А в прямом эфире программы Евгения Киселева «Большая политика» на телеканале «Интер» Генпрокурор сообщил, что следствию по делу необходимо дополнительно разобраться с несколькими эпизодами, в которых точки над «і» уже были расставлены ранее. «Расследуется уголовное дело в целом по Гонгадзе, и есть отдельные эпизоды в этом уголовном деле, которые все-таки должны быть еще более тщательно исследованы, и по некоторым эпизодам (надо) вернуться к новому исследованию обстоятельств, учитывая даже то, что они были исследованы в 2000 году, экспертизы и так далее», - сказал Генпрокурор.
А ещё он добавил, что у дела Гонгадзе всегда был политический фон, включая акцию протеста «Украина без Кучмы», и за всем этим «стояли разные люди, заинтересованные в том или ином исходе этого дела».
Действительно, дело Гонгадзе и связанный с ним кассетный скандал представляют из себя клубок настолько тугой и запутанный во времени, что сейчас, спустя 11 лет после преступления, даже опытному исследователю, не говоря о неискушённом обывателе, сложно уже даже хронологически восстановить все связующие нити. Тем более, когда, по словам Генпрокурора, нуждаются в дополнительных исследованиях даже те эпизоды и экспертизы, по которым уже, казалось бы, ясно решительно всё.
То, что Президент Кучма, вряд ли, желал смерти журналиста Гонгадзе – было очевидно с самого начала. А вот что же конкретно имел ввиду Генпрокурор Пшонка, говоря об «отдельных эпизодах, которые должны быть ещё более тщательно исследованы»? Этот интригующий комментарий появился после двух взаимосвязанных мощных информационных всплесков: статьи экс-председателя СБУ, экс-премьера, экс-секретаря СНБО и экс-министра обороны Евгения Марчука в газете «День» 22 апреля и последовавших за ней в аккурат через месяц ещё более резонансных откровений Юрия Нестерова, одного из обвиняемых по делу печально известной «банды милиционеров-оборотней».
Показательно то, что и по делу Гонгадзе, и по делу «оборотней» окончательной правды общество не знает вот уже который год: первое началось в 2000-м, второе – в 2002 году. Корнями эти две политико-криминальные истории уходят в один и тот же временной период конца 90ых – начала 2000 годов. И по делу Гонгадзе, и по делу «оборотней» обвиняемыми проходят сотрудники секретного департамента милицейской разведки: бывший её начальник Пукач, а также его подчинённые - Лысенко и Кисилевич. Но об этом после, пока же вернёмся к статье Евгения Марчука в газете «День».
Откровения генерала
В ней он со всей силой своего красноречия впервые обличает во всех смертных грехах Президента Кучму. А ещё – обрушивается на неких неизвестных фальсификаторов. Те, якобы сознательно и безосновательно, многие годы приплетали его, Марчука, к делу Гонгадзе и кассетному скандалу.
Таким образом, к двум обвинителям бывшего Президента, а именно – к Пукачу, секретному генералу, запятнавшему милицейский мундир разведчика кровью журналиста, и к Мельниченко, так и не предотвратившему преступление авантюристу, более десяти лет торгующему оптом и в розницу гостайнами страны, довольно неожиданно присоединился и третий - профессиональный чекист, и фундатор всей национальной системы госбезопасности генерал армии Марчук.
И тут же, что самое удивительное, Евгений Кириллович признал факт знакомства и сотрудничества с майором Мельниченко ещё во время президентской кампании 1999 года, за год до убийства Гонгадзе и кассетного скандала. Мельниченко, пишет Марчук, инициативно предупреждал его о провокациях, которые готовила власть, то есть Кучма, против своего конкурента на выборах. Всё это, правда, не помешало Евгению Кирилловичу между первым и вторым туром занять предложенный Кучмой пост секретаря СНБО Украины.
Логично предположить, что знакомство и сотрудничество Марчука с таким ценным информатором, как Мельниченко, вполне могло не ограничиться лишь предвыборным периодом. Все эти занятные откровения появились лишь после того, как Евгению Кирилловичу вдруг пришлось в апреле этого года походить на допросы в Генпрокуратуру. О чём именно расспрашивали его на Борисоглебской – тайна следствия, но очевидно, что именно после этих бесед генерал армии вдруг решил разоткровенничаться.
