Любая власть порождает стандарт её описания. Её – и общества, ею управляемого. Что можно говорить и что нельзя говорить, как можно говорить и как нельзя говорить – власть всегда распространяется в том числе на слова. И, если власть сохраняется неизменной сколько-нибудь долго, неминуемо определяется дозволенное и недозволенное для устной и письменной речи, да и больше – некий «риторический минимум», то, что обязательно нужно повторять, чтобы оставаться уместным в конкретной системе власти, и то, чему ни в коем случае нельзя перечить, чтобы не оказаться отвергнутым.
Вот, например, таким риторическим минимумом у нас в стране сегодня является правильное применение слов «Виктор Фёдорович» и «реформы». Если вы наделены властью, если рассчитываете на выгоду от власти, то слова «Виктор Фёдорович» публично вам следует употреблять только в уважительном контексте, а вообще – не публично – к действующему президенту, положению в Украине и всему остальному в жизни вы можете относиться как угодно. Слово же «реформы» вы должны публично использовать для описания мотива, то есть причины, побудившей власть имущих сделать и сохранять власть именно такой, какой она есть сегодня, и никак иначе. Если иначе – то это вы сразу где-то «за бортом» власти и того, что связано со властью. Например, крупной собственности.
Ещё недавно подобный стандарт действовал в России. Достаточно было всего лишь предписанным образом публично употреблять слова «Владимир Владимирович». Ну и заодно, скажем, объяснять правление Путина через противопоставление правлению Ельцина. Мол, человек пришёл поднять Россию с колен, ухватить за ворот, когда Россия уже почти свалилась в пропасть, предотвратить распад – и не надо лишних вопросов. Но чем сильнее правитель или правящее сообщество желает не расстаться со властью, тем больше власть давит на слова, тем, что ли, подробнее становится стандарт описания этой власти, управляемого с её помощью общества, начинается как бы «ожирение» словесного стандарта. И теперь в России слов «Владимир Владимирович» и, допустим, «предотвратить распад» недостаточно. Недостаточно даже слов «Россия вперёд» или «слава России» – появилось «словесное обязательное», совершенно необходимое перед тем, как сказать про Владимира Владимировича и про что угодно ещё из того, чего хватало тогда, когда Путин ещё не признал своё желание сохранить власть навсегда.
И поэтому, в частности, не надо смеяться, лучше сказать – посмеиваться над выходкой Жерара Депардье, решившего воспользоваться знакомством с Путиным и получить российский паспорт. Может быть, Депардье ещё когда-нибудь напишет свой вариант «Возвращения из СССР», ну а пока что следует внимательно прочитать его письмо, адресованное – именно! – российским журналистам. Что в этом письме? Ответ на вопрос о том, зачем ему российский паспорт? Нет, в этом письме ответ на вопрос о том, каким теперь желает видеть Путин свою власть, своё государство. Шире – ответ на вопрос о том, как будет вести себя эта диктатура в ближайшие годы и что она будет поощрять, что отвергать. Депардье ясно сформулировал в своём письме новый «риторический минимум» для России, прекрасно зная, что именно он должен написать, чтобы порадовать Путина. А значит, Депардье сформулировал всё, без чего теперь не выйдет, что ли, рассчитывать на признание того, что вот конкретно ты – лоялен.
Отныне – не меньше, чем «обожаю» Россию. Столетия несвободы? «Обожаю её историю». Отставшая культура, пережившая десятилетия изоляции? «Я обожаю вашу культуру, ваш образ мышления». Советский Союз? «Это тоже часть моей культуры». Нужна модернизация? «В России хорошо жить». Городская культура? Недовольство в городах? «Не обязательно в Москве, которая для меня слишком крупный мегаполис. Я предпочитаю деревню». Список Магнитского? «Вблизи берёзового леса я чувствую себя прекрасно». Путину кое-что удалось в начале его первого срока? Ну а потом уже как-то не очень удавалось? «Я очень люблю вашего Президента Владимира Путина». Нечестные выборы? Неравный доступ политиков к средствам массовой информации? «Россия – страна великой демократии». Заметьте – уже не суверенной, этого мало; достаточно – великой. Свобода слова? Цензура? Познер назвал парламент государственной дурой? «Я хорошо отношусь к прессе, но в то же время, она навевает тоску, потому что в ней, как правило, представлена только одна идея». Познера мало? Нужна ещё и «третья» идея? «Из уважения к вашему Президенту и вашей великой стране я больше ничего не буду добавлять». Частную жизнь приносят в жертву общим иллюзиям? «В России нет мелочности, она полна великих чувств». Добровольная изоляция государства? «В вашем величии я никогда не чувствую себя одиноким». Чиновники российского МИДа позволяют себе слишком много? «Слава России!».
Если задуматься ещё и об отношениях России с другими государствами, то можно сделать вывод, что такой «риторический минимум» понадобился действительно другой России – не той, с которой имели все дело в 1990-х или 2000-х. Путину нельзя уже будет рассказать о стратегическом партнёрстве или общих рынках, чтобы он убедился в «нормальности» отношений вашего государства с его Россией. Обожание того, что он считает Россией, восхищение тем, что он считает своими заслугами, игнорирование того, что он считает неудобным для себя, – вот новая база хороших отношений с ним.
В другом своём письме – премьер-министру Франции Жан-Марку Эро – Депардье упомянул, что за 45 лет заплатил 145 миллионов евро налогов. Интересно, сколько же он заработал, если пришлось отдать 145 миллионов? Теперь он хочет отдавать поменьше – но зарабатывать, наверное, ещё больше. Потому Путин у него и «друг». Депардье не смеётся с себя – он уверенно делает деньги. И Путин не смеётся с себя – он уделывает каждого из нас каждый день. А вы всё ещё смеётесь с них?