ГоловнаПолітика

Максим Єфімов: "У групу Хомутинника не пішов би. За гроші - не хочу"

Максим Ефимов — это, наверное, лучшее, что Краматорск мог дать Украине. В разрезе выборов в Раду «здесь и сейчас». Сын самого молодого доктора технических наук Советского Союза — умён, образован, эффективен и в меру циничен. А его фразу «Что же мы делаем?» на внеочередной сессии горсовета, когда фракция ПР предложила на пост секретаря отъявленного украинофоба Ивана Полупана, какой-нибудь чувствительный гражданин поставит в один ряд со словами героя Михаила Ульянова в «Ворошиловском стрелке»: «А как жить?».

При этом он ездит на «Бентли», а краматорские патриоты сокрушаются в фейсбуке, что его помощником в Раде стал Андрей Бессонный, который на выборах-2014 был доверенным лицом конкурента Ефимова — Сергея Близнюка, из клана Близнюков.

С Близнюком тоже не все ясно. Ефимов уверяет, что тот отбирал голоса у него, но кое-кто полагает, что Близнюк-младший был техническим кандидатом как раз от Ефимова и должен был отбирать голоса у ставленника крупнейшего завода города НКМЗ и действующего нардепа Юрия Боярского.

Разгадывая уравнение «как жить?», Ефимов, похоже, выбрал самый выиграшный путь: он будет лоббистом заводов Краматорска и Востока Украины. Нахождение во фракции БПП в парламенте должно в этом помочь.

При этом сам Ефимов теперь уже не гендиректор, а почетный президент уникального для Украины завода ЭМСС, мажоритарный пакет акций которого принадлежит «Росатому». 

Фото: Макс Требухов

Не самый бедный человек в стране Виктор Балога в Раду демонстративно приезжает на скромной Skoda Octavia. На чем приезжаете вы?

«Демонстративно» - к сожалению, это ведущая черта деятельности ряда украинских политиков. И это точно – не мой принцип. Приезжаю на «Мерседесе» - 5-летний, 5-литровый.

Краматорский правозащитник Сергей Борозенцев в беседе с LB.ua говорил: «А завтра боевикам понравится «Бентли» Ефимова или «Мерседес» Скударя (президент крупнейшего завода города НКМЗ. - LB.ua). А кто остановит человека с автоматом?». Но в вашей налоговой декларации «Бентли» не указан.

Я езжу на нем по доверенности.

Это была самая дорогая машина в Краматорске?

Я на «Бентли» в Краматорске не ездил — она у меня в Киеве. Чтобы вы понимали: это машина еще 2004 года. Самая первая модель, которая появилась в двухдверном кузове GT.

Один из нардепов продал «Роллс-Ройс» и пошел в Раду. Вы ничего такого не продавали?

За этот «Бентли» так много денег не дали бы.

К слову, во время оккупации боевики приходили к вам с предложением поддержать их финансово?

Нет. К нам на завод заезжали вооруженные люди, забирали телефоны у охраны, ставили на территории минометы, несколько раз заезжали «Ноны», гаубицы. Заезжали, отстреливались и уезжали. Противостоять этим действиям на тот момент было невозможно.

Разрушение одного из цехов — это «обратка» от наших войск?

Когда всё начиналось, у украинских военных было мало опыта, вот они и пытались его получить, стреляя по блок-посту, которых находился в 200 метрах от заводоуправления. Война есть война.

Юрий Луценко, Арсений Яценюк обвиняли краматорских директоров в спонсировании террористов. Это отчасти правда, это правда или это неправда?

Это неправда.

Скударь так «чист»?

Никогда он не был сепаратистом. Краматорские директора были и остаются заинтересованными только в одном — загружать свои заводы заказами. И мы старались быть вне любых вещей, связанных с войной. Но параллельно с этим в Краматорске происходили события, которые никто не понимал. Когда всё захватывалось — милиция, СБУ, горсовет — мэр города, начальник милиции не могли дозвониться областным руководителям, чтобы понять, что делать. Это провинциальный город, люди не знали, как себя вести; они взывали о помощи, а в ответ — тишина.

