11 сентября в Институте Горшенина состоялся круглый стол на тему «Закон о выборах депутатов Украины – шаг к демократии?». Предлагаем вашему вниманию стенограмму выступлений участников мероприятия.
Дмитро Остроушко, Інститут Горшеніна: Доброго дня. Дякую вам всім, що завітали до Інституту Горшеніна. Ми сьогодні будемо обговорювати актуальну тему, яка хвилює всіх, – тему парламентських виборів. Обговоримо ми виборче законодавство та те, що нас чекає на майбутніх виборах: які у нас будуть умови для проведення цих виборів, сприятливі чи просто нормальні. Наші шановні гості – експерти, вони мають достатньо компетенції для того, щоб про це говорити.
У нас є хороша нагода почати обговорення із порівняльного аналізу, який підготувала наш гість із Німеччини професор фон Галь. Вона провела порівняльне дослідження нового виборчого законодавства України та виборчого законодавства Німеччини.
Каролина фон Галль, профессор Института восточного права Университета города Кельн (Германия): Спасибо большое за приглашение. Хочу сразу отметить, что немецкое избирательное право очень сложное, даже для понимания самими немцами – мне как немке было не очень легко сравнивать украинское избирательное законодательство и немецкое.
Мне приходится признать, что немецкое избирательное право является очень сложным. Было несколько причин, по которым оно подвергалось критике нашим конституционным органом. Украинский закон гораздо больше дает прав политическим силам в сравнении с немецким, который позволяет лишь существующим в парламенте партиям вести кампанию.
Как юристу мне тоже было нелегко – я наблюдала некоторые вещи в нашем избирательном праве, которые больше зависят от обстоятельств, а не от логики. Но, несмотря на все эти моменты и шероховатости, немецкий избиратель это законодательство понимает и доверяет ему.
Хотела бы кратко рассказать о немецком избирательном праве и потом провести сравнение с украинским законом о выборах. Оба закона очень напоминают друг друга – они сочетают мажоритарную и пропорциональную системы выборов. Но есть и несколько отличий. Так, у нас большой элемент федерального влияния на выборы. Наши партии идут на выборы со списками, которые они предлагают избирателям в землях. То есть у нас 16 списков партий – для каждой земли.
Как и в украинской Конституции, в нашем Основном законе заложен фундамент для избирательного права. Здесь находим те же принципы, что и в Украине: выборы должны быть всеобщими, прямыми, свободными, равными и тайными. Конституция играет очень важную роль для нас, потому что как раз она закладывает фундамент выборов и из нее исходят принципы избирательного права. Ведь наш закон о выборах не настолько детализирован, как украинский. Например, права наблюдателей не закреплены в законе, они обеспечиваются лишь на основе закрепленного в Конституции принципа свободных выборов.
Закон предусматривает, что состав Бундестага насчитывает 598 членов, 299 из них избираются в мажоритарных округах. У каждого избирателя есть два голоса – за конкретного кандидата в его мажоритарном округе и за партийный список. Отличием немецкой избирательной системы от украинской является то, что границы избирательных округов определены в законе. На распределение мест в Бундестаге влияет то, сколько получит партия на прямых выборах, то есть в мажоритарных округах, и какое количество представителей партии будет избрано в мажоритарных округах. И вот здесь начинаются сложности этой системы.
Может получиться так, что партия получит больше мандатов в мажоритарных округах, чем голосов, отданных за ее список. Тогда эта партия получает эти «дополнительные» мандаты, и на количество этих мандатов увеличивается состав Бундестага. Недавно Конституционный суд, рассматривая эти «дополнительные» мандаты, посчитал это явление проблемой. Потому что фактически получается, что использование «дополнительных» мандатов искажает волю избирателя. Это так называемый «отрицательный вес голоса»: чем меньше голосов получает партия за свой список, тем больше вероятность того, что ей достанутся «дополнительные» мандаты по мажоритарной системе. Другими словами, преимущество достается той партии, которую избиратели поддержали меньше. То есть бывает так, что, не голосуя за партию, избиратель помогает ей, и наоборот.
