Поэтому исчезновение из новой редакции Налогового кодекса, представленного в Верховную Раду, раздела о специальном режиме налогообложения технологических парков, представляется читателям как победа гражданского общества и честных людей над лоббистскими интересами и схемами ухода от налогов, пропихиваемых мошенниками. Но для людей хоть немного знакомых с работой украинских технопарков при чтении таких победных реляций на ум приходит известная фраза советских времен – «Солженицина не читал, но осуждаю».
Во всем мире понятие «технологический парк» сразу ассоциируется с наукой, инновациями и высокотехнологичным производством. Везде технологические парки являют собой прежде всего некую крышу, под которой сходятся вместе наука и бизнес на почве инноваций и высоких технологий. Сами технопарки ничего не производят и не разрабатывают. Они создают определенные государством условия для работы компаний, пытающихся внедрить в производство и вывести на рынок современные научные разработки. Среди этих условий и прямое государственное финансирование проектов, и беспроцентное кредитование, и налоговые преференции, и в разы сниженные тарифы на коммунальные услуги, и многое другое. Однако во всех странах условия работы технопарков объединяет одно – они являются экономически выгодными для компаний, которые работают в них. Иначе теряется сам смысл создания технопарков – максимально быстрая организация производства и вывод на рынок новых высокотехнологичных продуктов. Истина прописная, но в Украине регулярно всеми забываемая.
Ярким примером успешной деятельности технопарков стали украинские технопарки, созданные в начале 2000-х годов по инициативе В. П. Семиноженко и Б. Е. Патона в период подъема отечественной экономики и начавшегося развития производства.
Тогда государство предоставило специальные условия, заключавшиеся в одной налоговой льготе (освобождение от уплаты таможенной пошлины) и целевых государственных субсидиях (перечисление начисленных в общем порядке налога на прибыль и НДС на специальные счета с последующим целевым использованием исключительно на научно-техническую и инновационную деятельность). При этом ни копейки бюджетных денег не было выделено ни на организацию самих технопарков, ни на финансирование их проектов. Впрочем, такая ситуация сохранялась и сохраняется на протяжении всего времени деятельности технопарков.
Несмотря на довольно серьезное противодействие со стороны и фискальных органов, и многих чиновников, к концу 2004 года технопарки Украины представляли собой уже довольно серьезную силу, способную влиять на структуру экономики страны. Производство инновационной продукции в денежном эквиваленте достигало 3 млрд грн в год (и это на 2004 год!) при среднем приросте около 50% в год. Почти 8% всей инновационной продукции страны производилось в рамках проектов технопарков. Причем на 1 грн государственных субсидий приходилось 18 грн инновационной продукции.
Всего за 2000-2009 годы технопарками в рамках 112 проектов произведено инновационной продукции на 14.3 млрд грн, создано больше 3.5 тыс. новых высококвалифицированных рабочих мест. Поступления в государственный бюджет и внебюджетные фонды от выполнения проектов составили 943 млн грн, а размер государственных субсидий – всего 531 млн грн. И все это, еще раз хочется подчеркнуть, без копейки затрат бюджетных денег!
Экономическая эффективность работы технопарков, казалось бы, на лицо. Вроде вот он – реальный инструмент, с помощью которого можно инициировать серьезную перестройку экономики страны, ведь речь идет о выпуске действительно высокотехнологичной, наукоемкой и конкурентоспособной продукции (иначе ее бы не удалось продавать на рынке в таких объемах). И тут вступили в действие и набрали силу созданные по недомыслию (хотелось бы верить) или с конкретными намерениями (что более похоже на правду) мифы.
Самый распространенный и стойкий миф – это сказание о технопарках как о «черных дырах» бюджета. Именно так о них отзывались ведущие политики, такие как С. Терехин, В. Пинзеник и др. А с их подачи и В. Ющенко, и Ю. Тимошенко, и многие другие.
