Пионеры движения
Мы едем в специализированный реабилитационный центр для ветеранов АТО, членов их семей и волонтеров. Это совместный проект Фонда Сестра милосердия, «Укроборонпрома» и Харьковской обладминистрации. Центр находится в одном из корпусов бывшего пионерского лагеря завода ФЭД (имени Феликса Эдмундовича Дзержинского) в лесопарке в черте Харькова.
Последний раз детей лагерь принимал в 2008-м году. Это здание фонду «Сестра милосердия» передал в аренду на пять лет с правом продления договора директор завода, Александр Юрьевич. Как говорит директор фонда Ярина Чаговец, «После того, как мы пообщались с бойцами, мы поняли, что их нужно восстанавливать – все возвращались с ПТСР (пост-травматическое стрессовое расстройство - Ред.), хуже, чем «афганцы». Не все семьи готовы были принять своих изменившихся отцов, мужей, сыновей – у некоторых бойцов были даже с родителями проблемы. Мы общались с психологами, и поняли, что бессмысленно пытаться восстановить бойцов на расстоянии, не вырвав их из окружающей среды. Так появилась идея создать такой реабилитационный центр – в тишине, вдали от всех раздражающих факторов типа парней призывного возраста с пивком».
Учредители фонда «Сестра милосердия» начинали с волонтерской помощи, которую они возили на линию фронта. По дороге в центр Елена Швыдкая в красках рассказывает, как расцвел у нее на даче
цветок-зимник, клубни которого она привезла в прошлом году из-под Донецка.
«Приехала я к ребятам на передовую, привезла помощь. А они стоят в дачном поселке под городом. Я как увидела, как БТР на кипарис наехал, так у меня прямо в глазах потемнело: что ж вы делаете, говорю! Вы же прямо в клумбу стали! В цветы! Как вы могли! Потом подумала, что это все равно все пропадет – попросила их накопать клубней, пока машину мою разгружали».
Сейчас Елена уже не так часто ездит в зону АТО, занимаясь в основном реабилитационным центром: «Начиная с осени, мы ежедневно делали в нем ремонт. Надышались краской до такой степени, что мне капельницы ставили. Выделенные заводом маляры могли покрасить один подоконник за смену, а материально ответственная за лагерь сотрудница лагеря всячески нам препятствовала – приходила на нас орать, что мы розетки якобы не там поставили. Распространяла слухи, что лагерь захватил «Правый сектор», и говорила, что директор ей не указ».
Похороны бюста Дзержинского
Территория лагеря немного напоминает Припять: призрачные корпуса, пустой бассейн, облупленная штукатурка и ржавая детская площадка. Разумеется, посреди клумбы есть постамент: сейчас он пустой. «Когда мы открывали лагерь 6 декабря 2015 года, сказали заведующей: вы хоть бюст Дзержинского уберите, а то и правда, думаю, приедет кто-то из «Правого сектора», а тут такое стоит. Пришлось директору завода писать специальный приказ, чтобы бюст убрали. Так они чуть ли не похороны этого бюста с воем и причитаниями устроили», - рассказывает Елена.
Сотрудник фонда Роман добавляет: «Тут на входе в лагерь был барельеф Дзержинского, я его снял и несу за бороду. Так заведующая ко мне кинулась наперерез с криками: «Как ты мог! Это же наша история!» Забрала у меня барельеф и куда-то унесла».
Валера, или «Не повторяйте моих ошибок»
Ремонт в одной части корпуса шел четыре месяца: сейчас там двадцать комнат, комната для арт-терапии, тренажерный зал, столовая. Елена с гордостью показывает все комнаты: в них – по три красивые кровати, подаренные благотворителями, в столовой-кухне – холодильник, машины для приготовления кофе, микроволновка. «Сейчас делаем капитальный ремонт в другой части корпуса – меняем трубы, проводку, вообще все, - говорит она. – Краску и стройматериалы дал завод. С остальным нам очень помогли меценаты. Все, что вы видите – от постелей, кроватей, холодильника, обогревателей».
На втором этаже – большая комната для групповой терапии с мягкими пуфиками и разноцветными стенами. «Я тут каждый сантиметр своими руками красила, - рассказывает Елена. – Все стены после детей были расписаны маркерами, процарапаны и раскрашены – буквально каждый сантиметр.
А в одной комнате была большая надпись «Валера», которая не закрашивалась ничем. Я каждый день приходила и с ужасом спрашивала – «Валера» снова проступил? Мне отвечали – да. И комнату приходилось снова перекрашивать».
И уже после того, как «Валера» почти исчез со стены, на одной из полок Елена с волонтерами обнаружили письмо одной из школьниц, описывающее душераздирающую историю ее любви к неизвестному Валере: «Не повторяйте моих ошибок. Его интересовали только плотские утехи», - заканчивалось оно.
Как попасть в реабилитационный центр
«Тут будут жить ветераны АТО, которым нужна реабилитация, - рассказывает Елена. По типу санатория – на две недели. Врач выписывает назначения, ездить на процедуры придется в госпиталь, но скоро мы сами поставим себе крио-сауну, а обычная у нас уже есть. Будут работать психологи, арт-терапевты». Пока что в центре живет вышеупомянутый 46-летний Николай и еще двое человек, которые выполняют роль и охраны, и завхозов. Летом планируется восстановить бассейн – но на это нужны дополнительные средства.
«Недалеко от лагеря есть палатки лагеря Нацгвардии, и Ярина, каждый раз когда их встречает, зовет ребят к нам помыться и поесть, - рассказывает Елена. – Так что они у нас часто бывают». А демобилизованный Роман добавляет: «Я как вспоминаю, как бывает на войне – увидишь, как вода из крана льется – настоящее чудо, уже и забыл, каково это, на самом деле. А горячая вода – вообще из области нереального».
Чтобы попасть в центр, достаточно позвонить по телефону 096 636 9800, заполнить небольшую анкету по е-мейлу – указать все диагнозы и назначения, нужны ли какие-то особые лекарства и прочее – чтобы пациент всегда находился под наблюдением медсестры. «Мы не берем только людей с черепно-мозговыми травмами, им нужно наблюдаться в специализированных учреждениях, - отмечает Ярина. - Но вообще не хотим лишней бюрократии. Чтобы к нам попасть, даже УБД не нужно, достаточно военного билета. А если нет документов вообще – как волонтеры с передовой, мы прекрасно знаем, как это бывает – достаточно рекомендации от знакомых нам бойцов».
***
…Уже в темноте возвращаемся из центра домой – почки на деревьях набухли, готовые вот-вот распуститься. Притихший лагерь ждет своих новых обитателей.