В связи с этим конституционный суд объявил, что эта практика противоречит Основному закону страны, и установил, что Бундестаг должен изменить избирательную систему, исключив из нее распределение «дополнительных» мандатов.
Другим решением КС признал неконституционным положение закона о выборах, согласно которому для того, чтобы избиратель имел право голосовать, он должен жить в Германии как минимум три месяца перед выборами. Суд посчитал, что люди могут быть хорошо информированными о ситуации в стране, не проживая в ней. Это еще одно отличие от избирательной системы Украины.
Наши избиратели, которые проживают в других странах и не имеют возможности голосовать на избирательных участках, голосуют по почте, то есть они присылают письмо с бюллетенем. Ни при каких условиях в Германии невозможно голосование дома. То есть больны вы или нет, к вам никто не придет, но вы можете голосовать по почте.
Что касается избирательных органов, то у нас четырехуровневая система: федеральный руководитель по проведению выборов, окружной руководитель по проведению выборов, земельный руководитель по проведению выборов, руководитель проведения выборов по избирательному участку. При этом федеральный руководитель по проведению выборов назначается центральной властью, а земельный – местной властью, местным правительством. По моему мнению, эта система более справедливая, чем у вас, из-за разделения власти при назначении глав избирательных комиссий.
Политическим блокам разрешается участвовать в избирательной кампании, но есть ряд условий. Во-первых, у них должны быть общие структуры, программа, цели. Еще одно отличие между нашими избирательными законами в том, что кандидаты в Германии имеют право вести кампанию в мажоритарных округах и одновременно баллотироваться по списку партии.
Судебные решения по рассмотрению жалоб в избирательном процессе пользуются высоким доверием в немецком обществе. Но главным органом, который рассматривает жалобы на избирательный процесс, является Бундестаг. Но эти жалобы могут быть поданы в Бундестаг только после того, как выборы пройдут. Бундестаг может передать эти жалобы в Конституционный суд, который является высшим органом в их рассмотрении.
В Германии больше государственных СМИ, чем в Украине. Они обязаны предоставлять одинаковый доступ для всех политических партий, однако тем политическим партиям, которые имеют больше мест в Бундестаге, предоставляется больше времени. То же касается государственного финансирования. Политические партии получают финансирование от государства, и не только на период выборов. Это прописано не в законе о выборах, а в законе о политических партиях. При определении объема финансирования, опять же, используется градационный подход: успешные партии получат больше.
Сравнивая с украинским избирательным правом, хочу сказать, что закон о выборах в Германии не изменялся настолько часто, как в Украине. Я думаю, это одна из причин доверия общества к нему.
Общие выводы такие. Наши избирательные системы подобны в том, что они обе – мажоритарно-пропорциональные. И в Германии, и в Украине избирательный барьер для прохождения в парламент составляет 5%. Также в обеих странах существуют закрытые списки. В то же время большое отличие состоит в том, что в немецком избирательном праве очень сложная система сочетания мажоритарной и пропорциональной составляющей.
Федеральный конституционный суд играет очень большую роль в изменении нашего законодательного права. Этот суд вызывает огромное доверие в немецком обществе, поэтому его решения по закону о выборах не подвергаются сомнению.
Еще одним отличие является то, что в Германии все политические партии существуют долгий период времени, и из-за ограничений в законе о выборах новых партий практически не возникает. В Германии также не подвергают сомнениям работу членов избирательной комиссии.
Несмотря на то, что некоторые положения нашего закона признаны неконституционными и должны быть изменены, он нормально воспринимается и функционирует в обществе. То есть, я полагаю, необходимо иметь не только хороший закон, но и доверие к нему в обществе.
В заключение хочу сказать, что мне украинский закон о выборах нравится, он четко выписан, но все-таки важно следить за тем, как он применяется.