Однако даже быстрый взгляд на экономические результаты деятельности технопарков полностью опровергает этот миф. Если вспомнить, что ни копейки бюджетных денег в них вложено не было, то возникает вообще недоуменный вопрос, о чем идет речь. Более того, срок выполнения любого проекта технопарка ограничен пятью годами. И после этого организованное производство никто закрывать не собирается, а значит, оно будет работать и дальше, принося доходы бюджету. Такие вот интересные «черные дыры» получаются.
Тесно связано с этим мифом и утверждение, что государственные субсидии технопаркам – потери государственного бюджета. Всегда хочется спросить людей, твердящих это, считают ли они затраты на обучение, воспитание и создание нормальных условий жизни своим детям потерями семейного бюджета. Ведь ситуация абсолютно идентична – вы сначала вкладываете в своих детей, а потом они приносят пользу и вам, и обществу. Как можно быстро и эффективно создать новое высокотехнологичное производство ничего в него не вкладывая?
Если сравнивать поступления в бюджет от реализованного проекта с поступлениями на момент начала его реализации (то есть с нулем), то о каких потерях можно говорить в принципе? Наблюдаются ведь только поступления и в увеличивающихся размерах. К этим мифам тесно примыкает и постулат о том, что средства государственных субсидий просто разворовываются исполнителями проекта. Интересно было бы поинтересоваться у распространителей этого утверждения, как это можно сделать. Ведь направления расходования средств со специальных счетов, на которые поступают субсидии в виде налогов, четко прописаны в законодательстве. Все платежи проводятся в соответствии с планом расходования средств, утвержденным Министерством образования и науки (теперь Госкоминформнауки), и контролируются казначейством, в котором и находятся спецсчета. Да, еще и такая замечательная и въедливая организация, как КРУ, висит над головой, поскольку она наделена правом проверки правильности расходования средств. Кстати, претензии по этому поводу выдвигались налоговиками неоднократно. И не было ни одного случая, чтобы они оказались хоть как-то обоснованными, что подтверждено десятками судебных решений вплоть до Верховного Суда Украины.
Вообще, механизм государственного контроля за деятельностью технопарков за 10 лет доведен практически до совершенства. Рассказ о том, что через технопарки можно получить государственную поддержку для любого проекта, будь-то производство водки, импорт и упаковка окорочков, может вызвать только нервный смешок, переходящий в гомерический хохот у тех, кто хоть раз пытался это сделать.
Многоступенчатая система экспертизы исключает любые возможности для подобного. Проекты сначала отбирает сам технопарк и, учитывая степень «любви» и внимания к нему со стороны всяких проверяющих органов, откровенно левые проекты никто даже не рассматривает. Но если даже технопарк и дал слабину, то комиссия НАН Украины, анализирующая степень инновационности проекта, является весьма привередливой. Достаточно сказать, что она требует, чтобы в основе любого проекта лежала интеллектуальная собственность (патенты, лицензии и пр.), принадлежащая исполнителю проекта. Тут уже с окорочками возникают серьезные проблемы. Но и после НАН Украины становится не легче. Каждый проект проходит комплексную научно-техническую и экономическую экспертизу в Центре экспертизы при МОН, а после этого еще и рассматривается центральными органами исполнительной власти, включая обязательно Минфин, Минэкономики, ГНАУ и профильные министерства. И только после успешного прохождения всех этапов экспертизы проект утверждается. Поэтому у «окорочковых» идей возникают такие проблемы, которые еще никому не удалось решить в свою пользу.
Так что окорочков в технопарках не было. А что же было? Было медицинское оборудование нового поколения, уникальные сварочные аппараты и методики сварки живых тканей, особо чистые химические вещества и кристаллы, нетрадиционные источники энергии и света, сделанные по мировым стандартам новые лекарства и медицинские диагностические системы, и многое другое. В общем, многое из того, что до сих пор сохраняет за Украиной репутацию (вернее, ее остатки) развитой высокотехнологической страны. Всему этому в государственной поддержке было отказано как предыдущими правительствами, так и нынешним.