О причудливом мире сновидений и его соотносимости с реальностью снимали многие: от великих и ужасных сюрреалистов до обычных мэйнстримовых ребят вроде братьев Вачовски. Войдет ли Кристофер Нолан со своим «Началом» в этот список, сказать сложно. Но можно попробовать.
По убеждению самого режиссера, этот фильм должен был стать первым фильмом о метафизическом ограблении. Метафизика тут проста, как дважды два: некий Дом Кобб (Леонардо ди Каприо) – отличный вор. Примерно такой же отличный, как Дэнни Оушен, только без чувства юмора. И крадет Кобб вовсе не деньжата из сейфов. Проникая в подсознание людей во время их сна, наш герой крадет их идеи, запрятанные так далеко, что сами жертвы не всегда осознают их наличие.
Но однажды промышленному шпионажу приходит конец, поскольку Коббу делают предложение, от которого невозможно отказаться. Влиятельный владелец энергетической корпорации Саито (Кен Ватанабе) дает альтернативное задание: не украсть, а внедрить наследнику конкурирующей компании идею о разрушении отцовского дела. Если все получится, Кобб сможет вернуться домой, в Штаты, где его ждут дети. Он собирает умелую команду, и они несутся в решающий бой с подсознательным – создают многоуровневые сны со сложной архитектурой и лабиринтами и продумывают свои действия так, чтобы жертва прониклась подброшенной идеей «без шуму и пыли» и приняла ее за свою собственную.
Все это в высшей степени прекрасно и качественно снято. Заметно, что Нолан двадцать лет вынашивал сценарий «Начала», так что все эти многоуровневые «сны во сне» смотрятся занятным, и, главное, хорошо продуманным квестом. Но не более того. Конечно, «Начало» останется одним из главных событий в кинематографе года 2010, но это произойдет лишь за неимением аналога «Аватара», на алтарь которого с гораздо большим удовольствием приносили бы свои души зрители разных мастей.
В чем же причина того, что «Началу» не место в священных кинематографических скрижалях? Причин, как водится, несколько.
Во-первых, отсутствие конфликта. Да, у Дома Кобба не все дома (пардон за каламбур), его крыша плавно начинает съезжать при первом же погружении в подсознательные миры: ни с того, ни с сего, появляется проекция его покойной жены и вмешивается в ладный процесс похищения. Испытывая чувство вины за ее гибель, Кобб постоянно возвращается к ней в своих снах, потому что любит ее, да и потому что других снов ему уже давно не снится. Не хочется казаться бездушной, но такая драматическая ситуация, мало того, что не нова (у Нолана вообще с болезненной частотой мелькает тема погибших жен), так еще и была исполнена с гораздо большим талантом и убедительностью, чем в «Начале». Не далее, как в феврале, мы видели, как тот же Ди Каприо, весьма тонко сыграл потерявшего жену сыщика Тэдди Дэниелса у Скорсезе в «Острове проклятых». Тогда параноидальное чувство вины, снедавшего его героя до костей, просто висело в воздухе, придавая и без того нездоровой атмосфере психбольницы невротический душок.
Другими словами, Нолану не хватило режиссерского таланта, чтобы убедить нас в том, что за неимением сильных антагонистов единственным врагом Кобба оказывается его собственное хилое подсознание, якобы из последних сил борющееся с поселившимися в нем демонами. У Скорсезе (да простят меня снобы за такие сравнения) это получилось: в финале выясняется (да и то, весьма сомнительно), что настоящий враг главного героя – болезненное состояние его подсознательного, выдававшего желаемое за действительное, а благоделей (врачей на острове Шаттер) принимавшего за злодеев. В «Острове проклятых» есть возможность для такого резкого выворачивания сюжета наизнанку – там есть пространство, заполненное грамотным саспенсом и подходящими персонажами. В «Начале» этого нет.
Из этого вытекает следующая причина, почему Кристофер Нолан не дотягивает не только до звания визионера-сюрреалиста, но также и до представителя интеллектуального кино. Здесь нам придется полностью согласиться с некоторыми радикальными критиками, не зря заподозрившими его в формализме и слишком буквальном понимании всего, что происходит в самой темной части человеческой психики. Подсознательное у мистера Нолана какое-то квадратное, оно слишком технологичное и ко всему прочему поддано излишней формализации.
По всей видимости, у Нолана, новопровозглашенного верховного мыслителя Голливуда, попросту не хватает воображения. У него если тайна – то в сейфе, если защитники подсознательного – то ребята с бандитскими мордами и пулеметами, если томная жена, отчаянно пытающаяся выйти на первый план, – то Марийон Котияр, которой однозначно пора менять образ, если финальная интрига – то в пошлом исполнении (ой, мамочки, крутящаяся юла – упадет или нет?).
В конце концов, даже сверхдешевые картонные декорации в зеркале у доктора Парнаса смотрелись более уместно, чем многотонные архитектурные конструкции у Дома Кобба.
Конечно, масштабное исполнения и величественность музыкального сопровождения могут послужить причиной тому, чтобы простить «Начало» за все его недостатки, и воспринимать его как простой акт ответа на единственный оправдывающий все это негодяйство вопрос: «А почему бы и нет?». Действительно, почему бы не сделать мир сновидений четким и логичным, хотя он таким отнюдь не является? Почему бы не представить, что подсознание похоже на светлый и радостный сейф казино Белладжио, который грабят хитрые друзья Оушена, а не на темные и опасные глубины леса, к примеру? Why not? – и Кристофер Нолан снимает очередное кино.
К сожалению, та нахрапистая манера, в которой снято «Начало», не оставляет даже крупицы пространства, в котором может развернуться зрительское воображение. Именно поэтому двадцать лет спустя не будут вестись споры, вроде «А был ли гланвый герой репликантом или нет?», или «А что было в чемоданчике у Винсента и Джулса?». Мир, созданный в «Начале» не оставляет такой возможности, с изяществом асфальтоукладчика он забивает объяснениями все поры, в которые могла пробраться жизненно важная попытка интерпретации.
Поэтому оставьте все споры по поводу финала, все сравнения с фильмами Кубрика или «Матрицей», все физические метафоры вроде кота Шредингера или парадокса Пенроуза – реально их нет в фильме, там есть лишь призрачные проекции, приснившиеся Кристоферу Нолану, который, проснувшись, не смог их адекватно выразить. Возможно, как раз во сне ему померещилось, что он – великий режиссер современности и создал беспрецендентный метафизический триллер. Но во сне такое бывает. Я вот недавно спасала мир от космических богомолов-пришельцев. Пойду поищу свой бластер.