Дмитро Остроушко: Дякую, пані фон Галь. Я хочу звернути вашу на те, що зі звітом, який підготувала пані фон Галь, ви можете ознайомитись у друкованому вигляді і взяти собі примірники.
Отож, у нас хороша стартова точка зору, ми маємо певний огляд. Хотів би запитати пана Забарського про його загальне бачення ситуації із законом про вибори. Як Ви оцінюєте, наскільки багато у ньому позитивних зрушень порівняно із попереднім виборчим законодавством?
Владислав Забарский, народный депутат, Глава подкомитета по вопросам гражданского законодательства Комитета Верховной Рады Украины по вопросам правовой политики: Мне очень интересно было послушать госпожу профессора. Хотя сразу возникает масса вопросов. Один из них, касательно решения Конституционного суда Германии, если позволите, задам.
Насколько мне известно, это решение было недавно и касалось оно того, что партии, которые получили в одномандатных округах больше, чем по пропорциональной системе, в результате вот такой особой избирательной практики получают большее количество голосов. То есть партии, которые в общенациональном округе имеют меньшую поддержку, получают больше голосов. И поэтому в Конституционный суд, насколько мне известно, обратились ряд немецких партий. Суд постановил, что это неконституционные положения, что к 2013 году необходимо будет эту практику устранить.
Но, насколько мне известно, аналогичное решение принималось еще в 2008 году. Скажите, как так получилось, что в течение трех лет решение Конституционного суда, столь уважаемого в Германии, государстве правопослушном, не исполняется? Почему понадобилось дублировать это решение?
Каролина фон Галль: Тяжело было найти решение в той ситуации, которая сложилась касательно распределения мест между партиями. Сейчас депутаты от ХДС/ХСС имеют наибольшее количество этих дополнительных мандатов. Конечно, они не хотели их потерять, поскольку это могло повлиять на формирование большинства в Бундестаге, поэтому они не были заинтересованы в том, чтобы найти решение.
Владислав Забарский: Спасибо. Возвращаясь к нашей теме, действительно, интересно было бы сравнить и советское законодательство, и закон, который мы имеем на сегодняшний день. Безусловно, нам надо попытаться разделить две вещи: политику и юриспрунденцию, поскольку дефекты нашего закона вызваны больше политической составляющей.
Мне, я считаю, повезло, я работал в рабочей группе при Президенте Украины, которая готовила предложения по изменению избирательного законодательства, я представлял этот проект Венецианской комиссии, работал в специальной комиссии, которая была создана парламентом после того, как мы достигли соглашения с оппозицией. И к тому тексту, который был проголосован и по которому мы сегодня работаем, я тоже имею отношение, и поэтому могу высказывать суждения о критике закона о выборах – она действительно справедлива. Безусловно, отличительной национальной чертой нашего избирательного законодательства является то, что мы практически каждые выборы проводим по новому закону. Мы практически все избирательные системы опробовали, которые существуют, за исключением, наверное, наследственной передачи власти, слава Богу.
Уважаемые представители прессы знают, как сложно было сориентироваться человеку несведущему в оценках Венецианской комиссии. Кто-то их трактовал как положительные, кто-то - как отрицательные, хотя они, на мой взгляд, достаточно взвешены, и оценка давалась реальная. На мой взгляд, там много положительности. Потому что, возвращаясь к тому, что госпожа фон Галль говорила, согласитесь, если бы у нас руководителя избирательной кампании назначал министр внутренних дел, как это происходит в Германии, то это было бы очень непонятно (хотя у этих министерств и несколько разные функции). Или если бы губернатор области назначал руководителя окружной избирательной комиссии. Не говоря уже о назначении членов комиссии. В этом плане мы, конечно же, имеем более демократичные нормы.
