Львиная часть киноманских дискуссий, как всегда, пришлась на основной конкурс – в частности, полнометражную его часть. И если на украинском участнике мнения более-менее сошлись и посмотревшим оставалось только оценить степень бездарности фильма “По ту сторону” Алексея Литвиненко, то по поводу венесуэльского “Издалека” мнения разделились диаметрально. Дебютный (других в конкурсе “Молодости” нет) фильм режиссера Лоренца Вигаса получил “Золотого льва” на Венецианском кинофестивале в этом году, и уже одним этим фактом навлек на себя гнев некоторых киноманов.
“Издалека” – это патологическая история о привязанности недолюбленного молодого человека к социопатической личности в лице зубного техника Армандо. Армандо не любит вступать в контакт с людьми, он любит наблюдать, за что и платит молодым и бедным парням, слоняющимся по улицам Каракаса. В один прекрасный день он встречает Элдера, парня с явно криминальными наклонностями, и между ними возникает нечто, похожее на близость.
Естественно, ни о каком хэппи-энде в случае с “Издалека” (впрочем, в случае с многими фестивальными фильмами тоже) говорить не приходится. Вигас изначально делает ставку на отстраненности – снимает средними планами, камера, в основном, статичная, а диалоги между героями не дают возможности поглубже покопаться в их историях – они как будто бы удерживают свои истории от посторонних глаз, хоть, на первый взгляд, готовы рассказать их при первой возможности. Так, мы не знаем, что случилось с матерью Армандо, почему он так ненавидит своего отца, что за история у Элдера с его девушкой, и так далее.
Главных героев “Издалека” можно легко принять за несимпатичных психопатов, наблюдение за которыми не представляет собой никакого интереса. Но Вигас, в отличие от многих дебютантов, знает, что хочет сказать в своем фильме, и подчиняет весь фильм идее максимальной отрешенности. Армандо не может нормально взаимодействовать с людьми, его удел – слепки людей, которые можно заменить при надобности, поэтому расчувствовавшемуся и искреннему Элдеру в его жизни не место.
Еще один фестивальный триумфатор из Латинской Америки в основном конкурсе – “Ишканул” Хайро Бустаманте, отмеченный призом на Берлинале и половиной приза как лучший полнометражный фильм на “Молодости”. История о молодой девушке Марии, живущей у подножия вулкана, но при этом обладающая гораздо более масштабным мышлением, чем требуется для жизни на кофейной плантации, поддерживает тему нынешнего фестиваля о взрослении и попытках (не всегда удачных) эмансипации. Мария не хочет оставаться дома и выходить замуж за управляющего плантацией, а хочет сбежать и посмотреть на мир, находящийся за вулканом. Ради достижения цели девушка теряет ради этого девственность с неудачником Пепе, собирающимся эмигрировать в США, и ставит под удар собственную семью.
Эта тема продолжается, как минимум, в двух фильмах “Молодости”: конкурсном “Пикадеро”, разделившим с “Ишканулом” приз за лучший полный метр, и “Воробьями” Рунара Рунарссона из “Фестиваля фестивалей”.
“Пикадеро” Бена Шермана – британская трагикомедия о жизни молодых и флегматичных басков, стоящих перед выбором: оставаться в родных краях и жить монотонной жизнью, как у родителей, или же уехать за границу. Главные герои фильма - Горко и Ане, молодая пара, которая никак не может заняться любовью. Для публичных мест, где парочки могут уединиться, даже придумали специальный термин - “пикадеро”, но поиски этого самого пикадеро для Горко и Ане никак не могут увенчаться успехом. Ане учит английский и собирается уезжать в Шотландию, друг Горки учит немецкий и собирается покорять Берлин, а сам Горко не может определиться: то ли отрастить усы и остаться работать на заводе, то ли уехать вместе со своей девушкой.
Поиск мест для секса становится удачной метафорой для самореализации в родной стране: куда бы молодые люди ни пришли, везде чувствуют неловкость. В основном, эта фрустрированность исходит от них самих, не уверенных до конца в успешности своего романтического приключения. Настойчивость Ане в любовных вопросах переносится и на ее профессиональную реализацию, а заторможенность Горко тоже, рано или поздно, отразится на всех сферах его жизни.
Опасность растворения в деструктивной среде показывает фильм исландца Рунара Рунарсона, дебютировавшего на “Молодости” со своим фильмом “Вулкан” в 2011 году. Его новый фильм “Воробьи” рассказывает о молодом человеке, вынужденном переехать из большого города в маленькую деревню на севере. После развода родители Ари вынуждены были разъехаться, мать с новым мужем отбыла жить в Африку, сослав сына с его тонкой душевной организацией к грубому отцу в провинцию. Там ему придется столкнуться не только с ужасами взросления, но и с мрачнейшей пропастью реальной жизни. Последнюю, к слову, Рунарсон живописует особенно душераздирающе: не греша тем, что в постсоветской традиции принято называть “чернухой”, он последовательно выстраивает свое высказывание о том, как светлая душа выживает во мраке.
Выживанию посвящен еще один конкурсный фильм – ”Отныне и впредь” шведа Магнуса фон Хорна. В центре истории – снова молодой человек, только теперь выходящий из темноты на свет. Подавляющий приступы ярости подросток Йон выходит из колонии, где отбыл наказание за убийство своей девушки. Естественно, попытки социализироваться в родном городе для него практически безуспешны: его не готова принять даже собственная семья, за исключением отца, также подверженного неконтролируемым вспышкам гнева. Однокашники немедленно начинают травлю, доводя состояние Йона до критического. Наконец, Йон сходится с новой девушкой, переехавшей в его город недавно, а, следовательно, не успевшей проникнуться историей об убитой предшественнице.
Фон Хорн очень точно и умело конструирует атмосферу напряженности, которая царит в фильме – пространство, остающееся между Йоном и остальным миром хоть ножом режь. Другая отличительная черта “Отныне и впредь” – нарочитое отсутствие матери. На вопрос о том, где мать Йона, у режиссера нет ответа, тем пронзительнее становится сама история: возможно, если бы главный герой был окружен заботой не только отца, но и матери, его жизнь сложилась бы иначе.
Еще одна история взросления – канадский фильм “Спящий гигант”, приехавший в основной конкурс “Молодости” с Каннского кинофестиваля. В центре внимания Эндрю Чивидино – не один, а целых три подростка. Главный герой Адам проводит все лето с друзьями – кузенами Райли и Нейтом, которые ведут себя, на первый взгляд, как ходячие стереотипы о пубертатном периоде: пьют украденное из магазина пиво, тусуются с продавцом марихуаны, прыгают в реку с высокой скалы, обсуждают знакомых девочек, преувеличивая свой собственный сексуальный опыт, и так далее. Что у ребят не стереотипное – так это мышление, сконструированное умелым сценаристом. Он не поленился поделиться с каждым из парней изрядной долей остроумия, что сделало их не плоскими идиотами, как в “Улитках” Марины Вроды, а выпуклыми персонажами, за каждого из которых переживаешь, как за собственного друга из соседнего двора. Но, к сожалению, кинематографическое взросление не обходится без трагедий – больших и маленьких, и Чивидино обрушит эти трагедии на головы своих героев без малейшего сожаления. Но и без спекуляций – к своей чести.
Как будто продолжая играть с рифмами, отборщики “Молодости” взяли в конкурс аж два фильма о пересадке почек. Канадский “Механик” продолжает серию флегматичного кино в основном конкурсе, впрочем, безуспешно пытаясь обосноваться в фаворитах – смысл высказывания Рене Болье остался понятен, кажется, только ей. А немецкое “Чужеродное тело” с милосердным хронометражем в 64 минуты немилосердно обходится со зрителем: мало того, что главным героям перестаешь верить на второй минуте, так еще и героиней-нелегальным донором почки режиссер сделал украинку, живущую в Турции.
Совершенно выбивающимся из конкурса выглядит сербский дебют “Панама” режиссера Павле Вучковича. Сколоченная в рамках сексистской парадигмы, доминирующей в пространстве Восточной Европы, псевдодрама о молодом человеке, обуреваемом паранойей относительно верности своей новой пассии, к счастью, не пришлась по вкусу жюри.
Преодолению этой парадигмы посвящена историческая драма “Суфражистка” британского режиссера Сары Гаврон, показанная вне конкурса. Гаврон собрала в свой фильм звездный состав: главную роль сыграла Кэрри Маллиган, на вторых планах – Хелена Бонэм-Картер и Мэрил Стрип в роли Эммелин Панкхерст, легендарного лидера суфражистского движения, чей памятник вы можете обнаружить в парке возле здания британского парламента. Все в этом фильме призвано сообщить: Сара Гаврон – одна из наиболее вероятных претенденток на награды Американской киноакадемии. Сложно сказать, получилось у нее это случайно или нарочно, но “Суфражистка” – фильм того сопливого толка, за который награждают “Оскарами”.