У горсовета в Краматорске
Фото: EPA/UPG
У горсовета в Краматорске

А потом приехал Крутов вместе с большим количеством спецназа — и тоже ничего не произошло. Каким образом краматорские директора должны были встать на защиту Украины, когда в это самое время в городе находился полностью экипированный спецназ, очень сильно отличающийся от тех военных, у которых в апреле бабушки забирали бронетехнику, но ничего не сделавший, чтобы освободить горотдел хотя бы в Краматорске. А в то время именно вооруженных сепаратистов было немного. Максимум, 250 человек на два города. Это максимум. Остальные — люди с запудренными мозгами. Те, которые стояли на блок-постах с берданками или эти бабушки... Это люди, которым втемяшили что-то в голову, обманув невнятными идеями.

В декабре 2013 года на митинге в поддержку «курса президента» вы сказали следующее: «И те 40% продукции, который мы продаем в Евросоюз, не дают возможности заработать. Все деньги сегодня мы зарабатываем в России. Средняя заработная плата в России 30 000 рублей и в Европе такая же средняя заработная плата. Но Россия говорит на понятном нам русском языке, а в Европе нужно учить английский. Там нас никто не ждет».

Сейчас я скажу как директор завода, который очень хорошо разбирается в заказах. На рынке России на тот момент мы являлись очень конкурентными: у нас модернизированное производство, мы очень качественные, быстрые. Намного эффективнее своих конкурентов внутри России. И для нас это был премиум-рынок. Мы там были вне конкуренции, потому что Китая там не было— Россия не развивала это направление до введения санкций, а против европейских производителей действовала импортная пошлина.

А рынки Европы были открыты полностью — и для Китая, и для США, и для восточно-европейских производителей. На российском рынке цена тогда была выгоднее, чем в Европе.

Фраза «Россия говорит на понятном нам русском языке, а в Европе нужно учить английский» из Ваших уст все равно коробит.

Хочу, чтобы меня правильно поняли. Сегодня все машиностроительные предприятия, заточенные под российский рынок, эти связи теряют. Тот же НКМЗ — мощнейший завод, равных которому в СНГ и Восточной Европе нет в принципе. НКМЗ — это завод, который может строить заводы. Его основным рынком всегда была Россия. Так сложилось исторически. И сегодня у подобных заводов все связи с Российской Федерацией рушатся. 15 тысяч человек работало на «Азовмаше» - сейчас семь тысяч. И, возможно, будут сокращать и эти семь.

Фото: www.ua-ru.info

А заводы Краматорска?

НКМЗ сейчас борется за заказы. Но давайте посмотрим на цифры: в 2014 году они сделали 2,6 млрд. грн. выручки. И это по новому курсу. Совсем немного. А там работают 12 тысяч человек. Они делали 3 млрд., когда курс был 8. А могли бы делать 10 млрд. Я сейчас говорю о сохранении рабочих мест и о людях, которые работают на заводе.

Вы же сами сказали, что этот завод — уникален для российского рынка.

Россияне начинают замещать нашу продукцию китайской. Потому что в Китае сразу три таких завода, как НКМЗ. При этом не могу сказать, что Россия работает в ущерб себе. У китайских производителей конкурентные цены.

Нужно понимать: российская политика в этом вопросе не связана с войной. Еще в 2010 году против НКМЗ и ЭМСС были введены заградительные пошлины на поставку валков. Рынок валков в РФ — 15-20 тысяч тонн в год. И они просто решили стимулировать собственного производителя. Мы поставляли туда около 10 тыс. тонн, а теперь — 4-5 в ущерб себе, лишь бы не потерять рынок окончательно.