Хотя и был буквально недавно скандал, который подняли отдельные участники избирательного процесса по поводу жеребьевки в окружных комиссиях. Но из 81 партии, которая принимает участие в выборах, очень многие, которые не имеют своих фракций в парламенте, в результате жеребьевки не смогли направить своих членов в комиссии. Говорили о том, что надо было проводить эту жеребьевку по каждой комиссии, потому что иначе нарушаются их права. Хотя решение о порядке формирования комиссий было принято еще в апреле, задолго до начала выборов, и всем было понятно, что ЦИК, по закону имея такое полномочие, определила именно такой порядок. Мы посчитали: если бы мы проводили жеребьевку по каждой из 225 комиссий, это заняло бы порядка 900 часов непрерывной работы. А в нашем законодательстве о выборах, в отличие от немецкого, очень четко определены все сроки и этапы избирательного процесса, в том числе и подача кандидатур, и дата формирования комиссий. Мы их нарушили бы, если бы 900 часов – почти 6 с половиной дней без перерыва - проводили жеребьевку. Поэтому я и говорю о влиянии заполитизированности на оценку этого закона.
И последнее. Было два решения Конституционного суда Украины, признавшего два положения закона о выборах неконституционными. Это касалось двойного баллотирования и голосования за рубежом по мажоритарному округу. Также было огромное количество технических ошибок в тексте принятого закона. Классический пример: по тексту проголосованного и опубликованного закона в бюллетенях в национальном округе можно не указывать фамилию кандидата. В связи с этим члены Центральной избирательной комиссии, которая у нас формируется на достаточно паритетных, демократических основах, единогласно обратились в парламент с просьбой принять изменения и устранить эти технические ошибки. Соответствующий закон был внесен в мае, но отдельные оппозиционные политические силы сказали, что готовится какая-то революция с законом о выборах, что у них нет доверия, и даже наше предложение голосовать сразу в целом этот закон в том виде, который нам предложила ЦИК, они не восприняли. Наши коллеги были вынуждены отозвать этот закон. Поэтому мы имеем сейчас те проблемы технического характера, которые есть.
Я думаю, что при всем при этом наш закон достаточно демократичен, создает достаточно надежные правовые механизмы для того, чтобы провести выборы максимально прозрачно, демократично. И, в принципе, мы к этому идем, потому что все заинтересованы в том, чтобы эти выборы были признаны во всем мире. А уже после выборов, я думаю, мы отшлифуем закон и добьемся того, что у нас все-таки будет доверие к этому закону.
Потому что тут тоже очень интересный вопрос по поводу доверия к закону о выборах. Доверие либо отсутствие критики - что же на самом деле важно? Я думаю, что все-таки доверие.
Дмитро Остроушко: Справедливе зауваження, дякую. Я хотів би те ж запитання поставити пану Гіренку, який є експертом з виборчого законодавства. Як би Ви оцінили на сьогоднішній день чинний закон про вибори?
Виктор Гиренко, юрист, эксперт по избирательному законодательству: Я бы хотел остановиться на некоторых аспектах сравнительного анализа старой редакции закона о выборах и новой.
В качестве предисловия важно сказать, что становление демократии в стране, которая стала независимой, - это процесс не одного года и даже не одного десятилетия. Это процесс, скорее, общественно-политический, чем законодательный. Он касается общества в целом, а не только законодательной сферы.
Если говорить о новой редакции закона о выборах, то она, скорее, имеет больше положительных сторон, чем отрицательных. Закон принят консолидирующим большинством в Верховной Раде, над ним работали все оппозиционные силы, и, таким образом, он стал более гармоничным и более сбалансированным.
Закон устанавливает пропорционально-мажоритарную систему выборов, которая наиболее отвечает условиям Украины. Предыдущий опыт 2006-2010 годов показал, что пропорциональная система в Украине являлась менее эффективной и преждевременной. Пропорционально-мажоритарная система несколько усложняет избирательный процесс, однако она дает возможность избирателю выбрать между партийными кандидатами и кандидатами-мажоритарщиками. Пропорционально-мажоритарная система дает возможность гражданину в полной мере реализовать свое конституционное право быть избранным, что в сравнении с предыдущей редакцией закона является положительным.
