Андрей, расскажите о своей инициативе, пожалуйста, каких успехов вам уже удалось добиться?
Мы с моими боевыми товарищами подготовили обращение к главе КГГА Владимиру Кличко, в котором просим присвоить улице Патриса Лумумбы на Печерске имя Игоря Брановицкого.
Идея возникла полтора месяца назад, в феврале. На годовщину аэропорта (21 января закончилась оборона ДАП - Ред.) открыли мемориальную доску в киевском техникуме электронных приборов, который Игорь окончил, где его любят и помнят. И на открытии один из друзей детства Игоря озвучил мысль, что хорошо было бы назвать именем Игоря улицу, на которой находится техникум.
Посоветовались с боевыми товарищами, решили, что идея хорошая. Если кто и достоин, чтобы в его честь назвали улицу, то это Игорь. Обратились за помощью к нардепам. Пять депутатов подписались под нашим обращением, также подписал наш командир, полковник Баранов. Ну и бойцы подписали, конечно - наверное, 90% киборгов, которые были в крайние дни в аэропорту.
Полторы недели назад отправили обращение, и когда я пошел в КГГА, чтобы узнать его входящий номер, мне сообщили, что еще с прошлого года ведется работа по переименованию улицы Лумумбы в улицу Ионна Павла II, что тоже, конечно, достойно. И уже в ближайший четверг будет заседание комиссии, которая, скорее всего, примет решение о переименовании улицы в честь Иоанна Павла II.
У вас есть какой-то план Б?
Мы хотим предложить назвать именем Папы другую улицу, например, Киквидзе (более крупная улица на Печерске - Ред.). А если не получился - согласны на то, чтобы именем Игоря Брановицкого назвали другую улицу в Киеве.
Вы успели хорошо узнать Игоря?
Мы познакомились в Киево-Печерском военкомате, там у нас сбилась компания - 11 человек - и всю дальнейшую службу мы старались держаться вместе. Повезло вместе попасть в 90-ый батальон, в Константиновке жили в одной комнате. Игорь пулеметчик, я снайпер - дополняющие друг друга специальности.
Игорь был очень светлым человеком. Как сказала жена одного из погибших в те дни в аэропорту: это были люди сверхпорядочные и очень качественные. Таких очень мало. И Игорь был одним из самых достойных - это подтвердят все в нашем первом бате и в нашей роте. Он был очень добрым, очень честным, ни разу не соврал за те 8 месяцев, которые я его знал.
Просто не мог врать. Был очень вежливым - даже в армии, где люди достаточно просто общаются, не прибегают к условностям и экивокам. Если кто-то его о чем-то просил — отдавал и не спрашивал, когда вернешь. Это могло быть что угодно, от гранаты до плащ-палатки.
Он даже в плен попал без формы, потому что отдал ее кому-то из раненых?
Да. Мы все промокли, пока доставали ребят из ямы (образовавшейся из-за взрыва - Ред.) Крыши не было, все течет, мы все грязные. Юра “Сова” раздавал вещи из сухого баула, все себе брали, а Игорь отказывался: “Мне это не надо, дай другим”. Хотя видно было, что замерз, дрожал. Мы все устали, а он, наверное, больше всех, потому что не был ранен и работал за двоих. Практически все время он проводил с ранеными, ночь не спал, накладывал жгуты, откалывал лед (использовали как питьевую воду - Ред.), находил сигареты — помогал, чем мог.
Почти все, кто мог идти, ушли 21-го числа из аэропорта, почему Игорь остался?
Я так просил его идти с нами… Игорь остался из-за раненых. Помог нам выйти метров на сто из терминала, а потом развернулся и пошел назад.
Медика уже не было — Игорь “Псих” до утра не дожил. Так что у раненых вся надежда была на Игоря (Брановицкого), благодаря ему многим бойцам удалось сохранить ноги и руки. Стасу Стовбану, который потом тоже попал в плен, плитой перебило две ноги, одну удалось спасти только благодаря тому, что Игорь следил за жгутом. Медикаментов у нас почти не было. Если жгут держать более 1,5 часа - ткани начинают отмирать, как минимум конечность отрежут, а максимум будет гангрена. Потом с интервалом в час жгут надо ослаблять, потом снова затягивать.
Мы надеялись, что за ранеными придет конвой, который их всех успеет эвакуировать. Я рассказал командиру бригады из Водяного, как проехать, где слепые зоны. Но колонна поехала уже только когда стемнело, потому что перед этим другую команду возле терминала разбомбили.
Когда наши добрались до аэропорта, нашли только погибших, остальных забрали в плен. Попытались забрать тела - но они начали взрываться. Уж не знаю, сепары заминировали, или кто-то из наших зажал гранату без кольца в руке перед смертью, не буду врать. Сепары услышали звуки взрывов и вернулись, завязался бой, наши ушли, но потеряли еще одного или двух человек.
Очевидцы рассказывают, что Игорь, попав в плен, сам признался в том, что он пулеметчик. Как вы думаете, почему он это сделал?
