«В ближайшее время будет решение по разделению фракции»
Каков нынешний статус созданного вами объединения «Право выбора»? В него входит пять человек, но вы называете его группой, для которой – согласно Регламенту ВР – нужно как минимум 15.
О желании вступить в группу «Право выбора» заявили уже 15 человек. Но чтобы оформить новое объединение, мы, согласно Регламенту, должны сначала стать внефракционными.
Да, вас должны исключить из родных фракций.
Думаю, в ближайшее время будет решение по разделению фракции.
Все фото: Макс Левин
Как именно, каков механизм?
Сейчас идет дискуссия на этот счет – конструктивная дискуссия, а не противостояние. Мы свое решение приняли, очевидно, остальным тоже следует как-то определиться. Вот, «группа Кириленко» заявила, что с Партией регионов сотрудничать не намерена – их позиция ясна.
Это – естественный процесс. После возможного разделения мы будем группой, имеющей по Регламенту определенные права и обязанности.
Пока что у вас нет представительства ни на Согласительном совете, ни в Совете коалиции?
Мы их получим сразу, как только будет оформлен наш официальный статус. Соответствующие документы готовы, осталось соблюсти формальности.
Кто эти 15 человек, о которых вы говорите? Пятеро известны, а остальные?
Мне бы не хотелось пока говорить – люди еще в процессе принятия решения.
И могут передумать?
Дело не в этом, просто это не совсем корректно.
Группа «ЕЦ» не выражала желания присоединиться к вам?
Мы ведем переговоры со всеми. Огласив детали, я нарушу закон переговоров.
Тогда уточним относительно «соблюдения формальностей». Для того чтобы принять хоть какое-то решение, фракция для начала должна собраться, а в НУ-НС с этим, как известно, проблемы.
В составе, который бы мог принимать решения, фракция действительно не собиралась уже давно. Последний раз, кажется, когда НУ-НС объявила о переходе в оппозицию. Сейчас речь идет о том, что фракция должна собраться, чтобы разъединиться.
А если не соберетесь? Противники «развода» просто не явятся и кворума не будет.
Переформатирование в парламенте – процесс, в общем-то, естественный, и я хочу, чтобы в данном случае он проходил цивилизованно, без истерик.
Лично я всегда был противником разъединения – до последнего делал все, что мог, для консолидации фракции НУ-НС. Но старания оказались безрезультатны. Ситуация больше не может быть такой, как сегодня. Это – тупик, безысходность, неконструктивизм. Игнорировать этот факт просто аморально.
Понимаете, если мы хотим быть серьезной действующей силой в политике, реализовывать свои программные цели, то должны постоянно находиться в процессе, а не вне его. Я говорил об этом много раз.
«Лозунг «Догнать и перегнать Витренко!» – это не про меня»
Оппозиционность – тоже процесс, а вы работали с Тимошенко…
Юлия Владимировна единолично объявила себя главным оппозиционером, создала какое-то свое теневое правительство… Мы наблюдали этот процесс со стороны и сразу задекларировали несогласие с подобными действиями не только по форме, но и по сути. Это – one-person game (игра одного участника – «Левый берег») и нам там делать нечего.
Да, мы не соглашались с Тимошенко, но обязательство, данное избирателям, не нарушили – поддерживали Юлию Владимировну на выборах. И, несмотря на ее подковерные переговоры с ПР, сохранили спокойствие и членство в коалиции. То есть мы были абсолютно честны. Потому сегодня, я считаю, у нас есть полное моральное право поступать так, как мы поступаем.
Относительно переформатирования.
В НУ-НС есть две группы депутатов, претендующих на то, чтобы стать самодостаточными группами – 19 и 16 человек соответственно.
Итого – 35, а для принятия решения нужно 37.
Переговоры продолжаются. Думаю, мы найдем приемлемую юридическую формулу.
С Мартыненко вопрос уже решили?
