1 декабря во время митинга на Банковой группа молодых людей в масках начала бросать камни в бойцов внутренних войск, не пускавших протестующих непосредственно к зданию Администрации президента. До этого на Майдане не практиковались ни маски, ни камни. Ни, тем более, цепи, которые на этот раз пошли в ход против стоящих строем ввшников.
Несколько участников пригнали грейдер, одолжив его на соседней улице, и пытались штурмовать им ряды бойцов ВВ. Правда, сильно не напирали, на людей водители грейдера (несколько человек рулили трактором по очереди) поехать все же не решились.
На тракторе торчали активисты, журналисты с камерами и даже нынешний президент Петр Порошенко. Порошенко кричал, что все происходящее - провокация, устроенная “титушками”, и пытался уговорить “трактористов” остановиться. Видимо, не догадываясь о том, что благодаря ряду аналогичных провокаций он вскоре станет президентом. Митингующие в ответ слали Порошенко по непечатному адресу, тоже, конечно, не догадываясь о том, что вскоре будут голосовать за него на выборах.
Противостояние длилось около 3 часов. Из-за спин ввшников “Беркут” бросал светошумовые и газовые гранаты. В какой-то момент из-за газа находиться на Банковой стало практически невозможно, по крайней мере, без противогаза. Люди стали расходиться, другие, наоборот, только подтянулись к Банковой одним глазком глянуть, что же там происходит. Этим как раз и не повезло - внезапно бойцы ВВ расступились, и “Беркут” пошел в атаку.
Ребята в масках, которые принимали участие в столкновениях с милицией, очень быстро и организованно отступили. На Банковой остались только журналисты и зеваки, на которых и оторвался “Беркут”. Люди не убегали, потому что не поняли, что нужно убегать: ведь они не совершали никаких противоправных действий.
Избитых до полусмерти задержанных “Беркут” сложил на грантиную плиту под Администрацией Президента. Там они и пролежали три часа, на протяжении которых их постоянно били. После чего развезли по разным отделениям милиции, где начали пытками и угрозами требовать сознаться в организации массовых беспорядков.
Через два дня, 3 декабря, Шевченковский районный суд Киева назначил всем девяти задержанным максимальную меру пресечения - “содержание под стражей”. Хотя не все они на тот момент могли ходить. Так появились “узники Банковой”. Подробнее об этом читайте в тексте “Есть такое преступление – получать кийком по голове”.
19 декабря ВР проголосовала за Закон о декриминализации (который называют законом об амнистии), который освобдил от ответственности участников массовых мероприятий в период с 21 ноября до 26 декабря. Не сразу, но всех “узников Банковой” отпустили на волю.
Прошел год. В стране, так сказать, победила революция, Виктор Янукович, Виктор Пшонка и Виталий Захарченко бежали. Тем не менее, все задействованные в тех процессах судьи и прокуроры до сих пор работают на своих местах, против них даже не открыли уголовных дел. До сих пор не названы виновные в зверских избиениях командиры “Беркута”. Открыто производство по факту противоправных действий милиции, но оно не расследуется.
Более того - дело против одного из “узников Банковой” до сих пор не закрыто
Егор Превир, 28 лет, Киев
- Против меня до сих пор открыто уголовное дело по событиям 1 декабря. Так получилось, потому что было очень много судов. Было решение об амнистии, а до этого - подписанное частичное признание вины, от которого я потом отказался. Адвокаты пытались добиться снятия с меня вины. Но для этого нужно было заново открыть дело. В итоге Генпрокуратура переоткрыла дело. В конце мая было решение суда о том, чтобы дело закрыть по отсутствию состава престуления.
Мне должны были прислать оригинал решения суда, а моим адвокатам - его копию. Дальше материалы должны были передать в прокуратуру, оттуда - в МВД, чтобы меня из всех ресстров убрали, как подследственного. Но на каком-то этапе все наглухо зависло.
Никаких документов Егору не прислали. Суд и прокуратура на запросы не отвечают. Зато удалось получить ответ от МВД - справку, в которой написано, что он до сих пор проходит как обвиняемый по уголовному производству.
- Я пытался устраиваться на работу, идти служить в армию - официально это невозможно, - рассказывает Егор. - Ничего официально делать нельзя, если против тебя открыто уголовное дело на стадии следствия. С одной стороны, это логично, с другой - совершенно меня не радует.
