Есть некоторая ирония в том, как президент Украины Петр Порошенко оказался в эпицентре крупнейшего офшорного скандала. Журналисты немецкой газеты Süddeutsche Zeitung, получили от анонимного источника 11,5 млн внутренних документов панамской юридической компании Mossack Fonseca, занимающейся сопровождением сделок и регистрацией офшоров. Немецкие журналисты привлекли к анализу документов, которые содержали информацию по сделкам в ряде офшоров с 1977 года до весны 2016-го, Международный консорциум журналистов-расследователей (ICIJ). Спустя год работы более 400 журналистов, мир увидел самое крупное и детальное расследование офшорных схем: сотни фамилий, тысячи сделок, десятки миллиардов долларов, в общем — энциклопедия офшоров за последние 39 лет. Во всем этом массиве данных — информация о единственной фирме Порошенко, которую укранская инвесткомпания ICU открыла на британских виргинских островах (BVI) с целью предпродажной реструктуризации и передачи группы Roshen в “слепой траст” в 2014 году.
Согласитесь, попасть в центр крупнейшего офшорного скандала, просто открыв фирму на BVI и не проведя там никаких операций, выполняя предвыборное обещание избирателям — это очень иронично. Не важно, нарушил президент что-то или нет, к сожалению, в медиа он уже стоит в одном ряду с Путиным, Алиевым и другими диктаторами-коррупционерами.
В ситуации с офшорами Порошенко стоит разобраться детальней, спокойно и без истерик. Для этого нужно понять, как устроено владение и управление активами Порошенко.
Группа президента — одна из наиболее прозрачных украинских бизнес групп в плане структурирования собственности. Все активы Порошенко, как минимум до 2016 года, находились в украинском недиверсифицированном фонде “Прайм Ессетс Кэпитал”, которая управляется компанией по управлению активами (КУА) “Ф’южн Капітал Партнерз”. Отчетность фонда — публичная информация.
Офшоры
Если вы когда-то читали, что какой-то большой украинский бизнес продали, то практически всегда это означает, что продали акции офшора. Это связано с особенностями украинского законодательства, недоверием к нашей судебной системе и невозможности реализовать стандарные механизмы оформления таких сделок (например, екскроу счета). С точки зрения западного инвестора покупать, например, завод по украинскому законодательству рискованно. Не менее рисковано использовать иностранное право, с пониманием, что может возникнуть необходимость обращаться в украинский суд. Поэтому украинская компания передается в формальное владение иностранной компании, а последняя продается иностранному инвестору.
Подобным образом структурировано владение компанией Мироновский Хлебопродукт, которая продавала часть своих акций на лондонской бирже и обычно приводится как пример одной из наиболее прозрачных украинских компаний. На бирже размещены акции люксембургского холдинга, который, в свою очередь, владеет акциями кипрского холдинга, который владеет акциями украинских предприятий (страница 7 меморандума). Или Астарта — производитель сахара, принадлежит кипрской компании, которой владеет компания в Нидерландах (см. страницу 40 проспекта эмиссии): Такая система является общепринятой для украинских публичных компаний и я не могу вспомнить ни одного случая претензий нашей налоговой к сделкам по продаже подобных бизнесов.
Налоги
Спекуляции о том, что подобная структура готовилась для ухода от налогов при продаже звучат сомнительно по двум причинам:
- а) Помните, активы президента находятся в украинском фонде? Так вот, такие фонды могут не платить налоги на прибыль от продажи бизнеса до тех пор, пока эта прибыль не распределена в пользу собственника. Точно по такому же принципу устроено налогообложение офшора на BVI. Если же собственник получит распределённую прибыль на свой счёт, то он заплатит налоги в украинский бюджет, как в случае использования местного фонда, так и виргинского офшора. Поэтому никакой налоговой оптимизации не произошло.
- б) Закон не требует от Порошенко продавать бизнес. Закон говорит передать бизнес в управление КУА, что давно и было сделано. Продажа бизнеса — политическое обещание данное во время предвыборной гонки. Следовательно, и польза от этого действия для президента исключильно политическая.
