Когда говорят о яичнице, пожаренной на Вечном огне в киевском Парке славы, упускают из виду, что это был не просто какой-то там политический жест или аморальный поступок. Это свидетельство того, что украинское государство нуждается в новой интерпретации Bторой мировой войны, победы в ней и всех предшествовавших ей процессов и событий.
Украина не может считать достаточной ту концепцию войны, которая была достаточна для СССР. Просто потому, что мы теперь не в СССР и мыслим себя частью европейского объединения, в котором отношение ко второй мировой войне более проработанное, более многослойное. Нужен новый подход. Ибо старый – будто дедова фуфайка на жене посла в Брюсселе.
Именно отсутствие нового подхода порождает скандалы и с «националистической яичницей», и с красными флагами во Львове, и со Степаном Бандерой. Кстати, это мы ещё об Андрее Мельнике обычно не вспоминаем, хотя он заслуживает большего внимания, чем Бандера. Какие же скандалы начнутся, когда, наконец, и о нём вспомним?
К тому же, советская интерпретация войны не способна «прикрыть» Украину от омерзительных, прямо-таки «крысиных» обстоятельств, в которых мы себя будем обнаруживать тем чаще, чем больше в мире станут обращать внимание на персон вроде Джона Демьянюка.
И ведь станут. Рост националистических – лучше сказать, нацистских – настроений в некоторых государствах ЕС будет обязывать к оживлению в медиа зверств прошлого.
А ещё Россия перетягивает одеяло славного 1945-го года на себя. Присмотритесь к любому, связанному с Великой отечественной войной мероприятию в России, – вы не увидите там и следов от прежней, советской риторики совместной борьбы с фашизмом. Когда Россия таки заберёт себе всю славу победителя, что же останется нашей стране?
Ничего приятного: останется знание, например, о том, что еврейские погромы в Украине нацисты интегрировали в свою политику геноцида.
Когда Вэнди Лауэр, американский историк, сказала о такой интеграции в Киеве во время дискуссии о Холокосте в рамках Международного форума «Исторической мастерской Европы», публика неодобрительно загудела.
А ведь ничего не попишешь: Украина обязана как-то работать с тем фактом, что с Запада на Восток страны отношение к евреям в период немецкой оккупации менялось с погромов, которые оккупанты не организовывали, а в некоторых случаях даже остановили, – к Бабьему Яру, который уже никому, кроме немцев, не пришло в голову устраивать.
Собственно, украинскому государству необходимо искать выход из ситуации, когда не может претендовать на статус национального нарратив, в рамках которого нет места той части украинского народа, что не могла помыслить себя с коммунистами. И той части народа, которая не могла помыслить себя с евреями.
Это же наш народ.
Нельзя больше не давать государственного ответа на вопросы о том, что за причины свели эти части украинского народа воедино? И должно ли украинское национальное государство нести теперь ответственность за такое единство?
Устранены ли эти причины сейчас?
Другой важный аспект: не может претендовать на статус национального нарратив, в рамках которого нет места вопросам о связи процессов роста национал-социализма в Германии и экспансии большевизма в Европе. А также о родстве методов удержания власти нацистами и большевиками.
Ещё аспект: не может претендовать на статус национального нарратив, в рамках которого нет места мыслям о наступательной операции СССР – а значит, и УССР – против Финляндии во второй мировой войне в 1939-1940 годах. Тут-то наше государство как правопреемник УССР имеет отношение не к «собиранию» бывших под властью Варшавы украинских земель в рамках союзничества СССР и гитлеровской Германии, но к процессу, кровному Сталину.
Может, стоит извиниться перед финским народом, если уж мы не порываем с советским прошлым? А мы-то с ним не порываем, чему свидетельство – уголовные дела против Анны Синьковой и её единомышленников.
Их-то судят ну точно за антисоветскую пропаганду и агитацию, ибо что ещё может быть более антисоветским?
«Богу было угодно заложить в нас нравственное чувство, которое познаётся голосом совести. Именно этим чувством, прежде всего, человек и отличается от всего животного мира, ведь разум в той или иной мере свойственен и животным». Это слова патриарха Кирилла.