Программы импортозамещения в России начались давно и действуют до сих пор. С точки зрения государственной логики — это правильно. Нужно поддерживать своего производителя, а не открывать широко ворота для всех, сделать так, чтобы добавленная стоимость оставалась в Украине. Единственный способ сегодня не дать умереть нашему машиностроению — создать для него внутренний рынок. Это помимо того, что сами заводы должны искать рынки сбыта вне страны.

Начните с простого. Пусть Яценюк встанет и скажет на всю страну: покупай украинское! Чтобы новый министр экономики, который теперь как бы резидент Украины, везде, по всем без исключения направлениям лоббировал загрузку внутренних производителей.

Вы немного иронично высказались о министре-иностранце. Не приветствуете это новшество?

Неоднозначно воспринимаю, поскольку имел негативный опыт. Занимаясь ветроэнергетикой, спрашивал (не буду говорить где и у кого): «А почему вы не хотите локальную составляющую, зачем вы торпедируете ветроэнергетику?», - ответ был простой: «А я же не украинец, нахрена мне ваша локализация?». Локализация производства — это когда всё сделано в Украине, и тогда ты получаешь «зеленый тариф». Это тоже элемент поддержки отечественного производителя. Кстати, ЕБРР тоже не хотел обеспечивать локализацию, потому что они стимулируют собственное производство в европейских странах.

Фото: Макс Требухов

Пропаганда, поддержка отечественного производителя должна начинаться с Яценюка и идти до самого-самого низа. Начать нужно с этого. И если сегодня почти 90 млрд грн. отдано Минобороны, то вооружение должно производиться в Украине. И почему сегодня тот же НКМЗ, который в советские времена мог делать любое вооружение, не задействован в этом? Понятно, что там никогда не сделаешь самолет или ракету, но есть же и другая техника. И если будет политическая воля, то такой завод может быть переориентирован на ВПК.

Танк сможет сделать, если чертежи получит?

Возможно, и танк. И «Азовмаш» сможет. Это и будет лучшая поддержка машиностроительного Востока. И это был бы очень серьезный сигнал от власти, что Восток стране нужен.

«Росатом» же не оставит ЭМСС без заказов?

Я в страшном сне боюсь увидеть, что произойдет, если это случится. А измениться может всё. Очень важно, чтобы завод производил ту продукцию, на которую он и был ориентирован. Но это зависит от многих факторов. «Росатом», хоть и госкомпания, но работает в рыночных условиях. И если ему станет опасно заказывать у нас продукцию, то они ее закажут в России. Там есть наш конкурент, который может производить всё то, что делаем мы.

Можно будет национализировать завод.

А смысл? Как НКМЗ не нужен Украине (пока), так и ЭМСС Украине не нужен. Да, в 2013 году мы сделали заготовки турбин для «Турбоатома» на 200 млн., а в 2014 году — на 70 млн. А чтобы завод продолжал жить, нужно делать на 1,5-2 млрд. Внутри страны такие объемы обеспечить невозможно. Украина сейчас обеспечивает нам 15% загрузки мощностей. С такими объемами из двух тысяч работников нужно будет оставить 150 человек. Это если упрощенно говорить.

Вы постоянно говорите «мы». По инерции?

Я стал почетным президентом завода. При этом его акций у меня нет, а право подписи я утратил. Но важен ведь не факт владения, а управление процессами, влияние. Это как президент Порошенко сегодня отдал всё своё имущество в управление компании Rothschild, так и я отдал своё имущество в управление другим лицам.

Вы едва не проиграли выборы из-за кандидата от БПП, а затем вошли в президентскую фракцию.

В Раде ты можешь быть оппозиционным, внефракционным или во властной конфигурации. Я хотел быть эффективным. Поход в оппозицию моему округу точно ничего бы не дал. Но я себе поставил цель: мой округ должен выиграть от похода в президентскую фракцию.

Фото: prportal.com.ua

Есть такое поверье: хочешь быть успешным мажоритарщиком — вступи в пропрезидентскую силу.

Есть вещи, которые логичны. Ты не можешь требовать «правильный» бюджет для города, не можешь работать в интересах заводов, если ты в оппозиции.

