Кажется, что речь идет исключительно о стихии – ну что же можно сделать, когда так жарко и горят леса? Сами россияне, кажется, уже забыли, что совсем недавно, во время трагедии в Новом Орлеане, главной темой новостных выпусков было не столько затопление пострадавшего от урагана города, сколько эффективность действий местной и федеральной властей. Ведь государство для того и существует, чтобы решать проблемы, которые не может решить отдельный гражданин. Конечно, не в силах страны понизить температуру. Но для облегчения существования граждан в чрезвычайных условиях можно сделать очень многое.
Лето 2010 года продемонстрировало то, что все и без этого знали, но не хотели признавать, – российская государственная машина не отличается особой эффективностью и не совсем понимает свои функции. Наиболее откровенным комментарием к происходящему стали слова пресс-секретаря московского мэра Юрия Лужкова, искренне не понимавшего, почему его престарелый шеф должен прерывать отпуск и возвращаться в столицу, объятую гарью и дымом. «А что происходит в Москве? – удивленно спрашивал у журналистов чиновник. – В Москве не происходит ничего чрезвычайного. Пожары происходят в Московской области...»
Лужков все-таки вернулся – уже после того, как непогоду стали активно использовать в собственных пропагандистских целях мечтающие об отставке московского мэра президент Дмитрий Медведев и премьер-министр Владимир Путин. Но от возвращения московского мэра немногое изменилось. Потому что дело, конечно же, не в том, будет Лужков на рабочем месте или же продолжит свой отдых. Дело в том, что современный российский чиновник заточен на оприходование государственных средств в собственных целях, но совершенно не знает, что делать, когда нужно принимать действительно серьезные и нестандартные решения. Еще чиновник умеет создавать виртуальную реальность благополучия – для этого есть специальная прислуга на телевидении. Однако образ эффективного Министерства по чрезвычайным ситуациям и обожающих его москвичей уже не срабатывает, когда нужно спасаться от дыма и смога.
Меня могут спросить: а что они могли бы сделать? Ну, много чего. В последний раз серьезные пожары под Москвой были в 2002 году, город тогда тоже задыхался от дыма. И что было сделано за последующие 8 лет, чтобы решить проблему торфяников? Да практически ничего – на этом особо не заработаешь. Сейчас, когда смог достиг критических показателей, вновь начинают обсуждаться очередные головокружительные проекты – но я совершенно уверен, что и они не будут реализованы. Просто будут ждать нового сезона жары.
Если бы у России действительно было сильное Министерство по чрезвычайным ситуациям, способное не только решать локальные проблемы, но и находить возможности преодоления серьезных вызовов, вопрос торфяников был бы решен давно. Да и сейчас, когда стоят сверхвысокие температуры, можно было бы найти технологические возможности затопления болот. Конечно, это вопрос сохранности всей экосистемы, я тут вовсе не собираюсь выступать экспертом. Меня интересует только, почему это никогда не обсуждалось всерьез?
Следующий пласт проблем – обычный быт. Организация мест отдыха населения – это начало происходить только на пике пожаров и то очень выборочно. Кондиционирование метрополитена – его начальник еще несколько месяцев назад объяснял, что оснащать кондиционерами вагоны невыгодно, так как в столице России очень короткое лето. А теперь дым проник и под землю – и еще вопрос, как долго после пожарищ им будут дышать пассажиры. С системой кондиционирования в Москве вообще очень тяжело. Могут сказать, что Россия – бедная страна, не нужно требовать от ее столицы быть похожей на Сингапур. Хорошо, бедная, хотя по особнякам ее вождей этого не скажешь. Но сколько миллиардов долларов было потрачено на бессмысленные проекты, призванные доказать, что эта страна – богатая!