на виду – моя внезапная встреча с Мильченко, Кушниром, Тимошенко. Я давал это все следователям, это был 1999-й год. Теперь-то я понимаю: тогда все игнорировалось, видно, кто-то чай с кем-то пил в администрации президента, я не знаю. То, что на них не обращали внимания, ну, значит, не момент был. Я все сказал.

Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram