Риски обходных маневров
Проблема украинского транзита встала перед российским руководством в полный рост еще в 2014 г. Уже тогда было ясно, что жесткий конфликт двух стран делает содержательный диалог по газовым проблемам почти невозможным.
К началу 2015 г. у "Газпрома" появился стратегический план: за счет постройки двух обходных газопроводов - "Северного потока-2" и "Турецкого потока" - ликвидировать зависимость от украинской газотранспортной системы и не продлевать транзитный контракт. План базировался на двух ключевых предпосылках: уровень экспорта "Газпрома" в Европу и Турцию останется примерно на уровне 2014 г., а оба газопровода будут готовы к концу 2019 г.. Но в марте 2018 г. стало очевидно: обе эти предпосылки не реализованы, и "Газпром" в любом случае должен будет или продлить контракт с "Нафтогазом" или пойти на самое масштабное в своей истории нарушение контрактов с потребителями.
Текущий объем долгосрочных контрактов "Газпрома" на поставку газа в Европу и Турцию составляет около 210 млрд кубометров в год. В реальности отборы газа европейскими потребителями были значительно ниже этого уровня. Однако за последние годы ситуация резко изменилась — в 2017 г. экспорт "Газпрома" вырос на 31% по сравнению с 2014 г., а транзит через Украину составил 93 млрд кубометров. Простое сложение мощностей "Северного потока-2" и "Турецкого потока" (55 млрд и 31,5 млрд кубометров) показывает, что обойтись без украинской ГТС не получится.
Не улучшает прогноз и использование более корректных суточных оценок. В настоящее время "Газпром" использует украинские транзитные газопроводы прежде всего для покрытия суточных пиков. На графике ниже приведены расчеты по максимальным суточным объемам, которые имеют право требовать клиенты "Газпрома". Получается, что, даже активно используя подземные хранилища в Европе, монополия как минимум до 2022 г. не сможет закрывать пики без украинской ГТС (из-за неготовности инфраструктуры в Европе "Северный поток-2" будет работать на полную мощность только с 2021 г., а "Турецкий поток", может быть, - с 2022 г.). Причем этот прогноз основан на предположении, что получение разрешений и строительство трубопроводов в Европе будет идти обычным порядком, то есть не учитывает риски решений, которые могут приняты ЕС или США. Например, принятия поправок к газовой директиве ЕС, что может привести к уменьшению доступной мощности "Северного потока-2" вдвое.
Серьезные технологические риски содержит ситуация, при которой из 200 млрд кубометров экспорта газа примерно 170 млрд кубометров должны прокачиваться по морским газопроводам. Если повреждения на сухопутном газопроводе можно устранить относительно быстро, то авария на подводной трубе приведет к остановке всей нитки на недели, а возможно, и месяцы. Сейчас в мире вообще нет апробированной технологии ремонта магистральных подводных газопроводов с глубиной залегания более 2 км, как в случае "Турецкого потока".
Турция вместо Украины
Проблемным остается строительство второй нитки «Турецкого потока». Проект, который российское руководство считает своим козырем при отказе от украинского транзита, Турция рассматривает лишь как один из вариантов при создании газового хаба. Не удивительно, что заявление А.Миллера о возможности украинского транзита появилось одновременно с визитом президента России в Турцию.
В этом году Владимир Путин совершил первый после выборов зарубежный визит именно в эту страну. На совместных встречах с турецким президентом много говорилось про стратегическое партнерство. Но в случае со второй ниткой «Турецкого потока» чувствовалось, что у России в этом проекте куда больше заинтересованности, чем у Турции.
На совместной пресс-конференции был задан вопрос обоим лидерам: какие факторы могут негативно повлиять на такие проекты, как «Аккую», «Турецкий поток», поставки С-400? Весь свой ответ российский президент посвятил «Турецкому потоку», заявив, что негативных факторов с Турцией нет и проект близок к завершению. «В этом смысле так же, как и по другим направлениям, Турция для нас является приоритетным и очень надежным партнером», – заявил Путин. А надежный партнер Эрдоган, отвечая на тот же самый вопрос, рассуждал об «Аккую» и поставках ракет С-400, ничего не сказав о «Турецком потоке».