Должно было что-то серьезное произойти в последнее время, чтобы ветеран спецслужб, в профессиональной осторожности которого нет никаких сомнений, вдруг нарушил главное чекистское правило – действуй чужими руками – и публично выступил с заявлениями о своей святости и греховности других. Но зачем ему понадобилось оправдываться? Ведь о роли Марчука в деле Гонгадзе в последние годы журналисты вовсе не вспоминали. Но, возможно, вспомнили следователи Генпрокуратуры. Неужто реалии таковы, что Марчуку сейчас действительно несладко? Неужто следствие вплотную занимается его ролью в кассетном скандале? И неужели именно это понудило его выйти со своими оправданиями из тени, где он комфортно пребывал последние годы?
Пока же очевиден один чрезвычайно важный для Марчука тезис, на позитивное и, главное, окончательное принятие обществом которого он, судя по весьма естественной обеспокоенности, очень рассчитывает. Это – затерявшийся в недрах объёмного генеральского текста месседж: «… Но я не имел никакого отношения ко всему, что накручивали в СМИ мастера-отвлекальщики. Ни к организации подслушивания того кабинета, ни к «кассетному скандалу…». Если это действительно так, то почему Евгений Кириллович в последнее время так упорно избегает уже достаточно поднакопившихся к нему вопросов журналистов?
О вопросе государственной тайны…
Добрая половина программной статьи Марчука посвящена разоблачению так называемого письма обвиняемого в убийстве Георгия Гонгадзе Алексея Пукача – якобы из Израиля в 2006 году. Но дело в том, что в этом псевдописьме якобы от имени Пукача, не упоминается вовсе ни о возможной причастности Марчука к убийству Гонагдзе, ни уж тем более, не сказано ни слова об организации или же о заказе им зловещего преступления.
В письме говорится исключительно о причастности Марчука к спецоперации Мельниченко по тайному документированию происходящего в кабинете Президента Кучмы. Автор послания, на самом деле просто констатирует: «…Все началось еще с 1999 года. Накануне президентских выборов Евгений Марчук активно распространял слухи о наличии у него «чемоданов компромата» на всех и вся в Украине. Уже тогда его люди завербовали Мельниченко, и тот начал писать Кучму. После выборов, после того, как Марчук стал секретарем СНБО, он самоустранился от этого. Потеряв жесткое управление, майор стал сам выходить на разных людей и продавать отдельные фрагменты записей…»
Первое свидетельство того, что Марчук, похоже, близок к осознанию реальности такого обвинения в свой адрес – его же весьма фривольная оценка действий майора: «…К чему тут государственная тайна?...» Странно, ведь разглашение секретоносителем, экс-офицером УГО Мельниченко гостайны глупо опровергать. Чего только стоят масштабные утечки на специально созданном интернет-ресурсе «5 элемент» в 2002-2003 годах. Огромный массив обнародованной информации абсолютно не касались эпизодов, связанных с Гонгадзе и с Подольским. А ведь именно необходимым обнародованием фактов о насилии над журналистами прикрывается майор Мельниченко в ответ на обвинения в государственной измене и разглашении государственных секретов. Уж кто-кто, а генерал госбезопасности Марчук, это точно должен знать и понимать, как никто другой.
Поэтому весьма подозрительным для бывшего главного стража национальной безопасности страны выглядит такое пренебрежительное отношение к вопросу государственного масштаба. Ведь в первом кабинете страны действительно обсуждались гостайны под всеми возможными грифами секретности, которые, попав в фонотеку Мельниченко, превратились, по сути, в весьма ликвидный товар на международном шпионском рынке.