Так вот, разум нам наговорил о второй мировой войне уже много. А совесть? Что можно услышать от совести, например, об ответственности СССР за Холокост? СССР, частью которого Украина была и до сих пор за счёт этого живёт.
Вам показался странным такой вопрос? Что ж, Владимир Поляков, крымский историк, говорит о Советском Союзе и Холокосте следующее:
«Происходившее уничтожение по национальному признаку [на оккупированных Германией территориях СССР. – lb.ua] не было тайной для властей. Обычные люди не знали, а власти знали. Мы имеем открытую информацию о том, что жёны работников обкома партии эвакуировались именно потому, что они евреи, – им грозила опасность.
То есть когда дело касалось родных, их эвакуировали, а когда приходили чужие люди и говорили: «Эвакуируйте нас, пожалуйста», – им отвечали: «Нет, мы эвакуируем только ценных работников», – и им отказывали. А то, что их ждёт... Они бы пешком, может быть, ушли, но им же никто не говорил.
Слухи в Крым стали проникать только после расстрела в Геническе. Потому что Геническ слишком близко, и части 51-й армии, солдаты... кто-то рассказал, что в Геническе расстреляли всех евреев – будет то же самое и в Крыму. Эти слухи пришли в Симферополь за день, но никто не поверил. А власти – ничего не предприняли, и поэтому я лично убеждён, что по отношению к своему народу, – а евреи это часть советского народа, – так поступать нельзя было.
И я удивляюсь, что никто до сих пор не выдвинул это обвинение. Вот я в своей книге «Страшная правда о Великой отечественной войне. Партизаны без грифа «Секретно» поднял этот вопрос, но реакции – никакой. То есть эта тема прошла совершенно незаметно».
lb.ua: – Как это обвинение встроить в официальную историю Холокоста и историю Великой отечественной войны?
Владимир Поляков: – Говорят, что виноваты и румыны, и венгры, и словаки, а не только немцы. Меня это удивляет, потому что как раз в меньшей степени они все виноваты. Но если уж так ставить вопрос, то Советский Союз тоже несёт ответственность за то, что он ничего не предпринял. Да, во Львове нельзя было ничего сделать, однако дальше, там, куда оккупанты шли месяцы, а не дни, – обязательно надо было эвакуировать евреев.
lb.ua: – Понятно, но что следует сделать, чтобы это стало частью истории, чтобы это было замечено? Москва должна сделать какое-то заявление?
Владимир Поляков: – Мы должны признать, что государство несёт ответственность за своих граждан.
Давайте подумаем, а что ещё может спросить совесть у нас с вами, если мы не стыдимся статуса наследников УССР и, таким образом, частично СССР – то есть советской инфраструктуры символов, советских представлений о добре и зле и так далее.
Нашлось бы место нацистам в политической системе Германии, если бы большевики не «раздували пожар мировой революции»?
Насколько меньше евреев погибло бы в лагерях смерти, если бы Советский Союз, как приличные государства, объявил войну Германии в 1939 году?
Насколько меньше советских граждан погибло бы в войне, если бы командующие иначе подходили к планированию операций?
Как сложилась бы судьба послевоенной Польши, если бы Сталин не проявил малодушие в вопросе о помощи Варшавскому восстанию?
Не являются ли все эти советские «солдатские» мемориалы историческим хулиганством, одним большим надругательством над памятью воевавших или переживших войну в тылу и вынужденных после войны жить в нищенских, бесчеловечных условиях, вызванных добровольной изолированностью СССР, участием в гонке вооружений и огромными расходами на мемориальное строительство – то есть на удержание господства марксизма-ленинизма, в том числе и в области символов?
Чтобы было понятнее, простой пример: один из выживших в Хатыни, Антон Барановский, в 1969 году через пять месяцев после открытия мемориального комплекса на месте сожжённой гитлеровцами деревни, погиб – ночью барак, в котором он жил, загорелся, и Барановский умер от удушья.
