Людмила Колесник, Мариуполь. Медсестра
Я встречаю Людмилу Колесник на железнодорожном вокзале Гданьска, старинного портового города на севере Польши. Молодая женщина держит в руке мобильный, бойко говорит по-польски – догадываюсь, что договаривается о встрече. Вскоре за нами на автомобиле подъезжает поляк Марьян, который за 10 минут доставит нас в старое здание, принадлежащее общине местной протестантской церкви. В просторном зале – вековая печь, в которую другой поляк с улыбкой подбрасывает только что принесенные дрова – чтоб «пани» не замерзли. Пастор церкви накрывает на стол традиционные чай-кофе и пирог со сладким кремом.
- Я тут набрала килограммов восемь, наверное: так вкусно пекут всякие штуки. Потрясающие. Каждая выпечка - уникальна. Особенно в «цукернях» - это просто невероятное что-то! - говорит Людмила.
Этот Дом молитвы на на окраине Гданьска стал первым проявлением польского гостеприимства для Людмилы и ее детей, которые приехали сюда в неспокойном июне 2014-го из Донецкой области. Тогда террористическая ДНР объявила военное положение и комендантский час по всей территории, которую боевики считали своей – в том числе, в ее родном Мариуполе.
- Как вы здесь оказались? – спрашиваю землячку первым делом, не без удивления.
- У меня не было вариантов. Моего ребенка хотели забрать на войну, - просто отвечает она.
В ее квартиру позвонили 2 июня - через день после школьного выпускного ее старшего сына Андрея. Людмила открыла дверь – она привыкла часто принимать гостей. На пороге стояли двое незнакомцев, одетые в черное, в берцах и с автоматами наперевес.
- Говорю: «Что вам надо?» – Один из них отвечает: «Пора мальчику становится мужчиной». Я говорю: «В смысле?» - «Заберем его в армию». - Я сразу: «В какую армию? Он только школу закончил! - думала, что какие-то дурачки. - Какая армия?» - «ДНР». – «Говорю, ребята, вы чё? Ребенку 17 лет. Какая армия?» - «Гагага! Ладно, пусть отдохнет еще полгода». Развернулись и пошли. И у меня начался нервный тик, естественно. «Всё, - говорю, - мы уезжаем отсюда».
Ранее, после обстрела мариупольского аэропорта, вблизи которого жила Людмила, она уже покидала город с младшими детьми, в расчете на то, что Андрей присоединится к ним по окончанию школы. Немного пожили во Львове у подруги, решили бежать в Польшу – у Людмилы польские корни. Но на границе женщине посоветовали дождаться окончания учебы сына и въезжать вместе, всей семьей - иначе парня, приехавшего без родителей, определили бы в Польше в Дом ребенка до достижения совершеннолетия.
- Мы вернулись за сыном - это была пятница. В субботу он получил аттестат. В понедельник пришли вооруженные ребята. Во вторник мы уехали. Схватила пачку документов, которую уже здесь разбирала. Ни вещей, ничего. Андрей ехал с гитарой. Я говорю, «Андрей, бери самое необходимое». И он выходит. Я говорю, «Где твои вещи?» - «Вот». – «Гитара и все? Одевать – ничего не берешь? Тебе носки не надо?» - «Да нет. Гитара важнее». Одежды на нас совсем чуть-чуть было - лето ведь. А сюда мы приехали - не так жарко, как дома. Мы, конечно, по-первой тут померзли. Но это все ничего - зато было уже спокойно.
Сейчас Андрей учится в университете в Гданьске – поступил с тем самым аттестатом, без экзаменов, по льготной программе для украинцев. Людмила подрабатывает на двух работах, выучила язык. Уже начинает забывать, как тяжело было поначалу. Она пересекла границу с украинским внутренним паспортом, никаких виз, без денег, двое детей 5 и 7 лет на руках. Попросила убежища. Всей семье сказали прибыть в самый большой польский центр для беженцев в городе Бяла Подляска – своего рода перевалочный пункт. Там их встретили верующие – две семьи украинцев из Славянска, которые теперь живут в Варшаве – они, по сути, облегчили адаптацию Людмилы и ее детей на новом месте. Уже через неделю семья Колесник по распределению попала в лагерь постоянного пребывания в городке Група под Граудзензом, на севере страны – бок о бок с военной базой.
- Жуткий, совершенно жуткий лагерь, - так описывает Людмила место, куда ее занесло. - И эти военные учения у них. Дети мои в шоке: «Мама, стреляют опять!». Сначала рассказывала им, что это фейерверки - не верили. Потом успокоились.
- Мой старший сын и так был в депрессии. Он очень тяжело сходится с людьми. Он долго присматривается к человеку, и если он уже схватился за этого человека, то это уже намертво. И у него все его друзья остались в Мариуполе. Он в такой был жуткой депрессии - просто кошмар. Девушка у него там осталась! В 17 лет девушку оставить – представляете, как?