Дело оборотней
Публикация же в «Зеркале Недели» резонансных откровений обвиняемого по делу «оборотней» Юрия Нестерова – фактически прямой ответ на статью Марчука в «Дне». Генерал армии, обрушиваясь на фальсификаторов версии о своей причастности к делу Гонгадзе, сам вспомнил об «оборотнях» – сводной банде уголовников и милиционеров, похищавший и убивавших бизнесменов в Киеве и области. Скорее всего, именно «оборотни» и были тем самым эскадроном смерти – спецкомандой выполнявших преступные приказы сильных мира сего, а ещё в свободное от основной чёрной работы время – промышлявших вымогательствами и убийствами.
Её руководитель, бывший офицер УБОП МВД Игорь Гончаров, как известно, скончался в заключении при весьма туманных обстоятельствах. Перед смертью, предчувствуя скорый конец, Гончаров упоминал в своих письмах о знакомстве с неким Е.К.М., намекая на его причастность к делу Гонгадзе. На самом деле, следствие выяснило, что напрямую Гончаров не связан с убийством журналиста. Но неким существенным массивом информации о слежке за ним и кассетном скандале, похоже, действительно обладал. За это, собственно, и поплатился жизнью.
Похоже, что совсем не случайно, в банду Гончаров привлёк Лысенко и Кисилевича, - подчинённых генерала Пукача, сотрудников секретной «семёрки» - милицейской разведки, проводившей оперативные мероприятия – то есть слежку за Гонагдзе. Обо всех этих деталях, в частности, о неоднократных контактах Гончарова и его подручных со штабом таинственного Е.К.М., о прослушке в кабинете Кучмы, и поведал в интервью «Зеркалу Недели» находящийся под судом Юрий Нестеров.
Человек, который пошёл на сотрудничество со следствием, и на показаниях которого, по сути, выстроено всё обвинение против своих бывших подельников из банды «оборотней». Их высокие покровители, судя по всему, до сих пор на свободе. Иначе, почему же на Нестерова покушались зимой 2005 года незадолго до странной гибели экс-министра Кравченко? Почему два года назад Нестеров самым иезуитским образом был выведен из программы по защите свидетелей и помещён в клетку к тем, против кого свидетельствовал? Почему все остальные «оборотни» уже потирают руки в ожидании мягких приговоров? И почему оперативная группа УБОП по делу – полностью расформирована? Это при том, что в деле – чёрным по белому признано «наличие неустановленных следствием лиц». И для этих лиц знание, которым обладает Нестеров, представляет, похоже, особую опасность.
Евгений Марчук в своей статье предпринимает попытку объяснить присутствие своей фигуры в деле банды «милиционеров-оборотней» зловещими замыслами все тех же заказчиков убийства Гонгадзе. Заказчики эти, по мнению Марчука, якобы имели огромные полномочия, позволившие им подключить к фабрикации привязки имени Марчука к лидеру банды Гончарову. Но возникает вопрос: а какой смысл мифическим злоумышленникам с такой целью привязывать Марчука к преступной группе, если она не имела никакого отношения к убийству Гонгадзе?
Вопросы без ответов
И главный вопрос: почему же генерал армии молчал все эти годы, особенно во время работы при Президенте Кучме секретарём СНБО с ноября 1999 до июня 2003 года в разгар кассетного скандала? Почему не решился тогда сотрясти политическую реальность громкими разоблачениями? Действительно, тяжело представить, что Евгений Кириллович может ответить на подобный вопрос. Что же за национальная безопасность и оборона получается, если её куратор знает, что из президентского кабинета информация течёт, как из дырявого ведра, и ничего не делает для того, чтобы залатать пробоину. И даже не Кучме. А всему кораблю украинской госбезопасности, который таким образом медленно, но верно, уходит под воду.
Вопрос об утаивании со стороны Марчука – далеко не единственный к первому председателю СБУ. Сам майор Мельниченко признавал, что получал в 1999 году от генерала денежные средства в размере тысячи марок одной купюрой в виде финансовой помощи. И ключевое: можно ли рассчитывать на правовую оценку со стороны следствия Генпрокуратуры и действий, и бездействия Евгения Кирилловича? Вообще к нему накопилось уже много вопросов не только у следствия. Но отчего-то в последнее время он упорно не идёт на контакт с журналистами. Пора бы прервать генеральское молчание…