Когда Юлия Тимошенко оказалась за решёткой, среди её соратников, друзей и помощников невозможно было найти человека, который не заговорил бы о массовых протестах как о чуть ли не последнем средстве выправить положение.
И положение не в жизни Тимошенко лично, а с политической конкуренцией в стране вообще.
Предсказуемо – массовых протестов не случилось.
И, казалось бы, раз уж их нет, нужно задать себе вопрос о том, а почему, собственно, их нет? Почему люди, категорически не воспринимающие власть Януковича и – как минимум – презирающие его, его правительство и всех его соратников, остались в своих повседневных заботах и не вышли на улицы?
Ведь таких людей, по крайней мере, в Киеве – большинство.
Что ж, вместо того, чтобы задать такой вопрос и хорошенько подумать, политики и прочие лица, неравнодушные к общественным делам, принялись высказывать всё, что накопилось у них в душе за долгие годы жизни в Украине и политической работы с местной публикой.
Высказывать – и выдавать это своё наболевшее в качестве причины отсутствия протестов.
Таким образом, можно было услышать и прочитать странные вещи на любой вкус – от историй о трусости киевлян до историй о том, что люди, мол, не видят различий между Тимошенко, Януковичем и всеми другими политическими деятелями.
Хотя минимальной работы ума хватило бы, чтобы понять: если бы киевляне и вправду были трусливы, то Янукович не перемещался бы по городу практически в рамках спецопераций со столькими охранниками.
И если бы люди не видели различий между Януковичем и Тимошенко, между политиками вообще, то люди бы и не разделялись от выборов к выборам на «оранжевых» и «бело-синих», на «сердечных» и «против неё». Да и Тягнибок был бы не «з нашого боку», а в принципе был бы, был бы Тягнибок как таковой.
Всё, что нам тут с вами за минувшие после ареста Тимошенко дни наговорили о том, почему Украина не пошла протестовать, обусловлено двумя порочными практиками. Которые обществу вреда наносят в тысячу раз больше, чем, к примеру, любой возможный Фирташ с компанией-посредником в деле снабжения газом.
Этими практиками являются: обожествление массового протеста и принятие высказываемых обывателями слов за действительное «мнение массы».
Итак, по порядку. Нельзя воспринимать протесты как языческого божка, который, материализовавшись из камней киевской брусчатки, возьмёт да и поразит всё ненавистное. Ну, не делает протест ту политическую работу, которую должны сделать политики или коалиция политиков и бонз экономики. Народ не выносит и не заносит на своих плечах из власти или во власть тех или иных политиков, несмотря на то, что именно так привыкли интерпретировать «революции» в нашем обществе.
Посмотрите, чем была, по сути, Арабская весна? Это же, фактически, бойкот общественных отношений со стороны народа. Именно на такой бойкот как бы наслаивалось всё остальное – в том числе отставки президентов Египта и Туниса, «эвакуация» президента Йемена.
Обратите внимание, что президентов Египта и Туниса убрали их же соратники и не потому, что масса протестовала, а для того, чтобы вернуть эту массу к её повседневной жизни. Подчёркиваю: не «потому что», а «для того чтобы».
Да и в Киеве в 2004 году решения в пользу Ющенко были приняты с таким же мотивом: для того, чтобы масса вернулась к своей повседневной жизни.
Чтобы студенты снова стали послушными овечками в аудиториях. Чтобы «средний класс» снова стал потреблять, а не шататься по площадям. Чтобы журналисты снова стали «убаюкивать» неимущих, а не провоцировать в них мысли о том, что общественные отношения не стоят того, чтобы их и дальше терпеть, и настолько аморальны, что достойны протеста.
Вот что такое массовый протест: это фон, на котором политики и бонзы экономики работают над новой системой общественных отношений или над поправками к старой. Причём фон – не первичен. Сначала массе должно стать понятно, кто и как будет менять систему общественных отношений, а уж потом она с радостью станет фоном. И это справедливо и для протестов в Висконсине, и для протестов в Тибете.
Подчёркиваю: всем уж давно противно смотреть на Януковича и терпеть, как правительство с президентской администрацией врут в глаза. Чечетов с Богословской – это уже вполне сформировавшиеся «ведьмы», и – как минимум – часть голосовавших за Тимошенко во втором туре президентских выборов 2010 года желает увидеть их «сжигаемыми». Так что, настроение масс вполне протестное. Просто непонятно, а для каких, собственно, действий эта протестность должна стать фоном.
Иными словами, а кто позаботился о том, чтобы дать массе миф?
К ответу на этот вопрос имеет прямое отношение тот факт, что ещё одной порочной практикой в нашей стране является огромное внимание, которое некоторые лица и – особенно – журналисты уделяют мотивам и мнениям сограждан.
Если бы люди всегда говорили именно то, что имеют в виду, – такое внимание было бы оправданным. Но поскольку люди всегда говорят совершенно не то, что имеют в виду, – ну, естественно, кроме описания физиологических потребностей вроде «покушать хочу», – постольку нет и не может быть никакого смысла в «зондировании» мотивов избирателей по поводу «суда» над Тимошенко и любому другому поводу.
Абсолютное большинство людей о нефизиологических потребностях говорит и думает лишь тот миф, который им заменяет понимание этих потребностей. Если бы это было не так, телевидение не смогло бы «рулить» нациями. Ну, а поскольку у людей, кроме мифов, как правило, ничего не обнаруживается, так сказать, по тэгу «мотивы поведения», то и интересоваться этим не стоит. Естественно, кроме случаев, когда профессиональный интерес заключается в коллекционировании или деконструкции мифов.
Подлинные мотивы поведения, то есть подлинное «мнение массы» можно узнать не со слов этой самой массы, а с выражений лиц людей в метро, по дороге домой из офисных башен, по вещам на людях и у людей в руках, во владении. По тому, в конце концов, о чём мечтают дети – новое поколение нашего с вами милого народа.
Так вот, лица массы выражают усталость, причём гигантскую усталость. Одежда массы выражает безнадёжность. Вещи, которыми масса владеет и – особенно – которые масса хочет, выражают паническую неуверенность людей в себе и в завтрашнем дне. А новое поколение мечтает в основном о том, что имеет не советское, не русское и не украинское происхождение. Вопрос: что же ещё может быть более революционным настроением?
Люди легко вышли бы протестовать. Вышли бы, если бы хоть кто-то был готов этот протест использовать, встроить в некую систему политических действий. А значит, такая готовность трансформировалась бы в миф, который «стал бы» мотивами поведения массы.
Вот почему как раз чрезвычайно выгодно для политической оппозиции в Украине, что массового протеста пока что нет. Пар не выходит в гудок. Он накапливается.
Было бы странно истратить столь великое недовольство народа, какое сейчас можно заметить в Украине, лишь на попытку запугать Януковича и побудить его, таким образом, принять одно или несколько решений в области влияния на прокуратуру и суд. Это недовольство можно, а значит, и дОлжно использовать как фон для значительно бОльших действий.
Или... неужели некому снова, как в начале 2000-х, заняться мифотворчеством?