То есть, вас никто не «вербовал» в БПП — вы сами пришли?

Да. Пришел со словами: «Я воровать не собираюсь. Мне это не интересно. Если принципы взаимодействия будут нормальным — будем работать, если нет — я выйду из фракции».

А к кому вы пришли?

К Луценко. Чтобы было понятно: я и с «Оппозицонным блоком» общался — и до выборов, и после них; и от Еремеева задавали вопросы, и «Самопомичь».

А под какую «идею» звали от Еремеева?

Там все было просто: «Готовы вступить?» - «Не готов».

А группа Хомутынника?

Я бы принципиально не вошел. Я против той концепции, которую группа исповедует. За деньги — не хочу.

В Краматорске, наверное, далеко не все ваши избиратели обрадовались, что вы вступили в БПП.

Мнения есть разные. Я же руководствовался исключительно принципом эффективной работы. Если не буду работать эффективно, значит допустил ошибку.

Вы же могли оказаться в партии Лёвочкина/Ларина — Партии развития Украины. Ролик с вами до сих пор не удален с ресурсов этого проекта.

У них была концепция: посредством разных лиц себя прорекламировать. Они это сделали. Я, по сути, выступил в качестве телезвезды. И всё.

Вряд ли бы вы так просто стали «телезвездой», не планируя в будущем пойти на выборы с этой партией.

О подробностях распространяться не хотелось бы, но — ни в коем случае не пошел бы.

Мне, кстати, и в «ОппоБлок» предлагали проходным номером по списку. Мог бы занять место Королевской. Ходил бы сейчас, критиковал бы всех.

Кстати, с точки зрения последствий для личного рейтинга это могло быть и правильным. В тяжелые времена проще критиковать, чем что-то делать для страны и для людей. Но повторять мантру о «бездарной политике власти» и «тяжелой жизни граждан» мне не интересно. Впрочем, если власть не сделает радикальных шагов по улучшению жизни людей, то у «Оппозиционного Блока» в Краматорске будет не 36%, а больше. И, возможно, намного больше.

Вы же пытались переформатировать под свои идеи горсовет. Что из этой затеи вышло?

У нас проблемы — в исполкоме. Наши чиновники в плане искусства управления городом сильно отстали от городов-флагманов — от Львова, от Ивано-Франковска, от той же Винницы, от Луцка даже. Новаций — нет. И вот для этих целей и нужен горсовет. Договорились, что хорошие инициативы должны быть поддержаны. А с плохими инициативами на депутатов мы и так выходить не собирались.

А на местных выборах будет какой-нибудь блок вашего имени?

По партийным спискам пока не могу сказать ничего определенного, а по округам пойдут люди с близкими взглядами.

Краматорск не совсем отвечает шаблонному восприятию Донбасса. Здесь, как минимум, нет терриконов. И люди тоже немножко другие. Может, стоит развивать идею отделения края от шахтерских регионов Донецкой области?

Не уверен, что в этом есть смысл. Мне кажется, всё само образуется. И это уже происходит на фоне переезда множества властных институций в город. По сути, Краматорск уже становится центром чего-то нового.

Фото: Евгений Швец

Если быть циничными, то Краматорску невыгодно возвращение «той части» Донецкой области в лоно Украины, потому что город кое-что выиграл от «разделения». Вам вот удалось привлечь деньги на реконструкцию городских парков.

В Краматорске — работающие предприятия, и город однозначно выиграл от бюджетной децентрализации. Такого бюджета, как на 2015 год, не было никогда. Я надеюсь, что мы останемся хорошим исключением из правил и в будущем. Переезд ОГА — это тоже плюс. Благодаря этому мы получаем шанс на развитие. Но мы не должны жертвовать Донецкой областью ради Краматорска, это однозначно.

Разве Донецкая область не изжила себя как «территориальная община» в свете последних событий?

В смысле?

Возможно, «северяне» немножко другие, чем жители шахтерских поселков, или «шахтерских гетто», как говорит кто-то.

