Французский куратор Кристин Масель заявила, что ее биеннале создано художниками и для художников, чем безусловно вступила в полемику с двумя предыдущими инкарнациями выставки - “Энциклопедическим дворцом” Массимилиано Джиони и “Все судьбы мира” Окуи Энвезора. В 2013 году проект Джиони существенно расширил понятие “художник”, включив в свою экспозицию творчество резидентов психиатрических клиник и прочее нейроразнообразие, а два года спустя Энвезор сделал мощный и своевременный срез текущего “порядка вещей”, поставив в центр проекта перформанс с ежедневным чтением “Капитала” и выстроив вокруг него свой захватывающий комментарий. По сравнению с этими яркими биеннале, “Viva Arte Viva” выглядит как некая полумера, набросок, который мог бы и сработать, если бы куратор добавила туда искусства гораздо большей убедительности.
Проходя через “транс-павильоны” с невероятно незатейливыми названиями (“Павильон Художников и Книг”, Павильон Земли”, “Павильон Традиций” и т.д.), на которые куратор поделила свой проект, складывается ощущение какого-то негативного однообразия и некой общей расслабленности. Возможно в понимании куратора расслабленность эта и есть сутью “биеннале, созданной художниками для художников”. Так, множество работ в “Павильоне художников и книг” посвящено сну, лени и активному бездействию как важным составляющим художественной практики. Сразу при входе посетителей встречает американская художница Дон Каспер, которая обосновала свою студию прямо на территории выставки и будет там жить и работать, пока идет выставка. В том же павильоне можно встретить несколько работ, изображающих спящих художников - хорвата Младлена Стилиновича, австрийского классика Франца Веста, а также инсталляцию казахстанских художников Виктора и Елены Воробьевых примерно на ту же тему.
Социо-политический комментарий в проекте Масель дан через призму эко-активизма, а также индивидуальных и коллективных “зеленых” практик (иногда за гранью арт-терапии).
Так, скандинавский художник Олафур Элиассон, известный в Украине во многом благодаря активному сотрудничеству с PinchukArtCentre, разбил в одном из павильонов целый цех, в котором мигранты, живущие в регионе, приобщаются к производству светильников из экологичных материалов. За благотворительный взнос (не менее 250 евро), посетители могут купить один из таких светильников. Филиппинский художник Дэвид Медалла предлагает любому желающему пришить кусочек ткани к большому полотну, а благодаря его китайскому коллеге Ли Минваю на территории венецианской биеннале можно бесплатно зашить брюки или другую одежду.
Сильные критические высказывания в этом санатории-музее, если и появляются, то не выдерживают давления более примитивного и прикладного искусства. Сильная видеоработа российской художницы Таус Махачевой “Tightrope”, где канатоходцы переносят картины между двумя вершинами кавказских гор (и которая в 2015 году была показана в Киеве в рамках самопровозглашенной биеннале “Киевская школа”), теряется в конце зала с сильно посредственным по качеству искусством.
Возможно, на фоне предыдущих версий к биеннале Кристин Масель и предъявляются завышенные ожидания, но проект ее оставляет впечатление некой халтуры, надувательства. Но в данном случае это не большое рок-н-рольное надувательство, как в циничном фильме об истории успеха Sex Pistols, снятом их продюсером Малькольмом Маклареном, а нечто куда менее живое.
В мире пост-правдизма, президента Трампа, войн, разрушений и искусственного интеллекта, побег в искусство возможен, но искусство это должно быть достаточно эффектным, чтоб конкурировать с тем, от чего убегаешь.
Капсульный павильон с шарфами
Украинский национальный павильон в целом также выступил в жанре неизящного надувательства. На традиционно неоднозначном отборе победил проект с участием классика-концептуалиста Ильи Кабакова, который в итоге был заменен классиком сравнимого масштаба Борисом Михайловым.