Да и... сделаны ли выводы из опыта столкновения Европы с национал-социализмом? У нас сейчас, кстати, этот вопрос очень актуален – вот, например, процесс над Тимошенко приобретает черты Лейпцигского процесса. И по смыслу – не допустить ключевого противника правящей силы к парламентским выборам, и по форме:
Ну, кто вспоминает, что Гитлер никогда не стал бы диктатором, если бы нацистам не удалось грубо, мимикрируя под законные действия, расправиться с политическими конкурентами?
Мартин Бок, руководитель отдела «Критическое осмысление истории» немецкого федерального фонда «Память. Ответственность, Будущее», подчеркнул в Киеве важность осуждения национал-социализма. Надо понимать, что национал-социализма в целом, а не в отдельных его аспектах – войне против СССР или вырванном из контекста произвола и тирании нацистов уничтожении людей.
И это означает, что нам, в том числе и государству следует дискутировать о прошлом нашей страны, о разных сторонах участия Украины во второй мировой войне со всеми, в том числе и с теми, кто способен взять да и пожарить яичницу на Вечном огне. Цветов в праздничные и траурные дни уже недостаточно – разговаривать надо.
Мартин Бок: – Людям и в дальнейшем будет очень важно в процессе осмысления истории утверждать ценности своей жизни, ценностную структуру своего времени. Ведь на этом основана совместная жизнь государств. Недавно я был на конференции в Брюсселе, и там обсуждалось, какие же ценности, какие исторические вопросы могут стать базовыми для всей Европы. Сейчас, как и тогда, когда европейское объединение создавалось, одна из таких базовых идей – идея о том, что будут сделаны выводы из случившегося в период второй мировой войны и до неё, будет осуждён национал-социализм. Это конститутивно для европейского объединения.
Тем более, есть много новых государств в европейском объединении, которые говорят, что им важно переосмысление коммунизма. А это имеет прямое отношение ко второй мировой войне.
lb.ua: – Сколько времени нужно потратить, чтобы привести людей к мысли, что дискуссия является основой мирной жизни, а не замалчивание?
Мартин Бок: – Это придёт само по себе. Считаю, что это будет длиться, по меньшей мере, одно поколение. Ситуация в Германии тоже была очень сложной. Но в Германии более-менее ясно, что целая страна является не то чтобы виновной в произошедшем – причастной к произошедшему. В других странах такого нет, и это порождает сложности в том числе и для политического руководства, которое не может говорить об этом «мы» – сказать, например, «мы виновны». И это понятно, ведь они говорят обо всём государстве.
Во многих странах после войны фокус был направлен на победу, не только в СССР предпочитали молчать об остальном. Так было, скажем, и в Нидерландах. Там забыли о жертвах. Потом в страну начали возвращаться евреи, перед которыми у общества была вина, и пришлось вспомнить, что вторая мировая война – это не только победа.
lb.ua: – Возможно, западным государствам стоит повлиять на республики бывшего СССР с тем, чтобы они не откладывали в долгий ящик осмысление таких тем, как Холокост?
Мартин Бок: – Думаю, в каждой стране рано или поздно прийдут к критическому осмыслению вины, если она была, конечно. Это дискуссия о самопонимании страны – какое оно? И, разумеется, не может быть заданием для других государств – говорить стране, как она должна себя понимать.
Мы, фонд «Память. Ответственность. Будущее», сначала стремимся описать разные картины истории, упомянуть все стороны, просто привнести их в дискурс. И поэтому я радуюсь дискуссии, состоявшейся в Киеве. Конечно, я не разделяю мыслей людей, которые стремятся уйти от обсуждения, но это признак начала дискуссии.
Таким образом, украинскому государству было бы неплохо сформулировать свою историческую политику. Новую историческую политику.
Вряд ли она может быть воплощена аппаратно по примеру Польши с Институтом национальной памяти – ибо в Украине как раз неочевидно, какую конкретно память объявлять национальной. И вряд ли это может быть по примеру России с Комиссией по противодействию фальсификации истории в ущерб интересам России – ибо нам тут нужна не охота на ведьм, а национальное согласие.
Зато германский пример с фондами, компенсирующими ущерб и инвестирующими в дискуссии, исследования, может быть применён.
Вот только... политическая воля для этого найдётся?