Егор говорит, что 1 декабря на Майдан он пришел впервые, потому что был возмущен разгоном 30 ноября. “Мой отец - спасатель, в ту ночь дежурил на Майдане. Он приехал и во всех подробностях рассказал, как избивали людей при разгоне. Я поехал на Майдан, потом пошел на Банковую. К тому моменту там уже была финальная стадия противостояния - летели камни, гранаты, все было в дыму. Я подошел поближе, чтобы рассмотреть”.
Это кончилось для него выбитой челюстью, сотрясением мозга, травмой головы, частичной амнезией, переломом носа. Резиновой палкой “Беркут” контузил ему глаз. Вдобавок руки до мяса ободраны слишком туго застегнутыми наручниками.
В зале суда, пока судья Гриньковская зачитывала приговор о содержании под стражей, Егор постоянно терял сознание. Говорит, что суд помнит смутно, эпизодами. После суда приехала скорая помощь, которая зафиксировала гипертонический криз. Если бы заседание суда еще немного затянули (а оно и так началось на полдня позже, чем должно было), Егор мог бы и не дожить до его конца. Парня отвезли в больницу скорой помощи (БСП) в специальный бокс для арестантов.
“Сначала казалось, что это все какое-то недоразумение. Потом, когда в БСП познакомился с другими задержанными, понял, что нас решили засудить. Я уже готов был к тому, что придется отсидеть максимальный срок - все 8 лет”, - признается Егор.
После освобождения Егор начал регулярно ходить на Майдан, волонтерить, помогать друзьям: “Так получилось, что с Майданом я связан кровью”.
Он говорит, что если его дело закроют - уедет воевать в добровольческий батальон “Азов”. “Хочу, чтобы все было по закону, чтобы я официально был участником АТО, был застрахован, чтобы семья получила компенсацию, если меня убьют”. Он окончил военный институт радиолокации и информатизации в звании младший лейтанант.
Сейчас Егор занимается тем, что ведет информационную группу Хроники АТО Вконтакте. “Принципиально на русском языке - для тех, кто не доверяет украинским СМИ, и кого зомбирует российская пропаганда”, - говорит Егор.
До этого он успел весной пройти подготовку в Нацгвардии. Говорит, было и комично, и абсурдно сразу после Майдана оказаться в одной части с ввшниками. “Там была та часть внутренних войск, БТРы которой сожгли на Майдане. Они так затравленно смотрели на нас. А мы к ним сначала относились с какой-то едва ли не ненавистью - мусора, ввшники. А потом начали общаться, обычные простые парни. У них же какой контингент - призывники, им по 18 лет. Как они могли понять, что приказ командира преступный, и что они могут его не выполнять? Вынуждены были стоять, терпеть агрессию майдановцев, пока “Беркут” прятался за их спинами”.
Еще зимой у Егора взяли показания как у потерпевшего в деле по факту противоправных действий милиции. С тех пор о деле, в котором он выступает потерпевшим, Егор ничего не слышал.
Сергей Нужненко, 32 года, живет в Киеве
Сергею Нужненко на Майдане “повезло” дважды - 1 декабря его избил и задержал “Беркут”, а 18-го февраля он, спасаясь от все того же “Беркута”, прыгнул под откос на Институтской и повредил колено (на той же ноге, которая 1 декабря пострадала от ботинка бойца “Беркута”).
Его бесплатно прооперировали в Варшаве в госпитале МВД, после чего он 4 месяца жил на реабилизации в Познани в семье этнических украинцев.
До Майдана Нужненко работал в компании, которая импортирует продукты питания. После Познани немного волонтерил на Фроловской (там расположен центр помощи беженцам). Сейчас помогает солдатам, раненым в АТО. Занимается фотографией.
- По сути, моя старая жизнь была разрушена 1 декабря, и повторно - 18 февраля. Сейчас есть возможность строить что-то новое. Вопрос в том, что построим.
1 декабря на Банковой Сергей снимал происходящее на камеру. “Не знаю, что спровоцировало “Беркут” напасть на меня - камера или сине-желтая ленточка на рюказке. Я не понимал, что нужно убегать, я же не нарушал закон. Один из первых ударов пришелся в голову, я потерял сознание. Когда пришел в себя - вокруг ходили милиционеры, камера продолжала снимать, из головы шла кровь”.
Один из бойцов “Беркута” вынул флешки из фотокамеры Нужненко и забрал объектив.
