Фильм почти сразу обнаруживает свои сценические корни даже для тех, кто не знает, что он снят на основе пьесы Павла Арье. У него практически одна локация – сельская хата на границе леса, за которым видна Припять. Практически не выходя за ручей, отделяющий дом от остальной земли, четыре живописных персонажа на протяжении 100 с небольшим минут будут ковать драматургию этого фильма. Трое тут живут – бабка Прися (Ирма Витовская), её дочь Слава (Виталина Библив) и 30-летний внук Вовчик. Посетитель всего один, но регулярный – милиционер (Дмитрий Ярошенко) в усах, словно прилетевших сюда прямо с Ивана Миколайчука времён его иконических ролей в украинском поэтическом кино. Персонаж Ярошенко вроде бы должен выгонять жителей, но уже давно, судя по всему, образовал с ними симбиоз натурально-обменного толка. Дом выходит на старые футбольные ворота, сквозь который проходит или проезжает всякий, кто сюда направляется, словно маркируя место перехода из пространства обычного в немного свихнувшееся.
Первый час «Брамы» отдан на представление героев и на флэшбеки, объясняющие, как и почему они тут оказались. Но главное внимание уделено отыгрышу всех анекдотов в исполнении бабки Приси. Она то закинется радиоактивными грибами и будет переживать трип в рамках ежедневного распорядка дня; то расскажет зрителю своё видение международной ситуации середины 80-х годов, в которых значительную роль занимает сговор инопланетян и Горбачёва и прокладка секретной ветки метро, которая проходит под домом семьи; то устроит введение в полесский бестиарий, который якобы принимает деятельное участие в жизни семьи. За это время фильм практически не развивается: его герои живут в отчуждённом пространстве, в причудливом аквариуме настоящего, а будущего в социальном контексте они не имеют вообще. Бабка Прися, Слава и Вовчик в силу выбора или давления обстоятельств оказались вне жизни остальных людей и сами представляют вполне уже вполне уже фольклорных существ, чьё существование самоценно и самодостаточно. Его можно только потревожить или разрушить извне каким-то вторжением внешних сил. Поэтому единственное показанное в фильме столкновение с пришлыми «сталкерами» запускает в фильме хоть какие-то кинетические процессы.
Эффект сюжетной статичности и привязанности фильма к одной локации со временем приводит к тому, что фильм сильно теряет в темпе. Его не разгоняют ни малочисленные флэшбеки, ни хоть какие-то попытки сделать из пьесы фильм монтажными или операторскими средствами. В постоянном приёме отъезда камеры видится даже какое-то сопротивление материала, который любой средний план стремится превратить в общий – театральную мизансцену на фоне задника. Превращение пьесы в фильм пошло на пользу «Браме» только в одной составляющей – актёрской. В фильме Тихого очень мощная актёрская игра, и что самое главное – присутствует то, чего отчаянно не хватает современному украинскому кино. Тут есть культура жеста, умение двигаться и создавать действительно цельные актёрские образы в исполнении всех участников фильма.
Главное достояние «Брамы» в этом смысле – это, конечно, Ирма Витовская, которая излучает сквозь экран столько радиоактивной энергии, что зрительский счётчик Гейгера зашкаливает, даже когда она просто прикуривает свою неизменную «козью ножку». Все актёры тут, впрочем, смотрятся хорошо, даже несмотря на то, что непомерно переигрывают по меркам кино, которое уже давно не требует экспрессивности его немого периода, и несмотря на то, что все переигрывают по-разному. Герой Ярошенко играет персонажа слэпстика, Ирма Витовская – деятельное мистическое существо чуть ли не из «Нибелунгов» Фритца Ланга, но с топором и под грибами органически соединяющее чертыхания и мистические литания. Виталина Библив (Слава) создаёт почти реалистический портрет растерянной женщины трагической судьбы, траектория которой не вписалась в жизнь вне зоны. В конце концов, это тоже придаёт атмосфере фильма ощущение сдвига реальности. Как будто в чернобыльская зона изменила личности находящихся в ней людей до такой степени, что они двигаются, говорят и думают поразительно странным образом. В этом смысле «Браме» даже как-то идут совершенно чудовищные по глобальным меркам CGI-эффекты, больше подходящие для фильмов вроде «Мегаакула против крокозавра».
«Брама» – представитель уже сложившегося целого течения в новом украинском кино, авторы которого фиксируют странную и загадочную реальность нашей глубинки. Она выглядит в этих фильмах так, словно пережила глобальную катастрофу, уничтожившую социальные связи, покалечившую личности и заставившую отдельные мирки замкнуться и выживать по своим причудливым новосозданным правилам, которые выглядят абсурдно смешными, хтонически завораживающими и ужасными одновременно. И «Вулкан» Романа Бондарчука, которому ещё предстоит украинский прокат, и «Дельту» Александра Течинского тоже можно и нужно рассматривать в этом контексте. Но если эти фильмы позволяют отчуждение зрителя от материала, вводя или героя-чужака или предлагая отстранённый взгляд, то «Брама» Владимира Тихого смотрит на ситуацию изнутри, собирая из радиоактивной, почти постапокалиптической пост-чернобыльской реальности свои галлюциногенные грибы, которые скармливает зрителю.
Это далеко не идеальный фильм, но он не рассматривает идентичность своих героев как травму, от которой нужно бежать или которую нужно принять. Он мифологизирует своих героев, что тоже является способом осмысления действительности. И бабка Прися когда-нибудь отправится на ту самую секретную ветку метро «Припять-2», чтобы сгинуть с лица земли безвозвратно. Но благодаря художественным трипам вроде «Брамы» она всегда будет напоминать будущим поколениям о времени в истории людей на этой земле, когда ещё не наступил период полураспада радиоактивных изотопов.