Именно поэтому в Москве подписание соглашения о «Набукко» воспринимают с нескрываемым раздражением – хотя пока что не определены основные поставщики газа, а само строительство может завершиться только в 2014 году. Российским поставкам газа в Европу вроде бы ничего не угрожает – но существует возможность, что их не удастся увеличить. А следовательно, могут исчезнуть необходимые инвестиции для разработки новых газпромовских месторождений. И – самое главное – газ, который европейские страны будут получать из России, Азербайджана, Туркмении, Ирана, Норвегии, Катара, перестанет быть политическим оружием и станет просто сырьем.
Для Украины этот поворот событий может оказаться драматическим. С одной стороны, то, что Европа больше не будет волноваться в случае очередного российско-украинского конфликта вокруг газовых поставок, поможет договариваться с Москвой по газу без лишнего эмоционального фона, возможно даже на условиях более выгодных, чем сегодня. С другой стороны, прибыль от газового транзита будет уменьшаться сообразно уменьшению объемов российского газа, поставляемого через украинскую территорию. По идее, Москва и Киев должны были быть заинтересованы в том, чтобы убедить Европу в том, что Россия и Украина являются самой прочной на континенте связкой производителя продукции и транзитера. На деле же убеждали в обратном – именно после последнего энергетического кризиса в европейских столицах пришли к выводу, что нужно не только говорить о диверсификации, но и что-то делать для ее обеспечения. И «Набукко», который стал было забываться под давлением новых энергетических проектов России – Северного и Южного потоков, получил свой шанс.
Но есть и еще одно важное следствие диверсификации газовых потоков для Европы. Россия будет заинтересована в Украине не как в транзитере, а как в покупателе сырья. Следовательно, в Москве будут делать все возможное, чтобы сохранить энергоемкость украинской экономики и добиться как можно более медленного ее реформирования. Потому что если нельзя увеличить объемы сырья, поставляемого европейским покупателям, то можно хотя бы гарантировать, что Украина купит его львиную долю. И – рано или поздно отдаст.
Собственно, никакой Америки я этим не открываю. Сама логика последнего газового контракта подразумевает именно такой подход к продажам. В документе зафиксирован объем закупаемого Украиной газа, и России совершенно не интересно, нужно ли нам такое количество. А когда оказывается, что не нужно, нас милостиво избавляют от штрафных санкций. Или не избавляют, это уж какое будет настроение у кремлевского продавца. Именно такая логика составления договоров с Украиной будет господствовать и в будущем. Но при этом Россия станет делать все возможное, чтобы воздействовать на украинское руководство именно с точки зрения экономического реформирования.
Но, конечно же, такой подход к Украине еще не означает, что в Москве не будут пытаться помешать строительству «Набукко». Потому что для России гораздо выгоднее, чтобы объемы ее поставок в Европу увеличивались, а никаких альтернативных маршрутов не возникало. Кстати, в этом случае возможностей воздействия на Украину куда больше, так как Киев традиционно оказывается между российским продавцом и европейским покупателем, при этом украинцев привычно пугают, что вот-вот достроят все потоки и оставят их без газа. Возможно, именно поэтому как раз в день встречи в Анкаре президент России Дмитрий Медведев совершил демонстративный визит в Южную Осетию. Как известно, часть газопровода «Набукко» проходит именно по грузинской территории. Президент Михаил Саакашвили в день подписания договора тоже был в Анкаре и, разумеется, был взбешен новостью, что в Цхинвали, в нескольких десятках километров от Тбилиси приземлился вертолет с высоким российским гостем на борту. Некоторые наблюдатели считают, что Медведев прилетал поддержать югоосетинского президента Эдуарда Кокойты, которого оппозиция обвиняет в систематическом разворовывании средств на восстановление мятежной республики. Но для Запада поездка Медведева имеет другой контекст. Российский президент как бы напоминает о нестабильности в Грузии, неопределенности ситуации с самопровозглашенными республиками и возможности нового конфликта. А ведь строить трубу в потенциально кризисном регионе очень не хочется… Так что вслед за подписями, поставленными премьерами, будет еще немало действий – и со стороны тех, кто лоббирует строительство альтернативного газопровода, и со стороны тех, кто сделает все, чтобы он не был построен.