- Под АП мы лежали 2-3 часа. В ответ на наши просьбы вызвать скорую нас снова били, приговаривая "Она вам уже не понадобится" или "Сейчас мы вас всех в Днепр сбросим”. Их очень злило, что почти все мы были из Киева, они-то думали, что наловили бандеровцев. Один “беркутовец” постоянно выкрикивал “Сила и честь!”, при этом избивая ногами лежачего. Скорую вызвали только после того, как один из наших парней начал терять сознание.
Сергей, как и другие “узники Банковой”, говорит, что долго считал задержание недоразумением.
- Когда мы в Шевченковском суде весь день ждали начала наших заседаний (учтите состояние задержанных - травмы головы, переломы - прим.Ред), к нам приехала омбусдмен Валерия Лутковская. Пофоткала нас через прутья камер, как зверей в зоопарке. Это выглядело очень цинично, если честно.
Нужненко не слишком верит в то, что могут отстранить от работы судей, выносивших приговоры ему и товарищам. “Не будет власть сама себе пускать пулю в лоб. Судьи - винтики в государственной системе, и нынешней власти эти винтики тоже нужны”.
Сергей - организатор сегодняшней (2014 года) акции на Банковой. Хочет вместе с другими пострадавшими привлечь внимание к тому, что их мучители до сих пор не наказаны.
- Должно быть решение по командирам “Беркута”, хоть какое-то. Пусть президент их амнистирует - идет АТО, стране нужно примерение, хорошо. Но пусть нам прямо скажут: вот виновные командиры, мы их амнистируем.
Если бы кто-то хоть извинился! Если бы хоть письмо с извинениями какое-то пришло от какого-нибудь заместителя Авакова, мол, извините. Но нет, все ведут себя так, будто… будто нам просто не повезло.
- Самое большое геройство, которое я совершил, это отказался со сделки со следствием - не подписал признание своей вины. Хотя мне перед слушанием в Апелляционном суде говорили, мол, подпиши соглашение, и прямо отсюда поедешь домой.
Ярослав Притуленко, 22 года, Киев
Ярослава Притуленко продержали под стражей дольше всех - месяц в изоляторе временного содержания, еще месяц в Лукьяновском СИЗО.
Хороший получился Новый год в СИЗО. К тому моменту меня держали уже в одиночной камере. До 11 часов я не хотел праздновать, тем более, было особо не с чем - передачки воровали. А потом я встал с кровати, привел камеру в идеальное состояние, из салфеточек сделал себе скатерть, настрелял 5 сигарет. В час ночи я услышал из-под окна: “Слава Украине!”. И крикнул в окно: “Героям слава!”.
До этого у него в СИЗО были разные сокамерники - даже с младшим Павличенко успел посидеть.
- Павличенко мне очень помог все это пережить. Я уже морально готовился к тому, что буду сидеть 8 лет. Мне казалось, что люди к настящей революции не готовы. Реально меня освободили парни с Грушевского.
После освобождения из СИЗО Ярослав вернулся на Майдан.
- Официально никуда не вписывался, во-первых, стремно было, во-вторых, моя девушка меня бы просто повесила, если бы я еще хоть куда-то вписался. Постоянно был с Самообороной, защищал один из медпунктов во время штурма 18 февраля, носил воду, помогал раненых вытаскивать. Был и ночь на 19, ми 20-го. Но на передовую не лез.
Первый раз на Майдан пришел еще 22 ноября “Я понимал, что Янукович и команда не уйдут добровольно, - говорит Ярослав. - Вот прикинь, ты сидишь, ничего не делаешь, и тебе капают миллиарды. Кто от такого добровольно откажется?”
1 декабря я никого не избивал, ничего не кидал. Участвовал в словесных перепалках, залезал на трактор. Был в шлеме и в маске, в защите - я же мотоциклист. Когда уже все убегали, я стоял возле такой калиточки и прикрывал убегающих людей щитом. Потому так получилось, что я уходил с Банковой одним из последних. И на какой-то из соседних улиц меня догнали.
Ярослава отвезли в УБОП. Он говорит, что били его не сильно - больше давили на психику.
- Рассказывали, что они со мной сейчас сделают, что со мной потом сделает “беркутня”, что со мной будет в СИЗО. Когда я просил умыться, предлагали воду чуть ли не из унитаза. Когда я попросил адвоката, один из убоповцев подошел ко мне и ласково сказал: “Я твой адвокат”. Все это продолжалось очень долго. Иногда я вспоминал, как попал туда, что ничего не сделал. Но система работает так, чтобы ты подписал бумаги просто ради того, чтобы все кончилось. И я подписал.
