Этот короткий диалог стал достоянием научно-медицинской общественности. Молодые исследователи решили подсчитать средний возраст руководителей отделов и директоров отраслевых НИИ, цифры они получили весьма впечатляющие, из соображений гуманистических не буду их приводить.
Старость неизбежна. Вне зависимости от политического режима и длины светового дня. И в самом северном в мире университете в норвежском городе Тромсё, и в университете горячего Рио-де-Жанейро сотрудники, достигшие возраста в 60 лет, уходят в отставку, на пенсию. Разумеется, бывают и редкие исключения, связанные с особыми заслугами учёного и (не – или!) его сохранившимися творческой активностью и научным потенциалом. Потому что и в Норвегии, и в Бразилии научная деятельность направлена на единственное – на общепризнанный конкретный результат.
Украина и сегодня не входит в клуб в качественной мировой науки. И категорически не входит в клуб науки медицинской. Проблема здесь совсем не в бедности. Сотни различных университетских кафедр, десятки исследовательских институтов – не входят, а отдельные их представители, как правило, до 50 лет и много моложе успешно работают в иностранных научных проектах. Результативно работают. Некоторые – даже не выезжая из Украины.
Мне довелось участвовать в нескольких серьёзных международных исследовательских программах. Кроме всего прочего, это и прекрасный социальный опыт. И, даже, опыт оптимизма. Так, начиная сотрудничество с Украиной, мои зарубежные коллеги категорически не хотели входить в прямой контакт с официальными научными учреждениями, они формировали команду исследователей-украинцев самостоятельно, категорически избегая включения в группу формальных лидеров официальной украинской медицинской науки – всех этих пожилых членов всевозможных украинских академий. Скептически настроенные по отношению к уровню исследований в Украине, после более близкого контакта с украинской группой они искренне меняли своё мнение.
Украинская медицина защищается от хороших врачей, чтобы не создавать конкуренцию Слюсарчуку и Ко. Источник: https://lb.ua/cabinet/168_semen_gluzman.html?page=2
— Семен Глузман
Хорошо помню, как в начале 2000-х годов в моём служебном кабинете четверо исследователей из Нидерландов и США, социологи и психиатры, эмоционально благодарили меня: «Вы предложили нам прекрасных коллег. Теперь мы спокойны за качество нашей будущей совместной работы. Нам очень понравились наши украинские коллеги. Вы, доктор Глузман, можете гордиться, эти молодые социологи и врачи вполне соответствуют мировому уровню!» В группе были молодые специалисты из Донецка, Львова, Киева, не имевшие академических и иных регалий. Обыкновенные украинцы… Исследование, в котором они принимали участие, давно завершено, признано классическим, опубликовано в десятке самых престижных журналов, его цитируют в научных монографиях, учебниках.
Уже 2012 год. Все те бывшие молодые исследователи стали старше. Работают в Украине, не уехали. И, обратите внимание, никто из них не сделал академическую карьеру. Не нужны здесь. Даже – опасны. Системой украинской медицинской науки не востребованы. И не будут востребованы. Потому что наших старого, советского разлива профессоров мы держим в кадрах до полного маразма. Это президенты у нас меняются регулярно, а кормчие науки бессменные. Ну, как же в этом бескрайнем болоте не проявиться феномену Андрея Слюсарчука.