Дискуссия открыта – все о ней знают. Все знают о том, что мы приняли решение, у остальных есть запас времени, чтобы принять свое.
Уступил бы он лидерство во фракции Кириленко, к чему его несколько месяцев назад подталкивали, – был бы уже с вами.
С большим уважением отношусь к Вячеславу, но рейдерские атаки, осуществлявшиеся на фракцию, на мой взгляд, недопустимы. В такой ситуации нужно всегда придерживаться сценария мирного переформатирования. Впрочем, это делал не сам Кириленко – а некоторые известные товарищи, заявлявшие, что Вячеслав мог бы стать альтернативным главой фракции НУ-НС.
Другие товарищи в тот же период указывали на альтернативу в виде Яценюка, собирали подписи за его премьерство. Я о вас говорю.
Да, я призывал коллег консолидироваться. Неважно, вокруг Кириленко, Яценюка, Гриценко – лишь бы консолидироваться. Нам требовалось снова стать рабочей фракцией, а не какой-то зависшей в неопределенности группой лиц, не принимающих никаких решений. Я предупреждал: если мы, всем составом, не примем конкретного решения – неизбежно возникнут «тушки». Так оно и получилось.
Вышло почти как в анекдоте: «хоть тушкой, хоть чучелом». На заседаниях фракции я неоднократно говорил: это не наша игра, нам ее навязали. Ведь мы, когда даем себя использовать, допускаем колоссальную ошибку. Часть депутатов – формальных членов НУ-НС, подписавших договор о сотрудничестве с БЮТ, выступали против, делали какие-то эпатажные заявления, давили на эмоции – лишь бы фракция не приняла никакого решения.
И тогда решение приняли вы. Что конкретно послужило катализатором?
Ратификация харьковских соглашений. Тянуть дальше не было смысла. Лозунг «Догнать и перегнать Витренко!» – это не про меня.
«Еще чуть-чуть – туфли только осталось почистить! – мы вступим в НАТО»
Наверняка у вас была коммуникация с президентом по данному поводу.
Да, разговор был. У меня и у некоторых членов нашей группы.
Лично мне важно было понять: какие амбиции у главы государства, какие задачи он ставит, какие реформы планирует провести. В ходе нашего разговора я получил ответы на свои вопросы. Они меня вполне устроили, и я сказал, что готов быть активным участником процесса реализации этих планов. Позже проинформировал об этом всех членов нашей группы.
Что это за планы? Сформулируйте.
Страна находится в сложной геополитической и экономической ситуации, эти две составляющие друг от друга неотделимы. Поэтому на внешнем фронте – его уже можно назвать фронтом – нужна грамотная, выверенная, без эмоциональных всплесков, игра. Прежде всего – налаживание действительно новых отношений с Европой.
ЕС – по-европейски меркантильное, довольно циничное объединение, у них достаточно своих проблем. Поэтому вести с ними диалог можно только на языке прагматиков. Никакой лирики там быть не может. Украине нужно научиться вести игру, позволяющую из объекта международной политики, которым мы были все это время, превратиться в субъект. Вспомним все эти эпатажные заявления наших властей за последние годы: через год нас возьмут в Евросоюз, еще чуть-чуть – туфли только осталось почистить! – мы вступим в НАТО; они не только не помогли, но серьезно отбросили нас от цели. За нами закрепился статус ненадежных переговорщиков.
Поэтому сегодня мы должны не просто вести переговоры, а в первую очередь создавать механизмы, которые позволяли бы стране полноценно выступать на международной арене. Судите сами: как можно рассуждать об инвестициях, если у нас нет нормальной биржи ценных бумаг? Значит, ее необходимо создать и обеспечить эффективное функционирование.
Следующий момент – отношения с Россией. Худо-бедно они налажены. Раньше у нас по отношению к РФ была позиция страха, при которой партнерство просто невозможно.
Простите, а сейчас позиции страха нет?
(После паузы.) Да, мы наблюдаем какие-то активные, а иногда агрессивные действия, но это же не значит, что мы этих действий боимся.
Мы так быстро со всем соглашаемся, что даже испугаться не успеваем.
Я пока не вижу ни одного соглашения, представляющего для Украины потенциальную угрозу, – одни разговоры.
Что касается ЧФ, то давайте взвесим риски. Продление срока пребывания флота вредит Украине, нашей независимости? Нет. Ну так если россиянам это так необходимо для удовлетворения своих политических амбиций, почему бы не согласиться и не получить взамен конкретную экономическую выгоду для наших предприятий? Хотя не спорю, в этой ситуации можно было выторговать больше. Тем не менее, я не верю в то, что человек, стремящийся стать президентом всей страны, желающий, чтобы его имя вошло в учебники истории, поступился бы национальным интересом.
Тогда как Ющенко с его эпатажными действиями Родину если не продал, то «сдал».
Кстати, вы по-русски с гарантом общались или по-украински?
И так, и так. На самом деле говорить по-украински сложно было мне – не ему. Я поражен, насколько быстро Виктор Федорович овладел языком.
Как вы договорились о встрече?
У президента есть приемная, звонишь в приемную…
Говоришь: я – Давид Жвания, народный депутат, дальше следует указать – по какому вопросу.
По вопросу, связанному с действиями в ВР, – я так сказал.
Вы встречались тет-а-тет?
Да.
А другие члены группы?
Не знаю, спросите у них. Точно знаю только, что мой коллега Шемчук тоже был на Банковой.
«План президента чересчур амбициозный»
Что вы говорили Виктору Федоровичу: что хотите работать, а там – как бог даст, или гарантировали привести за собой 15 человек?
Я не мог утверждать, что приведу за собой кого-то. Сказал, что у нас есть инициативная группа, на тот момент – девять человек, есть другие коллеги, которые готовы к нам присоединиться. Но чтобы мы могли принять окончательное решение, нам следовало понимать: по какому пути мы пойдем, какая будет политика власти.
Свои условия формулировали?
На этом этапе формулировать какие-то условия было нелогично. Тем более что вся вертикаль исполнительной власти уже сформирована. Нам важен сам факт возможности влиять на принятие решений. Со временем – своими действиями, работой – мы докажем свою эффективность, полезность избранному курсу. Если наши коллеги по коалиции согласятся с нашими программными принципами и приоритетами, тогда мы сможем претендовать на более активное участие в управлении государством.
Какое именно?
Кадровые изменения в любом случае будут. Соответственно, мы станем претендовать на освободившиеся сектора, плюс – на те направления, за которые мы могли бы взять на себя всю ответственность, по которым у нас есть хорошие специалисты.
Например?
Например, юридическая плоскость. У нас есть хорошие кадры, которые могли бы работать над качеством принимаемых законопроектов.
Лично я – профессиональный экономист. Вообще, много можно перечислять, но мне бы не хотелось, чтобы это выглядело как какие-то торги. Мы не на базаре. Торги не ведем.
Я, честно говоря, внимательно слушал выступление президента, приуроченное к 100 дням новой власти, и могу сказать, что это – очень амбициозный план. Чересчур амбициозный – мне даже жаль правительство, поскольку он является сложно выполнимым. Но мы могли бы помочь – у нас есть опыт, интеллектуальный потенциал и знание соответствующих механизмов.
Помните группу «Центр»? В свое время она стала плацдармом для старта лидерской карьеры Владимира Литвина. С вами сейчас происходит нечто подобное. Вы не лишены амбиций публичного лидера и формируете группу, которая, со временем «впитав» в себя других крупнокалиберных перебежчиков, того же Фельдмана, к примеру, послужит для вас стартовой площадкой…
Несомненно, у меня есть политические амбиции. Но сравнение с группой «Центр» неуместно, ведь там были мажоритарщики, действовал другой Регламент.
Дело не форме – в сути. Эти амбиции у вас появились не сразу. Сперва вы пытались выдвигать на первый план Луценко, потом – Яценюка. С ними ничего не вышло, и теперь вы пустились в самостоятельное плавание.
Стремление создать свой политический проект есть, и я этого не скрываю. Просто ситуация сегодня специфическая.
Местные выборы осенью будут проходить по смешанной системе. Не думаю, что мы успеем подготовиться к самостоятельному участию в них. Потому будем поддерживать отдельных самовыдвиженцев на местах. Особенно учителей, врачей… Чтобы там были все слои общества для полноценного представления интересов громад. В дальнейшем, опираясь на эту базу, постараемся уже сформировать политсилу, с которой пойдем на парламентские выборы. Хотя серьезные изменения в политикуме возможны только ближе к президентским выборам.
Самовыдвижение возможно лишь от партий. Не думаю, что партии обрадуются подобной «поддержке», поскольку кандидаты будут считать себя обязанными не только им, но и вам.
Дискуссия относительно соответствующих норм законопроекта еще продолжается – окончательного варианта нет. На мой взгляд, для местных советов должно быть именно самовыдвижение. В селах, городах политическая составляющая не должна доминировать. Другое дело, что в областных и районных советах актуален принцип партийного представительства. Учитывайте, что в последние годы партийные структуры получили серьезное влияние, и не так просто полностью от него теперь отказаться.
В любом случае, ПР как партия власти поставит всех кандидатов – самовыдвиженцев, списочников, под жесткий контроль. В этом сомнений не возникает. И для участия в процессе кому бы то ни было – вам, Яценюку, Тигипко и т.д. – потребуется получить «добро» на Банковой. Иначе вас просто «не допустят» – ваших кандидатов не зарегистрируют, к ним регулярно станут наведываться налоговая, санэпидемстанция и т.д.
Знаете, у меня большой опыт оппозиционной деятельности. Когда в 2000 году мы заявили о переходе в оппозицию, многие удивились, поскольку вообще слабо представляли, что это такое. Силы, называвшиеся тогда оппозиционными, вели себя достаточно тихо-мирно: иногда что-то заявляли… Это был своеобразный спарринг красноречия, нечто на подобии «радио», а не какие-либо активные действия. Потому-то я скромно претендую на то, что являюсь одним из основоположников реальной оппозиции в этой стране. Разве тогда я получал на это «добро» у Банковой?
Вы договорились с президентом о том, как в дальнейшем будете поддерживать связь? Через Левочкина?
Приятно отметить, что президент работает в весьма интенсивном графике. Соответственно, если есть какие-то вопросы, свободно можно обратиться в ту же приемную, и в течение двух-трех дней разговор состоится.
Не было ли у вас, одного из лидеров Майдана, внутреннего дискомфорта во время беседы с Виктором Федоровичем? Все же такие вещи, как 2004-й, не забываются.
Нет. Президента Януковича избрал украинский народ, и этот выбор нужно уважать.
Вы во втором туре за него голосовали?
Нет, голосовал за Тимошенко. Я открыто заявил о ее поддержке. Это было лично мое решение, ибо НУ-НС не принимала решения о поддержке кандидата в президенты. У нас – я вам напоминаю – вообще было четыре кандидата от фракции. Я обязан был пройти долгий путь, на который встал, до конца – и прошел его.
Хотя после первого тура уже было понятно, что она проиграет.
Я это понял еще год назад – когда Янукович вышел из переговоров по конституционным изменениям. Если помните, я заявил тогда: на президентских перспективах Тимошенко поставлена точка. Учитывайте: во втором туре люди голосуют не «за» своего кандидата, а «против» чужого. Поэтому 23% голосов, полученные ею в первом туре, – потолок для Тимошенко.
Есть еще один фактор. Эффект «маятника». Если в 2004-м победила одна сторона, сейчас должна была победить вторая. Это логично, третьего не дано. Не надо было так плохо работать. (Смеется.) Вообще я против вождистских проектов – они отмирают.
А ПР, по-вашему, – не вождистский проект?
Был вождистский проект Ющенко – он был у власти и исчерпал себя. Был вождистский проект Тимошенко – она была у власти и исчерпала себя. Был вождистский проект Януковича – он сейчас только пришел к власти. Круг замыкается.
«КПУ – болото, в котором увязнут любые реформы»
Вот вы собираетесь на что-то претендовать, однако в ПР хватает желающих и посты занять, и более активную роль во власти играть. Полноправными членами команды вам все равно никогда не стать.
Полноправными мы станем только в том случае, если будем активно работать. Это правило актуально для любой деятельности.
Внутренняя конкуренция в коалиции утопит все ваши инициативы.
Я не думаю, что, желая реализовать свои амбициозные планы, президент станет игнорировать дельные предложения. Тем более что у нас прямая коммуникация, нет посредников, которые искривили бы информацию или вовсе ее не донесли.
Презентуя «Право выбора», вы назвали коммунистов не самым конструктивным элементом коалиции…
Так и есть. Для того чтобы влиять на проведение либеральных реформ, нам необходимо укрепить свое положение в коалиции. Что такое реформа? Комплекс решений, реализовывать которые нужно одновременно, быстро и эффективно. В том числе – через принятие соответствующих законов. Понятно, что присутствие коммунистов эти процессы объективно тормозит. КПУ в ее нынешнем виде – это болото, в котором увязнут любые реформы.
Со стороны это выглядит так: вы приходите в чужой монастырь, проситесь в общину, но заявляете, что здешний устав вам не нравится.
Мы таких заявлений не делали. Мы только сказали, что коммунисты – наши идеологические визави. И что укрепляя свои позиции в коалиции, мы сделаем все, чтобы ослабить их влияние.
Предложения о выходе КПУ из большинства не делали, хотя была бы группа «Право выбора» более многочисленной, такой сценарий вполне можно было бы реализовать.
Банковая и раньше занималась размыванием «золотой акции» сперва КПУ, затем – литвиновцев. Тут вы им очень кстати пригодились. Только со стороны ПР, которой КПУ и БЛ помогли создать коалицию, это не слишком порядочно. Проще говоря – кидалово.
Коалицию создали за счет внесения изменений в Регламент – вы это знаете. Потому-то сегодня есть заинтересованность в ее общественной легитимации – чтобы и «осадочка», как говорится, не осталось.
Да и большинство должно быть монолитно в идеологии – тогда оно в состоянии провести реальные реформы, которые выведут страну из кризиса.
Конечно, для ПР мы ближе по духу, чем КПУ. Но если ты сел в машину, это еще не значит, что она поедет. Сто дней – серьезная проверка для любой власти.
Кроме прочего, вы задекларировали создание «партии нового типа». Поясните, чем этот тип отличается от «типов» новых партий Гриценко, Яценюка, Тигипко и прочих.
Тем, что во главу угла мы ставим идеологию, а не очередной бренд вождя. Наша идеология раскрывается через практические действия, которые улучшают качество жизни. Сегодня Украина только претендует на то, чтобы сформироваться как государство. Страну нужно строить, для этого – четко обозначать имеющиеся планы…
Все говорят одно и то же, в чем отличие?
Прежде всего, в самой модели. Есть модели партий социал-демократической, либеральной, консервативной… Подходят они нам? Нет, поскольку возникали в свое время в отдельных странах, с определенной исторической подоплекой и функцией – возникали для чего-то.
Итак, для утверждения Украины в качестве независимого сильного государства нужно, в первую очередь, модернизировать нашу постсоветскую экономику – оживить ее за счет новых технологий, чтоб она стала достаточно эффективной и конкурентоспособной. Дать возможность развиваться среднему бизнесу…
Ну, это длинный разговор. С Наливайченко ваш проект как-то связан?
Лично я – не сторонник использования темы Голодомора как политической фишки, какой-то базовой идеи. У меня, кстати, родственники во время Голодомора погибли в Грузии. Но я не экстраполирую это на современную ситуацию.
А Порошенко к себе возьмете? Ему очень нужно как-то «встроиться».
Знаете, у моего деда – главного цензора Грузии – была любимая фраза: «Давайте перевернем страницу». Так что давайте, наконец, перевернем страницу под названием «Любі друзі». (Смеется.) Впрочем, Петр Алексеевич – активный и умный человек, он достойно проявил и проявит себя во многих должностях.
Политическая партия – не закрытая, а открытая организация: присоединиться к ней может каждый. Еще раз подчеркну – наша цель не просто быть участниками процесса, а действовать так, чтобы иметь шанс побеждать и реализовывать реформы.
«На длинной истерике длинную политику не построишь»
В стране сегодня оппозиции де-факто нет…
Нет. И это очень плохо. Созданная нами в 2000 году оппозиция интеллектуально была на голову выше действовавшей системы власти, потому мы и побеждали. Тогда к нам присоединялись лучшие люди. Во что сегодня, к сожалению, превратилась оппозиция – отдельный разговор. Очевидно, наша вина в этом тоже есть.
У вас был альтернативный путь, и вы, понимая, что после проигрыша Тимошенко дела меньшевиков будут плохи, наверняка его продумывали. Почему вы, имея амбиции развития новой политсилы, не попробовали сыграть в нише конструктивной оппозиции?
Нет ничего постоянного. Если реформы будут тормозиться, а ситуация в целом – развиваться по негативному, а не позитивному сценарию, я не исключаю, что мы на этот путь станем. Не исключаю также, что это будет какая-то альтернативная позиция в составе коалиции. Но сейчас предпринимать подобные действия бессмысленно. Еще раз: эпатаж – не наш метод.
У Тимошенко есть шанс восстановиться?
Зависит от нее самой. Вот, бьется посуда. Кто-то ее выкидывает, но во многих семьях осколки склеивают – ставят эти чашки-блюдца в сервант, они там пылятся. Теоретически это имеет право на жизнь, а практически… Изначально Тимошенко должна была понимать: невыполнимых обещаний давать нельзя. Она изобрела ноу-хау – «популизм в стиле Тимошенко». На длинной истерике длинную политику не построишь.
О шансах Ющенко я не спрашиваю.
Все равно ничего не скажу: пообещал, что я его забуду, – я его и забыл.
Прежде чем окончательно принять решение о кооперации с Януковичем, вы с ЮВТ общались? Был какой-то итоговый разговор?
Если бы Юлия Владимировна не дебатировала с нами посредством публичных плевков Юрия Витальевича – он бы, скорее всего, состоялся. А так я посчитал, что тема исчерпана.
Атмосфера, царившая в обществе в 2000-м, была довольно тяжелой, вернее сказать – гнетущей. «Гайки закручивали» по полной программе. У вас нет ощущения, что сейчас все это повторяется и тучи уже сгущаются?
Есть ощущение, что в действиях силовиков присутствует определенная агрессия. Сигнал, конечно, тревожный. Но не думаю, что это связано с политической составляющей, скорее – с качеством работы силовых органов в целом. Если «перекосы» есть – о них необходимо говорить. Тогда они – получив надлежащую оценку – не смогут трансформироваться в некий политический фактор.
«Российский сценарий» в Украине, по-вашему, невозможен?
Нет. Он у нас в принципе невозможен. И не сравнивайте!
Разве намеки Януковича на необходимость изменения Конституции – в сторону усиления президентских полномочий, как было при Кучме, – не являются тревожным предвестником?
Нет. Вопрос новой Конституции назрел давно, его надо решать. Поправки 2004 года писались на колене и принимались для того, чтобы ослабить позиции Ющенко-президента. Времена были такие – многие руководствовались мотивами «революционной целесообразности». А я не авантюрист, и я за те поправки не голосовал.
Я был и остаюсь приверженцем парламентской формы правления. Если уж говорить о временах Кучмы, вспомните: Леонид Данилович считался с Верховной Радой куда больше, чем Виктор Андреевич, который вообще мнил ее каким-то лишним органом и так и не научился с ней работать.
Возможно, в тот конкретный период подобные изменения действительно были необходимы, но с точки зрения нормального функционирования государственной организации правильными они не были. Вертикаль власти быть должна – и она должна быть одна.
Чем чревато некорректное разделение полномочий между президентом и премьером, мы наблюдали пять лет. Сегодня противоречий между центрами власти нет, но в какой-то момент они неизбежно возникнут, возникнет конфликт, если этот вопрос не урегулировать.
В России тоже есть выборы.
Ну, они там довольно специфические.
И у нас такие будут.
Не будут. В Украине много коллегиальных органов, боле развиты гражданское общество и медиасфера…
Ага, Высший совет юстиции – тоже коллегиальный орган.
Ладно, перекосы есть – мы это обсуждали. Ну невозможно за сто дней навести порядок абсолютно везде.
«Я – один из тех немногих, кто выполнил обещание бизнесом не заниматься»
Создалось ли у вас во время общения с президентом впечатление, что его задача – собрать «под себя» конституционное большинство?
Нет, об этом даже речи не шло. Вопрос просто не стоит на повестке дня.
Насколько я знаю, Клюеву было велено насильно «тушек» больше не привлекать, захотят, мол, сами – пусть приходят, звать не надо.
Касательно Клюева ничего сказать не могу. У меня нет такой информации.
Я могу лишь подтвердить, что мы с президентом обсуждали готовность группы «Право выбора» работать в формате коалиции – не более того.
А ранее Клюев с вами подобные консультации вел?
У нас с Андреем Петровичем прекрасные отношения, мы регулярно общаемся – есть много общих вопросов.
По бизнесу?
Нет. Я – один из тех немногих, кто выполнил обещание бизнесом не заниматься.
Как же вы собираетесь новую партию финансировать?
Я остался акционером во всех тех предприятиях, к которым раньше имел отношение. Контрольного пакета у меня нигде нет, но статус миноритарного акционера приносит определенные дивиденды.
Когда у вас последний раз был серьезный разговор с Луценко? Как вы разошлись?
В последнее время я с ним не встречался, не дискутировал. В какой-то момент он просто самостоятельно стал принимать решения и публично озвучивать от имени группы. Ему мое мнение было неинтересно.
Но вы оба поддерживали Тимошенко.
Это была поддержка на индивидуальной основе – не забывайте, что с юридической точки зрения группы «Народная самооборона» в Раде никогда не существовало, это было условное объединение. Значит, решения мы могли принимать только каждый сам за себя.
Ссоры с Луценко у меня не было. Просто он принял другое решение…
Хорошо, когда вы лично для себя поняли, что вам больше не по пути?
Давным-давно, еще когда Юрий Витальевич начал позиционировать себя в качестве милиционера. Он регулярно выступал с разоблачительными заявлениями, не имеющими никакого правового обоснования. То, что мы – вся наша группа, в публичной плоскости ассоциировалась со сводками МВД, меня раздражало, и я этого не скрывал.
Судя по всему, последними заявлениями о покупке депутатов он вам немало крови выпил.
$100 тыс., это – килограмм 120 граммов, $1,5 млн. – 20 кг. Как ты представляешь Давида Важаевича с 20-килограммовым чемоданом, передвигающегося по ВР!? Ну, бывало, я брал с собой в Раду рыженький портфельчик, но он маленький такой – и десяти тысяч в него не засунешь. (Смеется.)
Для многих моих товарищей, принимавших решение об участии в нашей группе, это было довольно непросто эмоционально. И публичные плевки со стороны второго спикера Тимошенко Юрия Витальевича тоже, конечно, «добавили».