Интро
Сквозь морозные узоры смыслов и слов прорываются следующие образы: мама, дети, бал и конфеты (почему-то в шубах). Кроме того, звучат призывы «шевелить булки и работать правильно ж*пой». Ясно, что речь о сказочном балете на детскую тему, в котором сладости превращаются в волшебных персонажей, а раз они ещё и шубы носят, то дело обстоит зимой. Ответ на вопрос о прототипе очевиден – Второй акт балета Петра Чайковского «Щелкунчик». В нём Мари и Принц попадают в Дворец сластей Конфетенбург, в котором перед ними танцуют Шоколад, Кофе, Чай, Карамельная трость, Датский марципан и Фея Драже.
Копы
Действие происходит в некоем каменном городе и, видимо, ночью («нет времени спать»). В некоем подземелье совершается оргия, в которой принимают участие герои, кого все ненавидят – и соседи, и копы. Неожиданно всплывший образ гнома расставляет всё по местам: это же образы композиции «В пещере горного короля» из сюиты норвежского композитора Эдварда Грига на пьесу Генрика Ибсена «Пер Гюнт»! Злые тролли танцуют в тронной пещере подземного короля, желая расправы над соблазнившим его дочь Пером Гюнтом. Постоянно повторяющаяся в «Копах» фраза «Мы наваливаем басс» тоже к месту – композиция Грига начинается вступлением самых низких инструментов симфонического оркестра: виолончелей, фагота и контрабаса.
Любовь
Ночь, страсть и ток любовного напитка по жилам – прямая отсылка ко Второму акту оперы «Тристан и Изольда» Рихарда Вагнера. В саду перед покоями Изольды в полной темноте происходит встреча возлюбленных, прославляющих ночь и смерть, которые для них выше света дня. Кто-то, возможно, скажет, что стихи «Грибов» далеки от философского либретто Вагнера, но можно возразить, что в их лаконичности ещё больше страсти. «Я проснусь с тобой, у нас уже любовь, я не могу без тебя двигаться», – кажется, все члены героя-любовника сведены судорогой вожделения, не позволяющей ему быть многословным.
Велик
Очаровательный тверк привлёк внимание миллионов зрителей к видеоработе на эту песню. Но царицей ролика всё же стала девушка на велосипеде. Грациозное вращение педалей и влажный взгляд из-под разреза балаклавы сделали незнакомку звездой клипа. Подобное внимание к царской персоне, прибывшей на древнем прообразе велосипеда – колеснице – уже случалось в истории музыки. Разумеется, речь идет о «Приезде королевы Шебы» из оратории Георга Фридриха Генделя «Соломон».
Бери грибы
Текст этой песни – то ли бред, то ли палимпсест, в котором все 13 слоёв написанного проступают друг из-под друга, превращая результат в многоуровневое постмодернистское высказывание. Но центральный призыв понятен – подругу зовут собирать грибы (ягоды, видимо, подразумеваются). Невозможно не вспомнить об арии Снегурочки из одноименной оперы Николая Римского-Корсакова. В Прологе Снегурочка поёт: «С подругами по ягоды ходить, на оклик их весёлый отзываться». Как известно, в финале оперы героиня тает от любви к Лелю в лучах Ярилы-солнца. Разумеется, именно этот эпизод вспоминают «Грибы», когда поют: «Ты намокнешь так же тут» и «Тебе очень непросто вернуться домой». Ещё бы, домой Снегурочка смогла бы вернуться лишь в жидком или газообразном состоянии.
Базару нет
Классических первоисточников у этой композиции сразу два. Во-первых, тут совершенно недвусмысленно поднята тема ярмарочной культуры. Топот миллионов («Топчем, топчем, топчем-топчем пятки») сконцентрирован вокруг сцены, на которой даёт представление ярмарочный завсегдатай – Петрушка. Именно это картина обрисовывается в сюите из одноименного балет Игоря Стравинского. Кстати, ярмарочные балаганы Стравинский, скорее всего, подглядел на Волыни, где гений XX века с украинскими корнями любил гостить. О подобных балаганах поётся и в песне «Грибов»: «Как булава, балаган, полагаю, по домам всем пора».
Другой вдохновитель «Грибов» – это, конечно же, Камиль Сен-Санс. Именно о его «Карнавале животных» поётся в строках «Там мишки и тигры, обезьянки и панды, пеликаны и страшный лев».
Пудинг
Пудинг – это, конечно же, торжественный танец, которым открывается любой бал. В том, что праздничный вечер только начинается, заверяют следующие строки: «Мы сейчас будем делать яд», «Сегодня будет батл», а также вопросы к недавно прибывшим гостям торжества «Кто сегодня поломает пол?» и «Приз - девчонки без одежды в кенгурушках! Батлеры, вы готовы биться?»
Какой же танец традиционно открывал балы? Разумеется, это танец-шествие – полонез – позволявший осмотреть владения хозяина торжества. Мировая музыкальная культура зафиксировала множество полонезов, но, кажется, в этот раз «Грибы» вдохновились знаменитым Полонезом ля мажор Фридерика Шопена. В нём чувствуется тот же упругий ритм и особенное праздничное настроение. Кроме того, Полонезу присущ яркий милитари-характер, который, по легенде, связан с тем, что во время сочинения Шопену привиделась грациозная процессия польских рыцарей. Именно об этом воинствующем характере поётся в следующей строке «Грибов»: «Под пальмой заминировали футзал. Будем взрывать, как нигасаки».
Минимал
Данная композиция – безусловно, манифест минимализма. Всё гениальное – просто, и этот текст нарочно составлен так, чтобы его мог выучить любой школьник: «Называй мини-минимал. Тут много не надо, чтобы ты всё понимал. Называй, называй мини-минимал. Мы будем это повторять, чтобы ты запоминал».
Что-то подобное имел в виду и Терри Райли, когда писал свой манифест минимализма «In C». Прошло ровно 52 года, и «Грибы» поверх инструментальной основы наложили ещё и очень удачный словесный ряд, раскрывающий самую суть метода американского классика
Панама
Образ некоей экзотической страны, в которой разбиты прекрасные шатры, в них самые красивые девушки перебирают струны лир и кифар и ждут измождённых путников с лаской и блюдами фруктов, волновал воображение композиторов ещё в эпоху романтизма. И, конечно, любому из них хотелось прижать к сердцу заморскую незнакомку, воскликнув «Вау!» А она бы немедленно ответила «Е!».
Именно об этом не только «Грибы» грезят, но и наверняка мечтал Николай Римский-Корсаков, написавший не уступающую по волшебству и красочности песне «Панама» симфоническую сюиту «Шехеразада».