Ярослав просидел в СИЗО еще почти месяц после того, как был принят закон об амнистии.
- У меня челюсть отвалилсь, когда меня выпустили, и я узнал, что по моему делу было 8 судов. Я был только на первом, когда меня задержали, на одном в Апелляционном, и на последнем, когда выпустили.
На торжество справедливости особо не надеется.
Тому убоповцу, который говорил “Я твой адвокат”, конечно, по морде бы врезал. Но это бесмысленно на самом деле. Я вернулся на Майдан не для того, чтобы отомстить своим обидчикам. Пускай не накажут моих убоповцев, но пускать найдут тех тварей, которые стреляли по людям на Институтской, которые отлавливали и убивали людей за периметром Майдане.
После Майдана продолжил заниматься активизмом, ездил на митинги по юго-восточным городам, проходил подготовку, чтобы идти воевать в составе добровольческого батальона. Но от поездки на войну в последний момент отказался: “Когда я собрался ехать, моя девушка разорвала отношения, устав от моих постоянных приключений. Я все переосмыслил и не поехал”.
Сейчас Ярослав, как и до Майдана, работает в магазине сноубордической экипировки: “Они меня дождались, взяли обратно на работу. Я им очень благодарен, я и не думал, что меня ждут”.
Геннадий Черевко, 42 года, г. Лубны Полтавской области
- Я знаю, что все прокуроры, которые фабриковали мое дело, по-прежнему работают. Я хорошо помню их говорящие фамилии: это старший следователь киевской милиции Плюшкин; следователь по особо важным делам киевской прокуратуры Игорь Беда; следователь УБОПА Могильный; руководитель следственной группы Козлов.
Работает и судья Малиновская, отправившая Черевко под стражу. Валентина Малиновская, Светлана Гайдук, Наталья Гриньковская - трое судей, которые вечером 3 декабря вынесли свои одинаковые решения по избитым и задержанным на Банковой: два месяца под стражей всем. - больше об этих и других отличившихся судьях читайте в тексте “Судді – «герої» нашого часу”.
- Когда в марте Шевченковский суд выносил решение о том, что в моих действиях не было состава преступления (дело Черевко было переоткрыто прокуратурой, как и дело Превира, и еще ряда активистов - прим. Ред.), Малиновская сидела в соседнем кабинете. И я спросил у своей судьи, как им вообще после всего этого работается. Знаете, что она мне сказала? “Так мы ж вас всех спасли! Вот одна мама плакала, благодарила нас, что мы ее мальчика посадили, и потому его не убили на Майдане”.
Геннадий говорит, что ему, конечно, хотелось бы добиться справедливости: “Но, похоже, кроме нас, потерпевших, в этом никто не заинтересован. Государственной воли на это нет. Последние подвижки в деле по факту противоправных действий милиции были еще в июне. Правда, недели две назад мне звонили и предлагали приехать в определенный день в Киев к следователю. А я живу за 200 километров, и у меня работа”.
Черевко - единственный, к кому на суд 3 декабря не приехали родственники, и LB.ua только сейчас выяснил, почему. Оказывается, Геннадий решил не волновать жену, и ничего ей не сказал о своем задержании. Думал, произошло недоразумение, и его скоро отпустят.
- Адвокат мой говорил, что это бред какой-то, и такого не может быть. Потом, когда мне присудили 2 месяца ареста, то уже жене сообщили, и она приехала.
Когда 1 декабря “Беркут” пошел в атаку, Геннадий снимал происходящее на мобильный телефон. Убежать не успел. Три перелома (обе руки, правая в двух местах), черепно-мозговая травма, сотрясение мозга. Как и другие задержанные, в таком состоянии он 3 часа пролежал на граните. После освобождения из-под ареста в больнице скорой помощи, он долечивался в Лубнах, а потом ездил на реабилитацию в Филадельфию по приглашению Украинской федерации Америки.
Случившееся, считает Геннадий, поменял его взгляды на жизнь. “Я теперь по-другому ощущаю справедливость и несправедливость. Сейчас, чем могу, помогаю нашим парням на войне - деньгами немного, продуктами”.
Валерий Гарагуц, 46 лет, Днепропетровск
- Я еще в БСП, под арестом, понял, что если в стране ничего не измениться, то мне придется отсидеть 2-3 года. И когда вышел на свободу, осознал: “Мне дан шанс провести эти 2-3 года не так, как я планировал”. И вместо того, чтобы мне носили передачи, я сам начал носить передачи. Вместо того, чтобы ждать перемен в стране – сам стал менять страну
Так Валерий стал волонтером. “Хотя я очень не люблю это слово, так как волонтер должен немного другим заниматься, а не подменять собой функции государства, - говорит Гарагуц. - Скорее, я «перевозчик». Доставляю продукты и всякое-разное, теплая одежда сейчас очень нужна. Но наша «специализация» - автомобили. Находим УАЗы, которые их хозяева не используют - а их накладно использовать сейчас, бензина очень много расходуется. Договариваемся с хозяевами, ремонтируем и отгоняем на передовую. Я езжу, куда надо, безопасностью не очень заморачиваюсь”.
Валерий говорит, что такая деятельность ему очень по душе: “Я же экологист. А тут беру развалюхи никому не нужные и превращаю их в вещи, которые еще могут послужить”.
В декабре СМИ называли Валерия журналистом. Но, по его словам, это не вполне отвечает действительности: он - основатель и коммерческий директор в днепропетровской газете “Лица”. “Хотя на Банковой я был журналистом - снимал происходящее”.
Правда, когда на него налетел “Беркут”, у Валерия в руках была не камера, а бинты - пытался оказывать первую помощь пострадавшему фотографу.
Когда меня взяли, я говорил: “Простите, вы перепутали, я тут предоставляю первую помощь, вот мой бейдж журналиста”. А они ведут и бьют. Все три часа, что мы лежали на граните по АП, бойцы “Беркута” нас били, ставили на нас ноги, фотографировались с нами.
Полученные травмы еще долго давали о себе знать. “Обычные травмы для человека, которого били кийками по голове и рукам, - говорит Валерий. - Первые 3-4 месяца, если не больше, было такое, что беру книгу, пытаюсь читать, и не могу вспомнить, с чего страница началась. Это достаточно неприятно, когда ты заходишь в комнату и не можешь вспомнить, зачем сюда пришел. Трудно было. Но мне досталось меньше, чем другим ребятам, потому что меня сначала задержали, а потом били. А их избили до задержания, и били после”.
По делу о противоправных действиях милиции Валерия последний раз опрашивали еще весной. К тому, что его мучители не наказаны, Гарагуц относится спокойно: “Если будет воля наших правителей, то дело будет продвигаться, и я, конечно, выступлю как потерпевший. Если нет - какой смысл тратить силы, волю, энергию на то, что тормозится? Я лучше направлю свои силы туда, где они сейчас нужны”.
Александр Остащенко, 33 года, живет с семьей в Буче, мобилизирован
Александра Остащенко - еще одного бывшего “узника Банковой” призвали в армию.
- 9 августа меня мобилизировали. Сейчас я нахожусь в учебном центре Яворивського полигона во Львовской области. В институте окончил военную кафедру, офицер, лейтенант, командир взвода. Помогаю обучать других людей, через нас проходят и мобилизированные, и контрактники разных специальностей, в основном, инженерные войска. Пока вроде я буду оставаться тут, хотя точно не знаю, все меняется каждый день.
Жена Александра занимается волонтерством. Остащенко считает, что события прошлого декабря повлияли на их жизнь.
По-другому начал мыслить. Вот я сейчас в армии, жена волонтерством стала заниматься. Начали понимать, что люди друг другу помогают. Мы помогаем, нам помогают, это нормально. Делали несколько распродаж волонтерских, пересылали деньги пострадавшим в АТО, переселенцам. Когда освободили меня - ходили на Майдан, в Михайловский собор, помогали вещами и продуктами
Александр полностью реабилитирован - сначала его освободили по амнистии, потом прокуратура заново открыла его дела и закрыла по отсутствию состава преступления. “Документы на руки я получил ближе к лету, и с тех пор совершенно свободен”, - говорит Остащенко.
- Как-то ко мне приходил майдановский адвокат с идеей открыть дело против судей и всех прокуроров. Я написал заявление в прокуратуру, но на этом, насколько мне известно, все закончилось. В качестве потерпевшего по делу о противоправных действиях милиции меня ни разу никуда не вызывали. Еще в БСП сняли побои, взяли выписки от врачей, сделали судмедэспертизу, но ее результатов мы с ребятами в глаза не видели. Я не против бороться до конца, но нужен адвокат. Если будет хороший бесплатный адвокат - например, государство выделит, хорошо, будем бороться.
