Заявленный Владимиром Путиным в статье в газете «Известия» проект создания Евразийского Союза пока остаётся без должного внимания вне России. Складывается впечатление, что зарубежная публика не верит в реалистичность намерений будущего главы российского государства.
А вот в России настолько поверили, что даже распространяются слухи, будто Александр Дугин – современное лицо евразийства – вот-вот будет назначен секретарём союзного государства России и Белоруссии вместо Павла Бородина, чью отставку недавно анонсировал, среди прочих, и Александр Лукашенко.
Тем не менее, есть основания полагать, что публике – и в ближнем зарубежье России, и в дальнем – придётся поверить.
Неплохо бы уже сейчас обдумать этот проект, чтобы спокойно подойти к моменту, когда евразийство Путина всё-таки «ворвётся в реальность» обывателей на постсоветском пространстве.
Итак, для начала следует взглянуть на Евразийский Союз глазами самих евразийцев – современных русских империалистов. То есть следует понять, что именно они думают о Евразийском Союзе и о правлении президента Путина до 2024 года.
Что ж, представим, какой ответ мы получили бы от русского империалиста на следующие вопросы:
1.Чем на самом деле является проект Евразийского Союза – внешнеполитической программой президента Путина или всё-таки лишь предвыборной программой кандидата в президенты Путина? Иными словами, с чем сравнивать Евразийский Союз – с «Планом Путина» или, например, с планом ГОЭЛРО?
2. Как проект Евразийского Союза согласовывается со сделанными ранее заявлениями руководителей России о желании создать единое экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока?
3. Какое место отводится Украине и украинскому истеблишменту в русском империалистическом видении мира?
4. На какие сроки ориентируется Кремль при планировании проектов вроде Евразийского Союза, если это всё-таки программа государства, а не кандидата? Это же не пять лет и не десять. Оправдана ли подобная уверенность в своём будущем?
Хочу сразу подчеркнуть: нельзя недооценивать эту российскую инициативу. Вообще у людей, которых тошнит от российских амбиций, есть привычка считать любой кремлёвский проект прожектом. Скажем, иронизировать по поводу ЕЭП или ШОС, загонять отношения российских руководителей с лидерами Франции, Италии и Германии в рамки мыслеформы об «экспорте коррупции в Европу».
Не стоит забывать, что Таможенный Союз и «Северный поток» таки заработали. Оккупации Россией части территории Грузии субъекты глобальной политики таки не противодействуют. Трубопроводная система ВСТО таки прокладывается. Ну а глобальные корпорации таки борются за доступ к российским ресурсам и рынку, несмотря на дичайший коррупционный трэш в России.
Евразийский Союз – агитка или стратегия?
Чтобы ответить на этот вопрос, следует учесть два факта. Первый: Путин сам по себе является предвыборной программой и ни в каких дополнительных проектах, в таком контексте, не нуждается. Президент Медведев в интервью руководителям федеральных каналов 30 сентября сего года намекнул на это достаточно прозрачно.
Второй факт: для Путина имеет большое значение идейное обоснование его власти.
По порядку.
«План Путина» был программным проектом правящей партии «Единая Россия» и касался в основном внутриполитических задач. Проект Евразийского Союза суть внешнеполитическая стратегия.
Это означает, что уже одна только пропасть между адресатами – российские избиратели и международное сообщество – обуславливает то, что для Кремля совершенно непозволительно оставить заявленную внешнеполитическую стратегию лишь в качестве попытки «навязать контент» средствам массовой информации перед симуляцией выборов главы государства.
Вот почему Путин, похоже, таки будет работать (по крайней мере, будет пытаться работать) на осуществление проекта Евразийского Союза. Кроме того, этот проект служит для него идейным обоснованием возвращения к чину президента.
Надо помнить, что в первый раз Путин пришёл к власти в 2000 году, чтобы «спасти Россию». Как говорят, «взять Россию за шиворот и удержать от падения в пропасть».
Затем на должности премьер-министра Путин оказался в качестве национального лидера, что стало результатом его успеха в деле «спасения России». Было объявлено публике, будто Путин – настолько важная для системы власти фигура, что без него никак нельзя обойтись.
И вот в третий раз его властвование обосновывается идейно с помощью Евразийского Союза: Путин попытается вырваться за рамки национального лидерства, а именно это сейчас России и необходимо.
Вывод: Евразийский Союз – это не просто агитка, как «План Путина» для «Единой России», это будет внешней политикой государства.
Второй вопрос: каким представляют себе русские империалисты пространство от Лиссабона до Владивостока после создания Евразийского Союза?
Чтобы ответить на этот вопрос, следует выяснить: как изменилась международная обстановка к нынешнему моменту со времени «назначения» Дмитрия Медведева местоблюстителем?
В связи с усилением Китайской народной республики, переосмыслением роли США в мире, а также тем фактом, что и сейчас не устранены причины кризиса, случившегося в 2008 году в основных странах мира, – наблюдается оформление как бы «секторов влияния» на планете. У США – один сектор, у КНР – другой, у ЕС – третий, у России – четвёртый, у Бразилии – пятый, у Индии – шестой, плюс Турция, Иран и Пакистан претендуют на собственные. Что это означает? Есть сектор – значит, есть мандат на участие в глобальном управлении.
В России понимают, что без контроля над постсоветским пространством позиции Кремля будут крайне слабы в форматах G-20 (вместо G-8 и при провале G-2), а также в организациях вроде ОЭСР или по отношению к китайским товарищам. Собственно, именно это выразил президент Медведев, когда сказал на Петербургском международном экономическом форуме, что «инвесторы будут искать пути диверсификации своих вложений. Выберут ли они нашу страну – в значительной мере зависит от нас самих.
Россия должна предложить новые возможности – от растущего потребительского спроса до десятков инфраструктурных проектов; а также показать, каковы новые перспективы, связанные с созданием единого экономического пространства с нашими соседями. Подчеркну: это должно сделать нас одним из крупнейших и привлекательнейших рынков в мире».
Фактически, речь идёт о «собирании земель» для сохранения привычной практики господства в новых обстоятельствах.
Надо понимать, что в конечном итоге русские империалисты видят взаимодействие сектора ЕС и сектора России в Евразии как взаимодействие западноевропейской торговой империи и восточноевропейской континентальной империи. Между которыми, в их представлении, оказывается зажатой Украина.
Вопрос: каким будет отношение Кремля к украинскому стремлению оказаться вне влияния российских руководителей?
Если мыслить имперски, то можно понять, почему в Москве так долго не идут на уступки действующему руководству Украины в проблемных вопросах. Россияне как бы говорят этим, что украинский истеблишмент должен определиться, на чьей стороне он выступает, ибо период многовекторности закончился, и теперь больше не будет возможности обменивать риторику и лояльность на хозяйственные бонусы в виде, например, невысоких цен на газ.
При этом для русских империалистов украинский истеблишмент – это нечто вроде компрадорской буржуазии, посредническая элита, которую не рассматривают в качестве равной.
А если учесть вдобавок и тот факт, что Молдавию без Украины нельзя включить в процессы постсоветской интеграции, то становится ясно: в нашей стране заинтересованы и по причине, на которую никто здесь повлиять не может.
Путин неоднократно говорил, что он – сторонник многополярного мира. В этом заключается его отличие от сторонников возрождения СССР, которое предполагает двуполярность мира, когда две сверхдержавы делят планету на зоны своего влияния. Это означает, что те внешнеполитические связи, которые при Путине и Медведеве выстраивались в Европе, – с руководством Франции, Италии и Германии, – следует рассматривать в контексте сокращения влияния США на европейские дела, а также увеличения влияния ЕС и КНР на глобальное управление.
Русские империалисты считают правдивой такую интерпретацию европейской политики Вашингтона, в соответствии с которой Европа перестала быть привилегированной сферой интересов США. И, так сказать, вот именно в этот факт россияне пытаются «вписать» свои идеи по единому пространству Европы, северной и центральной Азии.
Вопрос: на какой период Кремль рассчитывает свою политику по созданию Евразийского Союза?
Империя – это цель, выходящая за пределы человеческой жизни. Оставаясь в рамках либерально-демократического политического дискурса, который предполагает мышление электоральными циклами 4-7 лет, сложно понять имперский проект.
Как и любой геополитический замысел, Евразийский Союз рассчитывается в перспективе поколения, а это 20-25 лет.
Некоторые организационные и содержательные контуры, безусловно, будут прорисовываться уже в самом ближайшем будущем, – Путин их как раз и анонсировал в «Известиях». Но «мясо» проекта будет представлено позднее.
Так, например, СССР был «спроектирован» под руководством Ленина ещё в начале 1920-х, затем «допроектирован» исходя из вероятности новой масштабной войны «сталинскими соколами», ну а уж целиком и полностью «инсталлирован» он был только за пару лет до мировой войны.
Почему важен вопрос о сроках? Потому что украинский истеблишмент вряд ли располагает – ну, по мнению русского империалиста, – умением и возможностью развивать некую государственную стратегию на протяжение жизни одного или нескольких поколений. Это означает, что давление на Украину со стороны России наверняка будет усиливаться, – они считают, что Украину не возьмут в ЕС, и она, оказавшись зажатой между двумя империями, неминуемо полностью или одной из частей окажется в Евразийском Союзе.
Итак, если взглянуть на проект Евразийского Союза с русской империалистической точки зрения, можно сделать следующие выводы:
1. Проект Евразийского Союза не предвыборной агиткой Путина, а его будущего государственной стратегией; выходом за рамки национального лидерства.
2. Евразийский Союз не является попыткой восстановить СССР, а рассматривается руководителями России как инструмент обеспечения многополярности мира, участия Кремля в глобальной политике через создание и контроль одного из крупнейших секторов глобальной экономики.
3. Русские империалисты рассматривают украинский истеблишмент не столько как препятствие в реализации «евразийских замыслов», сколько как субъект, который может быть вынужден перейти на сторону России; вынужден – давлением со стороны России.