С другой стороны, установление пятипроцентного проходного барьера для партий на первый взгляд кажется необоснованным. Но на практике такая норма стимулирует партийную деятельность в части ответственности партий перед избирателями. Партии должны научиться нести ответственность за результаты своей деятельности и за принятые предвыборные программы. В этой связи может быть необходимым внести изменения в законодательство, регулирующее партийную деятельность, и там установить ответственность политических партий за невыполнение ими предвыборных программ.
Новая редакция закона дает возможность партиям участвовать в выборах, если эти партии были зарегистрированы менее чем за 365 дней до дня выборов. В старой редакции закона этого не было. Весьма важными в новой редакции являются открытые партийные списки, что дает возможность избирателю видеть, за каких кандидатов от партий он голосует.
Также новая редакция, в отличие от предыдущей, практически не дает возможности необоснованного снятия кандидата после его регистрации.
Что касается формирования избирательных комиссий, то парламентские партии будут иметь в них своих представителей. Закон предоставляет возможность также непарламентским партиям по результатам жеребьевки иметь своих представителей в комиссиях даже тогда, когда эти партии выдвинули всего одного кандидата.
В целом эти изменения делают избирательный процесс более демократичным. Однако закон не гарантирует непарламентским партиям, которые пользуются достаточно широкой поддержкой населения, гарантированно иметь представителей в избирательных комиссиях. То есть это небольшой недочет в редакции закона, над ликвидацией которого нужно подумать: может быть, ввести другие механизмы контроля за избирательными комиссиями со стороны тех непарламентских партий, которые не получи квоту.
Впервые закон предоставляет возможность партиям выдвигать беспартийного кандидата по своим спискам. Это тоже весьма положительно, с моей точки зрения, так как дает возможность наиболее активным членам общества, которые не полностью разделяют партийную программу, пройти при поддержке партии в парламент. Таких прецедентов, насколько я знаю, нет в других законодательствах.
Изъятие из закона нормы, которая давала возможность партиям объединяться в блоки, также, наверное, является положительным, поскольку персонализирует ответственность партий перед избирателями. Отсутствие блоков должно заставить политические партии работать в интересах общества и государства более продуктивно. Отсутствие блоков не является препятствием к объединению и консолидации усилий, в том числе и оппозиционных сил. Последний опыт показал, что оппозиционные силы имеют механизмы, способы и возможности объединиться, и это тоже является положительным. Изъятие нормы о блоках все-таки стимулировало находить общие решения и консолидироваться.
Что касается мажоритарных кандидатов, то их права несколько сужены по сравнению с партиями в части формирования окружных избирательных комиссий. Кандидаты не могут иметь своих представителей в окружных избирательных комиссиях, однако они получают такое право в отношении участковых избирательных комиссий.
Закон устанавливает равные права для наблюдателей от партий и от кандидатов. Однако наблюдатель не имеет процессуальных прав.
Еще одним отрицательным моментом является ликвидация поддержки из госбюджета на распространение предвыборной агитации и размещение агитационных материалов в средствах массовой информации. Отсутствие ограничений относительно размеров избирательного фонда ставит также в неравные условия кандидатов-самовыдвиженцев и партии. Также кандидатам-самовыдвиженцам не возвращаются неиспользованные суммы с их избирательных фондов – они перечисляются в госбюджет. В то время как партии имеют право получить неиспользованные средства обратно на свои счета и распорядиться ими по своему усмотрению.
Вместе с тем закон предоставляет равные права всем партиям и кандидатам в части приобретения площадей в СМИ для размещения агитационных материалов и приобретения эфирного времени.
Закон вводит обязательное условие относительно повышения квалификации состава избирательных комиссий, то есть председатели комиссий, заместители, секретари обязательно должны проходить обучение, организованное Центральной избирательной комиссией. Это также является положительным, потому что качество подготовки состава избирательных комиссий напрямую влияет на качество подготовки документов и установление тех или иных фактов нарушений.
Члены комиссии, которые не согласны с решением комиссии, имеют право изложить свои замечания в письменном виде и приложить их к протоколу. Это тоже весьма важный момент, которого не было в старой редакции закона.
Вот вкратце анализ отличий новой редакции закона о выборах народных депутатов по сравнению со старой.
Дмитро Остроушко: Дякую, пане Гіренку. Я би хотів звернути увагу на більш конкретні практичні аспекти, скажімо так, нашого електорального буття. Давайте поговоримо про роль ЗМІ, медіа у виборах. Я хотів би задати питання пані Панкратовій стосовно того, наскільки на сьогодні українські ЗМІ мають можливість впливати на виборчий процес.
Людмила Панкратова, медіа-юрист, адвокат громадської організації «Інститут розвитку регіональної преси»: Закон містить норми, які дозволять засобам масової інформації висвітлювати всі виборчі процеси. Єдина вимога закону, і це відповідає міжнародним стандартам, щоби висвітлення відбувалося на засадах рівності, збалансованості, неупередженості та об’єктивності. Така норма повторюється кілька разів у законі, і це накладає на ЗМІ певні зобов’язання щодо етичних стандартів. Я думаю, що, відповідно до цього закону і законодавства про інформацію, ЗМІ можуть висвітлювати виборчий процес і повинні зробити все можливе для того, щоб повністю забезпечити громадян інформацією про кандидатів, про політичні партії, про сам виборчий процес, для того щоб виборці зробили усвідомлений вибір. В законі наголошується на тому, що це не лише право, але й обов’язок ЗМІ.
Я хочу наголосити, що стаття 34 закону передбачає для ЗМІ та їх представників право бути присутніми на всіх відкритих заходах, в тому числі на засіданнях виборчої комісії під час підрахунку голосів у день голосування без запрошення. Часто ЗМІ запитують: «Чи повинні ми мати якісь запрошення або дозволи голів комісії для того, щоб проводити там свою роботу?». Ні, закон на це прямо вказує: ЗМІ можуть бути без запрошення присутніми на засіданнях виборчих комісій. Єдине обмеження: від одного ЗМІ можуть бути присутніми не більше двох журналістів.
Трохи невизначеним залишається питання, чи можуть бути присутніми на засіданнях виборчих комісій журналісти інтернет-видань, оскільки закон прямо не прописує це. Але існує інший закон «Про інформацію», який у статті 29 встановлює, що ЗМІ – це будь-які засоби, призначені для поширення публічної інформації друкованим або аудіовізуальним способом. Таким чином, ми приходимо до висновку, що інтернет-видання також можуть вважатися ЗМІ.
Ще виникає питання, які ж документи повинні надати журналісти для того, щоб бути присутніми на засіданнях комісій. Це може бути посвідчення редакції, якщо це друковане ЗМІ, це може бути членський квиток Національної спілки журналістів або єдина прес-карта журналіста, якщо журналіст належить до якоїсь профспілкової організації. Тобто будь-який документ, який засвідчує, що ви насправді є представником ЗМІ.
Ще наголошую журналістам на тому, що журналісти також можуть проводити відкриту фото- та відеозйомку того, що відбувається на виборчій дільниці. Єдина умова: щоб ви не перешкоджали діяльності самої комісії. Журналіст може бути видалений із засідання комісії лише у тому випадку, коли він протиправно порушує саме засідання. Причому працівники правоохоронних органів не повинні знаходитися на дільниці, вони можуть бути запрошені головою лише у випадку, якщо почалися якісь правопорушення.
Звертаю вашу увагу, що відповідно до статті 94 пункту 15 можуть бути визнаними недійсними результати голосування у тому випадку, якщо протиправно був видалений журналіст. Така засторога є у цьому законі, мені здається, що раніше цього не було.
Я думаю, що при посиланні на ті норми, які я вказала, ви зможете отримати належну інформацію про хід виборчого процесу.