Честно — некрасиво говорят. Да, наверное, за те 23 года, что уничтожалась наша государственность, когда государственное подменивалось частным, в области менялся и менталитет людей. По сути, это хорошие работяги, которые привыкли, что после работы они приходят домой, съедают тарелку борща и ложатся спать. На следующий день — по новому кругу. И это касается всех городов. В Краматорске чуть другая ситуация за счет большего количества людей с высшим образованием. У нас люди подольше возле компьютера посидят, возле телевизора подумают. Но сравнивать со Львовом, с существующими там традициями, и семейными в том числе, не приходится.

По поводу подмены «государственного частным». Донецкая область — вотчина Семьи. У вас ничего не успели «отжать»?

Даже попыток не было. Смотрите: наша последняя сделка — покупка у «Агрофирмы Шахтер» запущенных сельхозпредприятий, которые уже пару-тройку лет не работали. Как правило, отбирают то, что быстро приносит деньги. А у нас же другая бизнес-концепция — мы брали плохое и потихонечку делали его хорошим. И в те времена, когда кто-то пытался что-то забирать, у нас ничего такого «хорошего» не было.

Продажа контрольного пакета акций ЭМСС в 2010 году — это не была попытка, сыграв на опережение, избежать «семейной прихватизации»?

Это было понимание того, что без российского рынка предприятие не сможет развиваться.

Максим Ефимов и глава корпорации «Росатом» Сергей Кириенко(правее)
Фото: emss.dn.ua
Максим Ефимов и глава корпорации «Росатом» Сергей Кириенко(правее)

И с Сашей Януковичем вы не знакомы?

Ни разу в жизни с ним не общался.

Зато с еще одним представителем известной донбасской семьи — Сергеем Близнюком — прекрасно общаетесь: он был вашим замом на заводе. И конкурентом на выборах. За пару дней до голосования вы его уволили — за прогулы (сейчас Близнюк — снова заместитель гендиректора. - LB.ua).

Были не совсем порядочные действия со стороны его политтехнологов. Они продвигали лозунг: «Ефимова — в меры. Близнюка — в депутаты». Он обиделся, конечно. Но мы потом встретились, я объяснил: я ведь не кричал нигде, что Близнюка нужно в меры, а Ефимова — в депутаты.

Как поживает ваш ветровой парк «Новоазовский». Он же находится в зоне оккупации - еще не разобрали на металлолом?

Нет, работает. Правда, находится как раз на линии взаимодействия, и прямым попаданием была уничтожена трансформаторная подстанция, сейчас её восстанавливают.

Еще вчера вы видели легенду украинской политики Олега Ляшко по телевизору, а сегодня он Ваш сосед по Раде. Не отвлекает от работы своей активностью?

Честно говоря, это один из самых эффективных политиков на сегодняшний день. Сужу по тому, что я вижу.

Мы когда-нибудь дождемся подобной активности от вас — яркого выступления с трибуны с призывом наконец «услышать Донбасс»?

Действительно, нужно больше выступлений, высказываний. Но политика — это не бизнес, и у меня было всего два месяца, чтобы в этом разобраться. В то же время, я пришел из сферы экономики и мне это ближе. Сейчас готовим законопроекты, и они будут достаточно жесткие. Подробности — чуть позже.

Фото: Макс Трубухов

У вас внутри ничего не «ёкает» на фоне обещаний Захарченко снова взять Краматорск?

Я думаю, что это невозможно в концепции «ДНР против Украины».

Вступая в БПП, вы не просчитывали вариант, а что будет с вашей собственностью, если ДНР вернется?

В кризисной ситуации просчитать все последствия — невозможно. И сегодня ты рискуешь практически всем, что у тебя есть. Потому что весь бизнес — в Краматорске. Украина — это страна, в которой можно и нужно многое делать, не воруя, а просто зарабатывая. Медленно, но уверенно. Потенциал у нашей страны огромный.

Євген ШвецьЄвген Швець, журналіст
Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram