Дарья Перебейнос,
ИА «НОВЫЙ МОСТ»
На днях легендарному фильму Леонида Быкова «В бой идут одни старики» исполняется 36 лет. В далеком 1974 нынче маститые актеры и народные любимцы делали свои первые студенческие киношаги. После чего – тридцатилетний период разлуки, за который у каждого из 2-й поющей дивизии судьба сложилась по-своему. Сегодня в Днепропетровске «стариков» вместе собрал фонд Игоря Цыркина «Наш дом - Днепропетровск» для того, чтобы порадовать ветеранов войны и пенсионеров города. Забыв об отведенных на общение 15-ти минутах, журналист ИА «НОВЫЙ МОСТ» увлеченно слушала рассказы пяти боевых товарищей по фильму и неразлучных братьев по жизни – Заслуженного артиста Украины Вилория Пащенко (...Воробьев), заслуженный артист Украины Алим Федоринский (...Алябьев), Заслуженный артист Украины Александр Немченко (...Иван Федорович), Народный артист Грузии Вано Янтбелидце (...Ванно) и Народный артист Узбекистана Рустам Сагдуллаев (Ромео).
Насколько значимым для вас является День защитника Отечества?
Александр Немченко: Я сын фронтовиков, поэтому для меня этот день имеет большое значение. Единственное, я не считаю этот праздник общемужским, а именно праздником защитников – тех, кто служил, и кто служит.
Как считаете, достаточно ли мероприятий проводится для наших ветеранов?
Александр Немченко: Они обделены вообще всем, не только мероприятиями – и это трагедия поколения.
Алим Федоринский: На съемках одного фильма Фриц Диц, который играл Гитлера в «Освобождении», рассказывал мне, что они с женой совершают круиз по Черному морю и вообще живут в свое удовольствие, хотя и пенсионеры. К сожалению, наши пенсионеры еле сводят концы с концами. Конечно же, нужно уже подумать о них, собственно, так же, как и о молодежи, которая гибнет на наших глазах. Кажется, недавно только появились «В бой идут одни старики», а уже 36 лет прошло. И еще пройдет 20-30 лет, а кто за нами идет? Кто хочет в армию пойти? Такое слово как «патриотизм» просто начинает забываться. Я, к примеру, не знаю отца, а отец не знает меня потому, что мать едва успела меня родить, а отец погиб на войне.
Велорий Пащенко: Часто говорят, что «старики» – фильм далекий и молодежь часто не понимает. Мы много работаем с молодежью. Я, например, преподаю в школе урок духовности и красоты, считаю это своим долгом. Однажды, после моего выступления на мероприятии со своей песней, ко мне подбежала молодежь и стала благодарить за победу. Они нас воспринимают, как будто мы оттуда. То есть, картина – это просто срез жизни.
Как картина повлияла на вашу дальнейшую жизнь?
Александр Немченко: Мы не скурвились - это самое главное. 
Рустам Сагдуллаев: В фильме наблюдаются мистические вещи, как в «Мастере и Маргарите». В конце картины герои фильма идут сообщать Жене Симоновой (Джульетте), что Ромео погиб. Вот, как они шли, в такой очередности они и ушли из жизни: Быков (...Титаренко), Смирнов (...Макарыч), Иванов (Кузнечик). Получилось так, что все, кто в фильме погиб – сейчас живы. А кто остался жив – уже никого нет…
Вилорий Пащенко: Фильм однозначно сыграл свою роль: нас как узнавали раньше, так и сейчас узнают. Прошло время, мы все седые, а нам говорят: вы абсолютно не изменились. И, конечно, первое время после картины было много предложений.
Вано Янтбелидзе: Это судьба, что мы снялись в этом фильме. Я после него снялся в «Аты-баты, шли солдаты». И когда я уже пошел в театр работать, меня уже знали и говорили «это он». Меня сейчас уже не узнают, но когда я говорю, что роль Ванно сыграл я, – удивляются.
Рустам Сагдуллаев: Над нами стоит ангел-хранитель – это Леонид Быков.
Велорий Пащенко: Мы картину смотрели очень много раз, и каждый раз пытались понять феномен этого фильма. Ведь много картин хороших, но вот такой всенародной любви к фильму, к Леониду Быкову больше не было ни к кому. Я разгадал эту тайну: Леонид Быков обладал необыкновенным чувством красоты. Вот кадр 3 Х 4, ну что там можно уместить? Тем не менее, в каждом кадре присутствует красота.
Каждый из вас так и остался на актерской стезе или кто-то сменил род деятельности?
Александр Немченко: Я уже много лет занимаюсь нетрадиционной медициной. Когда-то это было просто хобби, увлекся – теперь практикующий врач. Еще я занимаюсь репетиторством. Вот винницкую команду КВН «Винницкие перцы» я готовил и вывел в Высшую лигу. Был репетитором в Киевском театре, эстрадно-цирковом училище. Преподавал сценическую пластику. Провожу определенные семинары, игровые тренинги.
Велорий Пащенко: Алим у нас актер и режиссер. После «В бой идут одни
старики» снял свое кино. А Вано – народный артист и лауреат государственной премии.
Вано Янтбелидзе: Я играю в Тбилисском государственном театре, веду передачу «Спокойной ночи, малыши» на национальном телевидении.
Александр Немченко: Вано 3 раза избирался лучшим актером
Вано Янтбелидзе: Не 3, а 2…
Александр Немченко: Ну, хорошо, а сколько раз ты был лучшим тамадой? (смеются).
Вано Янтбелидзе: Забыл сказать, что еще я являюсь пиар-менеджером самого лучшего винного завода в Грузии (опять смеются).
Велорий Пащенко: Рустам Сабдуллаев возглавляет даже свою студию и снял много картин.
Рустам Сабдулаев: …«Равшан фильм» студия называется…в честь сына.
Алим Федоринский: Когда я закончил режиссерский факультет, мы с моим товарищем успели снять два фильма для центрального телевидения. Далее распался СССР, и нам сказали, что мы свободны. Меня пригласили на киностудию и там директор коммерческой фирмы, подобно Игорю Цыркину, проспонсировал книгу о Леониде Быкове, материалы и статьи для которой до этого 17 лет пролежали в музее Довженко на киностудии – не было средств их издать. И вот мы издали книгу «Будем жить» о Леониде Быкове, в которой коло 50-ти статей, 50-ти фотографий, которые я делал своим фотоаппаратом.
Вилорий Пащенко: В этой книге есть мистическое письмо Леонида, в котором он прочувствовал, что вскоре с ним что-то может случиться. 8 пункт его завещания звучит так: пусть Алим и Вилорий споют «Сережку с малой Бронной» или «Шинель», а потом 2-я поющая врежет «Смуглянку» от начала до конца… к сожалению, все так и произошло…
Алим Федоринский: Оркестров не было, не было речей, но петь нужно было. А представите наше состояние, когда там было около 3 тыс. народа, все холмы были заполнены людьми и мы начали петь «Смуглянку»…
Александр Немченко: Когда мимо похоронной процессии проезжали рейсовые автобусы, то увидев кого хоронят, даже на мосту Патона разворачивались и следовали на кладбище. Собралось столько народу, что мы не могли все найтись для того, чтобы спеть. Мы начали петь, но до конца так и не допели – даже до припева не дошли…в этой толпе начались всхлипы…
Алим Федоринский: … я столько слез не видел ни до похорон, ни после…
Как вы отнеслись к раскраске первого фильма?
Вилорий Пащенко: Очень хорошо отнеслись. Нам задавали вопрос как раз перед премьерой картины в цветном формате, на что мы ответили: уже на четвертой минуте фильма люди
забудут, что это был 
черно-белый фильм. Мне очень понравился – это другое восприятие. Думаю, что
Леонид Федорович тоже обрадовался бы.
Александр Немченко: Если бы тогда дали цветную пленку, то судьба фильма была бы абсолютно другой. На то время его хотел купить весь мир, но он был в другом формате. США хотели купить, но не было возможности перевести. Так вот сейчас поднимаются вопросы по закупке, так как он уже в цвете.
Вы задумали снять вторую часть «И снова в бой идут одни старики». Нашли ли деньги и кто будет в нем играть?
Вилорий Пащенко: У нас все готово – есть сценарий, оператор, композитор, съемочная группа, актерский состав, но у нас нет денег. До сих пор страна не повернулась лицом к нашему кинематографу. А картина задумывается следующим образом: художественный фильм будет рассказывать о судьбах актеров, которые когда-то сыграли роли и стали любимцами народа. Наша судьба у каждого сложилась, ой, как непросто. И вот мы собираемся все вместе, и создаем еще раз, по воле Леонида Быкова, поющую эскадрилью и с достоинством выходим из очень сложной ситуации.
Часто ли вы собираетесь вместе?
Александр Немченко: После 30-летия фильма в 2004 году мы теперь собираемся постоянно. Быков сначала сказал: ребята, держитесь вместе – и вы не пропадете. Но мы нарушили его заповедь, расползлись каждый сам себе. И только на 30-летие Вилорий нас обзвонил, собрал и встретившись, мы уже не расставались. Помню, когда я к Рустамчику впервые за столько лет ввалился в номер, мы были как фронтовики, как будто вообще не расставались.