Певно, що існують проблеми застосування цього закону, як вже наголошувала професор фон Галь. Не секрет, що ЗМІ зараз мають інші проблеми – не з самим законодавством, а з тим, яким чином органи влади або політичні партії на них тиснуть. І тут уже ЗМІ повинні пам’ятати про свою редакційну незалежність, і підкреслюється весь час у законі, що право журналістів висвітлювати виборчий процес – це головне право, яке лежить в основі взагалі всіх виборів. Тому варто захищати свої права, знаючи про те, що такі права вам гарантовані законом.
Дмитро Остроушко: Дякую. Нас всіх, напевне, також цікавить норма чинного закону про вибори, яка передбачає, що зняти людину з виборчих перегонів досить складно, майже неможливо. Пані Віро, наскільки корисним Ви оцінюєте це нововведення? Наскільки воно може ускладнити виборчий процес?
Віра Крат, юрист, експерт із виборчого законодавства, юридична компанія «Правовий консалтинг і практика»: Нова норма, яка регулює порядок скасування реєстрації кандидатів у депутати, я вважаю, вплине позитивно на хід виборчого процесу, оскільки процедура зняття з реєстрації завжди застосовувалася для того, щоби когось зняти з виборів. У такому випадку не виборці вирішували, кого вибирати, а вирішував суд.
Тепер відповідальність все-таки лежить на виборцях, вони повинні і мають можливість оцінити кожного кандидата. Тому що у минулі роки практика скасування реєстрації перед виборами застосовувалася достатньо широко, навіть за сумнівні порушення. Тому цю нову норму я вважаю дуже позитивним кроком.
Також позитивне у цьому законі виключення графи «проти всіх». Досвід виборів 2006 року свідчить про те, що графа «проти всіх» позбавила одну з політичних партій проходження в парламент – це партія Наталії Вітренко. При врахуванні прохідного бар’єру голоси людей, які голосували проти всіх, стали на перешкоді проходженню ПСПУ в парламент. Таким чином, особа, яка просто не прийшла на вибори, не впливала на проходження партій і на розподіл мандатів, а особа, яка прийшла, але проголосувала проти всіх, впливала на результати виборів. Я вважаю, що виключення графи «проти всіх» відповідає міжнародним стандартам і є позитивом.
Дмитро Остроушко: Дякую. Пане Олександре, я бачив, що Ви уважно занотовували те, що говорила професор фон Галь. Я би хотів Вас попросити виділити аспекти в українському законодавстві про вибори, на які Ви би хотіли звернути увагу.
Олександр Боярчук, голова правління міжнародної правозахисної громадської організації «Континент»: Дякую. Я хочу висловити подяку пані професору за якісний порівняльний аналіз виборчого законодавства двох країн. Він спонукає вийти за межі українського контексту.
Я би хотів зупинитися на деяких моментах, що ще не були озвучені, і висловити свою загальну думку про цей закон. Якщо би нам вдалося усунути деякі проблеми політичного характеру, у нас закон був би ще кращий. Що я маю на увазі? Дійсно, політизація цього закону, на жаль - хоча, можливо, де в чому вона і виправдана – не сприяє досконалому формуванню юридичних норм. Потрібно більше звертати увагу на юриспруденцію, а не на політику. Це загальна практика як за кордоном, так і в Україні.
Але в цілому, якщо порівнювати чинний закон із попереднім, я би сказав так: він достатньо демократичний. Більш демократичного закону в даних умовах, мабуть, важко було би собі уявити. Чому? Наскільки мені відомо, у розробці цього закону брали участь, скажімо так, всі охочі, всі, хто виявив бажання. Вони висловлювали свої пропозиції, і якщо ці пропозиції вписувались в загальну систему закону, то вони враховувались.
Хочеться звернути увагу на ще деякі особливості закону. Це те, що строки виборчого процесу скоротилися: було 120 днів, стало 90. Те, що закон дуже складний і деталізований, можна сприймати як певний недолік, але для нас це потреба часу з точки зору забезпечення дотримання цих норм. Чим конкретніше ми виписуємо ці норми, тим більше шансів на те, що вони будуть дотримані.