Главная героиня, молодая женщина по имени Мод Уоттс, с ранних лет работающая прачечной. Прачкой была ее мать, прачкой была бы ее дочь, если бы таковая у Мод была. В один не столь прекрасный (для женщин рабочего класса будние дни явно такими не были) день Мод шла по поручению своего отвратительного начальника, когда попала в эпицентр акции суфражисток – чтобы добиться права голоса для женщин активистки привлекали внимание к проблеме, как могли. В этот день они разбивали окна в витринах. Мод прониклась движением (и здесь зияет первая заметная дыра в фильме Гаврон – мы вообще не понимаем, почему Мод стала суфражисткой, ее мотивация и внутреннее решение остались незаметными) и стала одной из самых активных суфражисток, что, естественно, нанесло удар по ее личной жизни.
Та жертвенность, с которой женщины подходили к борьбе за свои права, могла бы получить более достойную экранизацию, если бы Гаврон не переняла плохую привычку от сценаристов подобных фильмов и не грешила очевидностью и объяснениями того, что происходит на экране. Действиям и репликам ее героев на хватало разве что больших надписей на экране, вроде “Неправедливость!”, “Борьба!”, “Страдание за благое дело” и так далее.
Впрочем, не исключено, что “Суфражистка” станет хорошим подспорьем для того, чтобы рассказать большему количеству людей о борьбе за права женщин. Вроде “12 лет рабства” Стива Маккуина – с той лишь разницей, что Маккуину больше повезло с исполнителем главной роли, да и режиссер он на три головы выше, чем Сара Гаврон.
Но если уж и сравнивать “Суфражистку” с другими фильмами о борьбе, то пусть лучше это будет другой фильм Маккуина – ”Голод” об участниках ИРА, объявивших голодовку в тюрьме.
И, наконец, финальным аккордом “Молодости” стала “Аномализа” Чарли Кауфмана – один из самых ожидаемых фильмов конца года, собравший, правда, позорные (для зрителей, не для Кауфмана, конечно) ползала в кинотеатре “Киев”.
“Аномализа”, отмеченная гран-при жюри на Венецианском кинофестивале в сентябре этого года, – это вторая режиссерская работа известного сценариста “Вечного сияния чистого разума” и “Признаний опасного человека”. Первым был тяжеловесный, но оттого не менее выдающийся фильм “Синекдоха, Нью-Йорк” с Филиппом Сеймуром Хоффманом в главной роли.
“Аномализа” – это история о любви, простая и вместе с этим очень детальная и реалистичная. Главный герой, специалист по обслуживанию клиентов Майкл Стоун, приезжает в Цинцинатти на очередную лекцию. У него депрессия, растущее раздражение всем вокруг и, в первую очередь, самим собой усиливается после разговора с таксистом и воспоминаний о старом романе, который у него был 10 лет назад в этом же городе и который он трусливо прервал. Все меняется, когда Майкл встречает Лизу и влюбляется в нее. Кауфман показывает развитие влюбленности от очарования инаковостью объекта любви до разрушения чар после того, как этой самый объект сболтнул какую-то банальную чушь. Буквальной метафорой инаковости становится голос и внешность Лизы – все остальные персонажи, включая детей и женщин, выглядят одинаково и озвучены одним мужским голосом.
Реалистичность “Аномализы” достигается не только за счет отличного сценария с мизантропическим юмором, но и за счет того, что это не игровой фильм, а кукольная анимация. Это позволяет Кауфману выйти на нужный уровень как откровенности, так и абстракции. Все эти неловкие движения, нервные диалоги и всеобщая фрустрация главного героя были бы восприняты иначе, если бы их произносили персонажи, сыгранные актерами. В этом смысле “Аномализа” вполне заслуживает звания “самого человечного фильма года”, данного ей одним из американских критиков.
После всех мытарств человечества, показанных на “Молодости” за 8 дней, показ “Аномализы” кажется настоящим актом милосердия.
В целом 45-я “Молодость”, конечно, сумела удержать задранную еще испокон веков планку. “Молодость” продолжает привозить хорошее и необычное кино – и даже конкурсная программа (неровная, спору нет) была сильнее, чем в последние несколько лет. Но из-за логистических неувязок с показами и ценами на билеты и бесконечных проблем с финансированием фестиваль может растерять и без того редеющую группу поклонников. Хочется надеяться, что к 50-летию “Молодость” вдоволь настрадается, расправится со всеми проблемами и вернет себе статус украинского кинофестиваля №1.