Сепары искали пулеметчика. Начали по очереди избивать ребят. И Игорь, как человек высочайших моральных принципов, вышел вперед и сказал, что он пулеметчик. Он мог этого не делать - ребята бы его не сдали, они говорили, что все пулеметчики остались под завалами. (После того, как Брановицкий признался, его очень сильно избили, затем пришел Моторола и добил его двумя выстрелами в голову - Ред.)
Мать одного из погибших, Светлана Яцина, говорила в интервью, что тело Игоря не отдавали очень долго.
Да, Женя Яцина жил с нами с Игорем в одной комнате. Сепары держали тело Игоря с 21 января по начало апреля, 3 апреля были похороны. Не знаю, почему так долго не отдавали. Может, боялись, потому что в его теле остались пули. “Моторола” же хоть и шоумен, но понимает, что за все в жизни придется ответить.
Вы верите в то, что он понесет наказание?
Я надеюсь, что его покарают - если не здесь, то высшие силы.
Много спекуляций на тему того, сколько человек погибло в те дни в ДАП. Как вы считаете, какие цифры ближе к действительности?
Я видел пофамильный список людей, который были там в крайние дни. Список был составлен нашим медиком - “Психом”. Так вот, погибло около 15 человек. В плен попало 10 или 11.
Убили в плену только Игоря?
Да. И еще один наш побратим до сих пор в плену - Тарас Колодий.
Почему его не отпускают?
Не знаю. Мы пытались способствовать его освобождению, но сейчас волна обменов прошла, а Тараса не отпустили.
Чем вы сейчас занимаетесь?
Работаю финансистом. Вернулся к гражданской жизни.
Вам предлагали контрактную службу в армии?
Предлагали контрактную службу и офицерское звание, но понимаете, я — достаточно взрослый, и мне уже поздно начинать строить карьеру в армии. Нормальный мужчина должен быть успешным в своем ремесле.
Я мог бы проводить инструктаж для бойцов, считаю себя достаточно подготовленным, после срочной службы был миротворцем в Ираке. Но у меня семья, год назад сын родился. Как-то не хочется уезжать. А туда (на войну — Ред.) нельзя просто иногда приезжать, там надо быть практически постоянно.
По вашему мнению, защитники Донецкого аэропорта достаточно вознаграждены государством за свой подвиг?
Нет, до сих пор не всех наградили. Продолжают награждать военных из третьей волны мобилизации, которые уволились в августе-сентябре прошлого года. А по-хорошему должны были через месяц-два после выхода из аэропорта всех собрать и торжественно отметить.
Меня наградили орденом за мужество III степени, знаком за доблесть, за аэропорт. У Игоря первый в Украине орден «Народный герой Украины», это негосударственная награда (введена в 2015 году по инициативе коллекционера антиквариата и волонтера Андрея Боечко и ювелира Дмитрия Щербакова — Ред.). Он также получил орден за мужество, за аэропорт и орден за жертвенность от церкви.
Кто-то получил квартиру, землю?
Можно стать в очередь на квартиру, но это большой геморрой, чиновники не всегда идут навстречу, нужно оббивать пороги. Землю нашим ребятам обещали в Васильковском районе, но это очень затяжной процесс.
С каким отношением от общества, коллег по работе вы сталкиваетесь?
Сразу после моего возвращения все звонили, в госпиталь приходили. Да и еще когда я в армии был - помогали коллеги, и бронежилет у меня был, и тепловизор. Так что я очень благодарен. Сейчас иногда приглашают на какие-то встречи, журналисты, бывают, интересуются. Хотя выйдите на улицу - про войну чем дальше, тем меньше помнят, все увлечены политикой. А на войне ребята ждут, чтобы о них помнили, к ним ездили те же журналисты. Знаете, какая для человека радость, что про него в газете написали? Уже и ордена не надо.
Как вы считаете, почему так мало военных пошли в политику?
Мы думали об этом. Но вы же понимаете, мы люди принципиальные, потому политикам с нами сложно будет. Они не видят в нас удобных для себя людей и не приглашают в свои партии. А создать партию самим - нужны деньги, спонсоры, а зависеть от спонсоров не хочется.
Хотя, конечно, военные были бы мощной силой в политике.
Очень заметно, чем государственные структуры отличаются от коммерческих - кадрами. Если бы в госструктуры привести достаточно хороших менеджеров, все заработало бы как надо. Но без панибратства, без кумовства, на которых у нас во власти сейчас все основано.
***
На прощание “Север” рассказывает еще одну историю об Игоре. “Как-то у нас был спор в палатке - Игорь сказал, что за 2 минуты запомнит 100 двухзначных числе подряд. И запомнил!” Позывной себе выбрал сам - “Натрий”, и никто из товарищей не знает, почему. “Нравится”, - объяснил Игорь. В мирной жизни Брановицкий был частным предпринимателем, бизнес был связан с электронными приборами. Андрей предполагает, что таким хорошим товарищем Брановицкого воспитал отец - он воевал в Афгане, был офицером. Спрашиваем, остались ли у Игоря дети. “Нет. К сожалению, нет”.