Результатом сотрудничества фотографа Михайлова, кураторов Питера Дорошенко и Лилии Кудели стал проект “Парламент”, представляющий собой по сути серию снимков телевизионного экрана с сильными помехами. Также в проекте в качестве “сателлитов”, что бы это ни означало, принимали участие художник Иван Светличный и группа SVITER с аудио-инсталляцией, группа "Жужалка" и фешн-дизайнер Антон Белинский, который создал капсульную коллекцию одежды специально для выставки. Слово “капсульный” применимо не только к вырвиглазным шарфам Белинского, но и ко всему проекту, обойти и постичь который можно всего за несколько минут благодаря его незатейливой монотонности.
Учитывая, что украинский павильон в этом году находится не в самом центральном месте, как это было, к примеру, в прошлый раз, то после осмотра экспозиции невольно настигает некоторое разочарование. Можно конечно накручивать много смыслов поверх михайловских глитчей - тут и упомянутый уже пост-правдизм и кризис политического и медиакритика, но по факту проект этот - совсем не для национального представительства в Венеции, а в лучшем случае для развития портфолио художника (хотя куда уж там дальше), куратора и всех прочих причастных.
Украинским культурным дипломатам пора наконец здраво посмотреть на готовность нашей страны к участию в подобных художественных форумах, и либо сделать ставку на проекты молодого и живого искусства, без выпячивания престарелых мэтров с притянутыми за уши несвежими идеями, либо не инициировать национальный павильон вообще. Учитывая опыт большинства прошлых украинских импрез в Венеции, любой из этих вариантов для международного сообщества остается незамеченным.
Если и говорить про успешный проект, хоть и косвенно, но связанный с Украиной, так это был все тот же Future Generation Art Prize, который PinchukArtCentre вывез показать в Palazzo Contarini Polignac в Венеции. Уже обсуждавшаяся на страницах LB.ua выставка намного эффектней смотрелась в стенах палаццо, чем в пространстве арт-центра, а сама ее концепция, более созвучная предыдущей биеннале кураторства Окуи Энвезора, прозвучала чуть ли не внятнее, чем основной проект.
Актуальные утопии
Контрастным относительно эфемерной основной выставки стал павильон художественной организации NSK (“Neue Slowenische Kunst”), в рамках которого каждый желающий мог получить паспорт одноименного виртуального государства. NSK - это государство не в пространстве, а во времени, существующее с 1991 года, паспорта которого имеют больше десяти тысяч людей по всему миру.
Кураторы павильона сделали путь к получению паспорта абсурдно осложненным. Для начала нужно пройти через выставочное пространство, пол в котором находится под большим углом. Пересечь зал настолько непросто, что на это требуется несколько попыток. Далее, после заполнения необходимых форм и оплаты 25 евро сотрудники консульства NSK выдают вам паспорт, но для того, чтобы его забрать, к их столу нужно подкатить массивную металлическую лестницу. Так посетителей павильона ставят в позицию современных мигрантов, которым зачастую приходится преодолевать кафкианского масштаба преграды на пути к паспорту.
Антитезис бюрократическим сложностям NSK представил павильон Туниса, также сделав большой проект на тему миграции. В отделениях, разбросанных по городу можно было получить так называемую фризу - бесплатный символический документ, который дает право быть гражданином мира.
Как и в случае с Future Generation Art Prize, оба проекта тематически ближе прошлой биеннале - “Всем судьбам мира” Энвезора. Но это упрек скорей в сторону биеннале текущей с ее светильниками от Элиассона за 250 евро. Мировой миграционный кризис разворачивается в первую очередь на уровне документов и легального статуса - метафоры NSK и тунисцев куда точнее.
***
Искусство - отчасти всегда надувательство. Но оно может быть задорным и панковским, как, к примеру, первая за десять лет большая выставка Дэмиена Херста, или интеллектуальным, как павильон NSK, а может быть пустым и скучным. И основной проект, и украинское в ней представительство в этом году синхронны в расслабленности и растерянности перед лицом современность - настолько, что это можно посчитать симптоматичным художественным жестом. Хочется верить, что этот симптом мы переживем, как на локальном, так и на глобальном уровне.