В Групе их ждала комната 3 Х 2,5 метра с двумя диванами, которые занимали всё пространство – даже две сумки некуда было поставить. Андрей сразу заявил, что завтра они отсюда уедут. Людмила была такая уставшая, что не смогла даже возражать. В комнатах стояла вонь – предыдущие жильцы были не слишком чистоплотны. Людмила пыталась вымывать полы с хлоркой – не помогало. В лагере не кормили – нужно было готовить самим. Находиться в кухне– отдельное испытание, ее постоянно занимали чеченцы, которые готовили что-то странно пахнущее «всем табором». Вообще, чеченцы составляли основной контингент центра для беженцев в Групе.
- Интернета нету. Связи никакой нет, даже вай-фая. Вообще жуть. Мы ходили куда-то за пару километров в библиотеку, потому что там можно было посидеть за компьютером.
Мучения продолжались полтора месяца. В этот период Людмила познакомилась с Аркадием Полищуком – бывшим крымчанином, приехавшим в Польшу почти одновременно с ней. В поисках протестантской церкви в Гданьске он вышел на Марьяна, который и помог перебраться в цивилизацию сначала его семье, а затем и Людмиле с детьми.
- Марьян стал приезжать в лагерь - сначала забирал нас на субботу-воскресенье сюда, просто на служение. А ехать далеко, два часа на машине. Он привозил нас, и здесь мы жили, в соседней комнатке.
Людмила очень благодарна местным верующим за помощь. В их планах - перенести богослужения в соседнее здание, а в этом, где мы сидим, оборудовать небольшую временную гостиницу для украинцев, как уже сделали в дружественной баптистской церкви. «Никого, кроме украинских семей, туда не пускают», - говорит мариупольчанка.
Теперь та же церковь оплачивает для ее семьи аренду квартиры в городке Вейхерово, в 60 километрах от Гданьска. Деньги, которые она получает от государства – а это 1500 злотых в месяц – практически все уходят на еду для ее большой семьи. С декабря, получив разрешение на работу, она подрабатывает спасателем на ледовом катке, а еще убирает офисы. В Мариуполе была медсестрой, много лет проработала по специальности – но, не смотря на потребность в таких специалистах, доказать свой статус в новой стране оказалось непросто – переведенного на польский диплома недостаточно. Нужно еще сдать экзамен по польскому языку (к которому Людмила готова), а также экзамен для медсестер, который здесь принимают приезжие специалисты раз в году, в декабре.
- Пока выяснила четко, какие документы оформлять - доходило до маразма. В Варшаву звонила. Короче, они очень любят всевозможные бумажки. Медсестры, главное, очень нужны здесь. Я лежала в больнице - меня оперировали. Спросила одну медсестру, почему она работает каждый день. Она говорит: а некому работать. Сутки отработала, день отдохнула, в ночь опять вышла, снова на сутки.
Бюрократия в Польше – отдельная тема, но обычные люди помогают попавшим в беду украинцам.
- Настолько люди настроены позитивно! Кто чем может стараются помочь: продукты, одежду, мебель везут. Даже обычные неверующие люди. Мы пошли к мэру города (Вейхерово - прим. Авт.) на прием – просто записались, здесь очень это доступно. Он нам помог, дочку в садик устроил, Илью - в школу. Это было не так просто: уже начало сентября группы сформированы. На весь маленький город - один единственный государственный садик, забитый всегда.
Людмила – пробивная, не теряется. Говорит, есть мощный стимул – дети, которые не дают расслабляться. Она уже перетянула сюда из Мариуполя свою учительницу польского языка – 36-летняя мариупольчанка поступила на магистратуру в одном из польских ВУЗов. В Польше в этом возрасте учиться на стационаре – не проблема, в отличие от Украины. Людмила вспоминает, как ее, изучавшую психологию в свои 36 лет в Мариупольском гуманитарном университете, студенты за глаза называли «бабкой».
- О переезде я не пожалела вообще ни разу. Было очень тяжело. Страшно тяжело. Рыдала, стучала кулаками в стену. Но не пожалела. Просто глядя на своих детей, чем это могло закончится - все можно пережить здесь.
За нами приезжает Аркадий Полищук, который отвезет нас к подруге Людмилы, живущей в самом центре Гданьска.
Юлия Ещенко, Воронеж-Мариуполь. Психолог
- У Юлии колоритный дом, вам интересно будет - это «каменица», как здесь, в Польше, их называют. Такой старый польский дом. Они какие-то всегда странные, эти дома – по-хорошему, с душой, - описывает Людмила.
Жилье для семьи Юлии Ещенко тоже арендует церковь – но другая, которая находится непосредственно рядом с домом. Сама хозяйка немного задерживается, приходит вместе с крупной розовощекой полячкой, в руках у обеих – большие сумки. Юлия помогает прихожанам, чем может - разбирает «гуманитарку», участвует в благотворительных проектах. Дом и церковь находятся прямо на берегу реки, прямо напротив стен старого города.
- Взгляните: так это выглядит вечером, - Юлия обращает мое внимание на рекламный плакат Гданьского отеля, вывешенный на мосту через реку. На рекламе – древний город в сумерках, стены подсвечиваются цветными огнями.