Представим, что Roshen действительно продали. Это событие точно было бы публичным, ведь только так можно конвертировать это действие в политические дивиденды. Уверен, первым вопросом журналистов был бы: “Уплатили ли вы налоги, господин президент, и сколько?” Порошенко мог бы отмалчиваться какое-то время (неся рейтинговые потери), но только до момента подачи декларации о доходах. Там точно была бы видна сумма. Если от налогов решили уходить, то вся политическая польза от продажи сошла бы на нет, или даже ушла бы в минус. Президент, конечно, может со своим рейтингом делать всё, что хочет, но мне совершенно не ясно, зачем ввязываться в столь сложную сделку и получить лишь дополнительную #зраду. Это нерационально.
Справедливо будет упомянуть, возможно, главное отличие между виргинской и украинской структурами. При продаже через офшор Порошенко не должен перечислять всю сумму в Украину и менять валюту на гривны. Даже уплатив налог прибыль, большая часть дохода осталасть бы за границей. Думаю, это было бы негативно воспринято украинцами. Опять же, если президент считает, что рейтинг позволяет ему это делать, то ничего противозаконного в такой операции нет, но обвинять его в этом до самой сделки, как минимум, не честно.
Декларация
Позиция юристов Порошенко касательно декларации — в отсутствии стоимости самой компании. Уставной фонд каждого офшора — это выпущенные, но не оплаченные акции, сами по себе не имеющие стоимости. Форма декларации предполагает “взнос в уставной капитал общества”, в том числе “внесенный в текущем году”, т.е. при отсутствии фактической оплаты такая компания по действующему законодательству декларированию не подлежала.
Слепой траст
Когда продать Roshen не удалось, то, как видно из документов, было принято решение передать холдинг в слепой траст: директор BVI выслал уставные документы Rothschild. Создание и передача в «слепой» траст — сложная и длительная процедура — изменение структуры и ее оформление занимает не один месяц. По словам юристов Порошенко из компании Avellum, использование офшорных структур было условием создания такого траста — на уровне Украины передать управление активами иностранному лицу было невозможно. Такой же позиции придерживаются и независимые юристы. Сегодня мы знаем, что трастовый договор действительно был подписан.
Выводы
В итоге получается, что президент пытался продать Roshen и начал создавать «слепой» траст. Его финансовые советники, ICU, работали с компанией также, как и с другими украинскими бизнесами подобного масштаба. Возможно, именно в этом-то и проблема, ведь это были активы не просто бизнесмена, а президента и стоило учитывать не только корпоративную, но и политическую составляющую. Эту версию подтверждает и информация о ходе журналистского расследования. Судя по датам журналистских запросов, сотрудники АП, ICU и юридические советники президента знали о готовящемся материале ещё в феврале, но к разразившемуся скандалу оказались совершенно не готовы.
С дргугой стороны, еще никогда в нашей стране президент не пытался продать свои активы, поэтому ошибки в первом проекте — это нормально.
Мне кажется, что журналисты, готовящие сюжет про офшоры Порошенко “Двойная жизнь президента” и сами это чувствовали, поэтому компенсировали половину сюжета материалом про Иловайск и НТВшным надрывом.
P.S. Если глубоко вдуматься в эту тему, то приходишь к следующему парадоксу: Конституция запрещает президенту заниматься предпринимательской деятельностью, т.е. совершать действия, которые могут прямо принести ему прибыль. Это сделано для устранения конфликта интересов. Как мне кажется, нет более предпринимательской деятельности, чем продажа бизнеса. При оценке Рошена от 1 до 3 млрд. долл. даже 10% изменение продажной цены — огромные деньги. Теоретически, через такую сделку можно легализировать политическую коррупцию на миллиарды и ни у какого мирового надзорного органа не возникнет вопрос о происхождении подобных денег. Поэтому требование продать холдинг может быть не такой уж и хорошей идеей.
Я лично не могу сказать, что будет более выгодно нам, как гражданам: продажа, передача в траст или владение через украинский фонд. А вы?