Газовое взаимодействие с Россией для Турции - выгодный проект. Но, видимо, не приоритетный. Турецкое руководство ставит амбициозные планы создания крупного регионального энергетического хаба, в первую очередь газового. Таким образом Турция значительным образом увеличит свою переговорную силу в рамках энергетического и экономического сотрудничества со всеми заинтересованными странами. Причем как с Евросоюзом, конечным потребителем энергоресурсов, так и с их поставщиками.
Турция участвует во всех маршрутах экспорта газа в Европу, выгодных как с финансовой точки зрения, так и в плане наиболее короткого пути. Так, ЕС, Турция и Азербайджан намерены уже к середине 2018 г. завершить строительство 1800-километрового Трансанатолийского газопровода (TANAP) - через территорию Турции с востока на запад. Он призван стать главным звеном проекта так называемого «Южного газового коридора», по которому в Европу поступал бы газ из региона Каспийского моря. Начальные его мощности, предназначенные для Европы, небольшие – 10 млрд кубометров в год на первом этапе, однако в дальнейшем их планируется расширить втрое - до 31 млрд кубометров.
Примечательно, что в европейской части сухопутной территории Турции этот газопровод пройдет буквально по соседству с будущей трубой «Турецкого потока». Причем, как предполагает Турция, российский газ даже из первой ветки «Турецкого потока» (избыточный для самой Турции) уже может быть направлен в Европу через Трансанатолийский газопровод. Правда, для этого ЕС предстоит построить еще и Трансадриатический трубопровод (ТАР), как финальный участок «Южного газового коридора» – по северу Греции в Албанию и затем на юг Италии. Строительство ТАР началось в мае 2016 г. Таким образом, газ по «Турецкому потоку» сможет попасть в Европу, но будет ли он российским?
Уже сейчас в Турцию устремляются потоки азербайджанского газа, а на подходе – и газ из Туркмении, Ирана и Ирака. Кроме того, растет газовый потенциал восточного Средиземноморья. Здесь открыто немало новых месторождений, и добыча уже началась. Этот газ тоже может прийти в Турцию – ведь для него это самый короткий сухопутный маршрут в континентальную Европу.
Более того, если для газа из стран Каспийского региона самый короткий путь в Европу - через Турцию, то для газа из России, наоборот, это самый длинный маршрут из Западной Сибири в Южную Европу. «Газпрому» развивать бы маршруты через Центральную Европу, а значит и через Украину. Однако политические амбиции пока превалируют над экономической целесообразностью.
Несмотря на это, в пользу сохранения украинского транзита есть еще немало аргументов. Во-первых, даже если «Газпрому» удастся ввести обходные газопроводы на полную мощность, при текущем спросе компания будет едва-едва покрывать возможные суточные пики даже при активном бронировании мощностей по хранению газа в Европе. Так, 2 марта 2018 г. «Газпром» поставил в дальнее зарубежье, по собственным данным, 718 млн кубометров (исторический рекорд), но без украинской ГТС в будущем компания не сможет этого сделать. Кроме того, постоянная работа морских газопроводов, давление в которых на всем протяжении обеспечивается единственной компрессорной станцией на берегу, в пиковом режиме грозит износом и поломками.
Во-вторых, существует ряд стран, поставка газа в которые в обход Украины сопряжена с большими расходами или вообще крайне затруднительна. Например, в Молдавию (и Приднестровье), Румынию, отдельные регионы Венгрии, Словакии и Польши.
В-третьих, если спрос в Европе на импортный газ вырастет, «Газпрому» без Украины просто не хватит трубопроводных мощностей, чтобы занять даже часть освободившейся ниши. По сути, единственная альтернатива контракту с «Нафтогазом» при этом - строительство новых обходных газопроводов.
Таким образом, транзит российского газа через Украину, скорее всего, сохранится и после 2019 г. В каких объемах – достаточно сложно спрогнозировать, слишком много политических и экономических факторов влияют на это. Один из них – неготовность украинского правительства и руководства «Нафтогаза» оперативно провести разделение ГТС и привлечь незавимого оператора, запустить в работу «Магистральные газопроводы Украины», обеспечить полноценное функционирование рынка газа и т.д. Очевидно, что судьба украинского транзита решется не только в Москве, а и в Киеве. А еще – в Брюсселе.