- Мы когда только сюда переехали, я звоню Люде и говорю: «Знаешь, мы, наверное, в раю!», - с восхищением вспоминает молодая женщина. Она очень полюбила Гданьск.
Муж Юлии Александр Анненков– мариупольчанин, а сама она – из Воронежа. Не смотря на 6 лет, прожитых в Мариуполе, у нее сохранился характерный российский акцент.
- Зато посмотрите по фамилиям, кто из нас – больший украинец? – иронизирует Ещенко.
Впрочем, российское гражданство дает ей лишний повод для беспокойства относительно своего будущего.
- Я здесь к себе отношения особого не чувствую, но мало ли, как оно может быть. Могут задать логичный вопрос: «А чего ты не поедешь к себе домой? У тебя ж там тоже нет войны».
У Юлии нет даже загранпаспорта: в Мариуполе она жила с временным удостроверением. Сейчас, чтобы поехать домой, ей необходимо оформить загранпаспорт в российском консульстве в Польше – въезд в Украину россиян по внутренним паспортам запрещен с 1 марта.
- У меня российский паспорт – но я всем сердцем люблю Украину. И меня полностью устраивала моя жизнь в Украине – до того, как все началось.
Семья Юлии жила в частном доме на окраине города.
- В апреле недалеко от дома поставили блокпост - военные контролировали движение. Мой муж каждый день ездил на работу через этот блокпост. Через огород это все просматривалось. Время от времени начали постреливать. Я не знаю причины этих выстрелов. Может, какие-то машины не хотели останавливаться, или сигнал поступал на эти машины - они открывали огонь.
У Юлии был годовалый малыш, который только начал ходить и часто забегал в огород во дворе. Она начала бояться за сына – опасность была совсем рядом, блокпост был хорошо виден через огород. После майских событий в Мариуполе блокпост укрепили, обстрелы участились.
- Последней каплей было, когда ночью нам упали на крышу сигнальные ракеты. Мы приняли решение о том, что нужно уезжать.
О возможности переехать в Польшу узнали от знакомого, который уже попросил убежища в Польше вместе со всей многодетной семьей. Тот проконсультировал о нюансах пересечения границы. Юлия и Александр отправились на своем автомобиле, взяв с собой лишь минимум детских вещей, для себя практически ничего – чтоб не вызывать подозрений на блокпостах.
- Я очень переживала, что с сыном будут проблемы в дороге. 2000 километров - он никогда на такое расстояние не ездил. Как он высидит столько времени? В итоге, могу сказать, что проблемы были только с нами. Мы нервничали, переживали, а ему было здорово – он был в путешествии. Папа, машинка, «бибиби» – его все устраивало, - смеется молодая мама.
Дальше были два месяца в лагерях для беженцев. А в сентябре мариупольчане приехали в Гданьск, где им предложили арендовать жилье, принадлежащее церкви, по льготной цене. В Европе Юлия впервые. Верующим в чужой стране проще: они держатся общинами, помогают друг другу. К тому же, по словам женщины, рядовые поляки сразу приятно удивили доброжелательностью.
- Представьте: я выхожу утром на крыльцо, а соседка на пороге стоит и держит в руках термос: «Можешь вынести кружки? У меня такой вкусный кофе!».
Помощь есть везде. Юлия ходила на прием к чиновникам, устроила ребенка в детсад, пользовалась медицинскими услугами.
- Мы пришли здесь в поликлинику, на тот момент не имея даже прописки. Мы просто сказали, что живем здесь, что ребенку нужны прививки – и они пошли нам навстречу. В Мариуполе я, даже состоя на учете, с пропиской, никогда не видела такого обслуживания и внимания, как здесь. Ребенку делают все прививки - бесплатно. В Украине с этим были проблемы, я ходила-просила, вакцины не было.
Переезд из Мариуполя тяжелее дался Александру, говорит Юлия.
Мужу очень больно. Это его родина, он там родился и вырос, у него в семье 11 детей помимо него. Там прошли его лучшие годы жизни детство. Его семья очень переживает за сохранность города.
- Хотите здесь оставаться? - спрашиваю у Юлии.
- На все воля Божья. Сейчас точно знаю, что хочу, чтобы моя семья была в безопасности.
Недавно она с мужем получила разрешение на работу в Польше. Теперь сама мечтает найти хотя бы подработку – из-за ребенка ее время ограничено, хотя малыш и ходит в детский сад. Александр работает на стройке сварщиком – по своей специальности. Устроился практически сразу.
- Здесь требуются рабочие - специалисты, но нужны документы, подтверждение квалификацию. Не просто на словах – я вот сварщик, или плитку могу ложить. Нужны профессионалы. Для специалистов, со слов моего мужа, больших проблем в поиске работы нет.
Кое-что здесь даже напоминает о доме: в Гданьске примерно такое же количество населения, как в Мариуполе, есть море:
- Ветер с моря как подует – этот запах йода, как родной, как дома, - улыбается Юлия. А Аркадий добавляет: в Гданьск в последнее время переехало много одесситов.