Крім того, достатня кількість процедур винесені за рамки виборчого процесу. Якщо ви пам’ятаєте, у нас округи були сформовані ще у квітні, задовго до безпосереднього початку виборчого процесу. Також у нас були сформовані звичайні, спеціальні та закордонні виборчі дільниці. Ці процедури за попереднім виборчим законодавством входили до виборчого процесу. Якщо би ми зараз ці процедури здійснювали під час виборчого процесу, він би ще ускладнився.
Пані професор порівнювала норми двох законодавств щодо офіційних спостерігачів. Я так зрозумів, що у німецькому законі взагалі не передбачені норми про спостерігачів. У чинному українському законі є офіційні спостерігачі, як і в попередньому, але новелою є включення у виборчий процес ще одного суб’єкту – спостерігачів від громадських організацій, територіально присутніх в Україні. Раніше такого у нас не було. Тобто зараз громадські організації можуть заявити про своє бажання мати офіційних спостерігачів під час виборів. Наскільки мені відомо, ніяких перешкод цьому ЦВК не чинила.
Також хотів би загострити увагу на процесах оскарження. Говорилось вже, що фактично неможливо зняти кандидата з виборчих перегонів. Мабуть, це позитивно, враховуючи, що нам ще потрібно боротися із зловживанням правом.
Ряд експертів і політиків критикують процедуру визнання виборів недійсними. Як і в попередньому законі, у чинному теж неможливо добитися невизнання виборів у межах виборчого округу, хоча на дільниці можливо. Звучали пропозиції, щоб виписати умови визнання виборів недійсними на території України, бо зараз це неможливо.
Проте з точки зору юриспруденції в законі дійсно є багато позитивних моментів.
Дмитро Остроушко: Дякую. Ви говорили, що чинний закон про вибори відповідає потребі часу. Але чи доведеться нам у майбутньому знову змінювати цей закон, відповідаючи новим потребам часу? Я також хотів би запитати пані фон Галь: наскільки часта зміна закону про вибори заважає Україні стало розвивати демократію?
Олександр Боярчук: На перше питання відповім я, з Вашого дозволу. Я думаю, що все-таки в подальшому Верховна Рада зверне більше уваги на досвід Німеччини в тому плані, щоб у нас якомога менше змінювався закон про вибори, бо це дійсно не сприяє довірі до нього в суспільстві.
Якщо говорити про чинний закон – вже позитивом є те, що він був прийнятий практично за рік до виборів. Хоча це, можливо, з точки зору європейського права далеко не достатній термін, але для нашого законодавства це вже прогрес. Я думаю, що зараз переважна більшість норм виписані настільки, що у нас є тенденція сталого формування цих норм у виборчому законодавстві. Якщо ви звернете увагу на попередній закон, то базис залишився. Тобто в цій конструкції він вже сталий, за виключенням тих особливостей, про які ми говорили.
Каролина фон Галль: Как я уже говорила, одно дело – сам закон, а совсем другое – вопрос доверия к нему и условий, в которых он принимается. Можно, конечно, принимать закон довольно быстро, но, тем не менее, доверие к закону быстро создать нельзя.
Дмитро Остроушко: Ваша відповідь наштовхнула мене на таке запитання. Ми говорили про застосування закону. В Україні існують дуже хороші закони, але у нас з різних причин є проблема їх застосування. Причиною може бути політична культура чи щось інше. Наскільки на сьогодні в Україні існують умови для того, щоб законодавство досить ефективно застосовувалось і щоб ми були впевнені в тому, що наші вибори дійсно відбулися чесно?
Владислав Забарский: Вы задали очень глобальный вопрос, на который можно отвечать не на одном круглом столе и не один день. Действительно, проблема применения нашего законодательства существует, и я думаю, что мы должны стремиться, - причем на уровне всего государства, всего общества, всего политикума и всей власти – к тому, чтобы принятые законы отвечали требованиям, которые выдвигает общество.