1 декабря на Банковую Александр пришел просто посмотреть, что происходит. В стычках с милицией не участвовал, когда до него добежал “Беркут”, стоял в сторонке и говорил по телефону. Убегать он, как и другие задержанные, не стал.
- После БСП еще пришлось долечиваться. У меня было и сотрясение мозга, и переломы. Полтора месяца ходил в гипсе, принимал лекарства. Все мне помогали: друзья, волонтеры, майдановские организации.
Андрей Дзиндзя, 38 лет, Киев
Еще один задержанный по делу о массовых беспорядках 1 декабря - известный активист, “гроза гаишников” Андрей Дзиндзя. Правда, его задержали не на Банковой, а 5 декабря на Дружбы народов. Задерживал УБОП. Дзиндзю обвинили в том, что он угнал тот самый грейдер, штурмовавший ряды ввшников. В тот же день был задержан Владимир Кадура, которого обвинили в том, что он был водителем злополучного грейдера.
- Мое дело склеили за один день, - говорит Дзиндзя. - Все бумаги в нем датируются одним днем. На самом деле, меня задержали из-за акции под Кабмином, когда Автомайдан заблокировал Кабмин с четырех сторон. Я тогда давал об этом интервью на 1+1, и меня титровали, как соорганизатора акции. И тогда же режим Януковича дал команду меня арестовать. Но за Кабмин меня нельзя было взять - никаких нарушений там не было. Потому взяли за Банковую. Что же касается самого ареста, то меня предали коллеги по Автомайдану - Сергей Хаджинов и Алексей Гриценко.
Что же касается угона грейдера, то, говорит Дзиндзя, водитель сам отдал транспортное средство под нажимом толпы.
На самом деле, все было так. Собственник грейдера куда-то не туда свернул и оказался на Институтской, рядом с Банковой. Толпа не дала ему двигаться. Он заглушил мотор. И позже сам научил какого-то парня в балаклаве управлять грейдером. Что же касается меня, то я просто снимал все на камеру. В том числе, стоял с камерой на едущем грейдере
В Шевченковском суде дело Андрея рассматривал другой печально известный судья - Владимир Бугиль. Он назначил активисту все те же два месяца ареста, которые Дзидзя и отсидел практически полностью в ИТТ и СИЗО, пока его дело не закрыли по амнистии. Майдановцы пытались не выпустить милицейский бус с Дзиндзей со двора суда. А в самом зале суда после оглашения решения завязалась драка, в результате чего в СИЗО вскоре оказался и адвокат Дзиндзи - Виктор Смалий. Бугиль обвинил адвоката в покушении на его жизнь.
Надо ли говорить, что судья Бугиль до сих пор работает в Шевченковском суде?
“Будут ли отстранены прокуроры и судья? Я думаю, что это фантастика, - говорит Дзиндзя. - Но верю, что все само станет на свои места”.
Со 2 мая Андрей служит в добровольческом батальоне “Азов”. Говорит, что 2 месяца под стражей его сильно не изменили.
- Я всегда был таким. У меня завышенное чувство справедливости, и это всегда вылезало мне боком. История, случившаяся год назад - тому пример. Самое неприятное, что прокурорско-судейская система работает по старым принципам. Конечно, за 5 минут навести порядок во всем невозможно. Сейчас главное – разобраться с агрессией России. Правда, с этим наше государство тоже не спешит. Мы давно могли бы освободить Новоазовск, там сепары нас ужасно боятся. Но нет команды. Порошенко пытается бороться мирными разговорами, как и 1 декабря. Вот он остановил тогда митинг, и что из этого вышло? Побили журналистов, медиков. Сейчас - снова разговоры. А тем временем мы продолжаем терять людей. Мы могли бы закончить Майдан намного раньше с меньшими потерями. И точно так же - эту войну.
***
О роли нынешнего президента в том деле вспоминает и адвокат Евгения Закревская.
- Порошенко был на одном из заседаний суда - по делу дальнобойщика Загоровко. Он взывал к совести судьи Гайдук, которая отказывалась отпускать Загоровко на поруки, обвинял прокурора в том, что тот садит за решетку невиновных, и вообще говорил много пафосных слов, которые сегодня было бы неплохо адресовать самому Порошенко. Например, спрашивал у прокурора: “Вас кошмары не мучают?”
Может, теперь сам Порошенко стал новым узником Банковой. Вернее, своей президентской должности.