Мой друг, россиянин, в фэйсбуке написал: «Соратница по гильдии [они в одной гильдии в Варкрафте. – lb.ua], ирландка, сегодня спросила — кто взял ответственность за взрыв в Домодедово, чего они добиваются, а я и не знаю, как доступно объяснить, кто и чего добивается таким способом в России».
Объяснить это – сложно. Катя Андреева, конечно, в качестве объяснения начитает что-нибудь пугающее в программе «Время» про Имарат Кавказ…
Но проблема в том, что «террористы Имарата» понятны, когда взрывают милиционера в Ингушетии или прокурора в Дагестане, когда нападают на родовое село Кадырова в Чечне или на ГЭС в Кабардино-Балкарии. И совершенно не понятны, когда взрывают в аэропортах, пешеходных переходах, метро, на стадионах – на любых неполицейских объектах за пределами Кавказа.
Иными словами, когда убивают не «силовиков», а людей, точно так же подвластных «силовикам», как практически любой власть не имущий ингуш, дагестанец, чеченец, кабардинец или балкарец.
И вот почему люди, способные устраивать на Кавказе покушения на министров внутренних дел и даже президентов любой из тамошних республик, за пределами Кавказа нападают на гражданские объекты и гражданских лиц?
Что им мешает взрывать кортежи с мигалками на подмосковных трассах? А префектуры? Прокуратуры? Суды? В конце концов – редакции, которые фильтруют и приукрашивают действительность так, что это и служит единственной опорой нынешней российской государственности?
Почему на Кавказе мишенью становится, например, дом правительства Чечни, а в Москве – обычный жилой дом на Каширском шоссе?
Собственно, это различие в мишенях должно поставить, но не ставит перед наблюдателями вопрос: почему террористы уравнивают мирных жителей с «силовиками»?
Важно понять: главным итогом кавказской политики Ельцина – да, именно Ельцина, ведь Путин всего лишь один из фактов этой политики – стало «перерождение» сепаратизма на Кавказе.
Сепаратистов на Кавказе – тех, кого в основном «замочили» при Путине – особенно легко понять украинцам. Ведь когда члены Украинской войсковой организации устраивали теракты против польской администрации, в том числе пытались убить Пилсудского, – они делали примерно то же самое, что делали воевавшие против России чеченцы.
Возможно, именно поэтому для кремлян украинские националисты того периода – всё равно что для Гитлера голос Левитана.
Если мы понимаем деятельность ОУН (до второй мировой войны, когда эта деятельность перестала быть однозначной), то мы также понимаем и деятельность тех, кто каждый день взрывал милиционеров, военных, судей, прокуроров, чиновников и других представителей российской власти на Кавказе.
И Ахмед Закаев нам, украинцам, как родной в Англии, потому что у нас такие же были в ФРГ и Канаде.
Но это всё было ровно до тех пор, пока в дело не вмешалась религия. Когда в дело вмешалась религия, сепаратизм на Кавказе изменился. Теперь не субъекты национального воюют за отделение от субъектов империалистического, а субъекты вечного воюют за отделение от субъектов тленного.
Наоми Кляйн в статье «Страшное возвращение великих мужей» идеально описала тот факт, что пока большинство людей живёт в 21 веке, некоторые люди живут во времена пророков:
«После распространения видеозаписи каждый жест, каждый смешок, каждое слово бен Ладена анатомируются. Но при всём внимании к бен Ладену его напарник по видео, названный в официальных субтитрах просто «шейхом», изучается очень мало. И зря – потому что он предоставляет нам редкое окно в психологию мужчин, для которых массовая резня – это большая игра.
В вызывающем головокружение монологе гостя бен Ладена постоянно повторяется тема, что они живут во времена столь же величественные, как те, что описаны в «Коране». Эта война, замечает он, как «в дни пророка Магомета. Точно то же происходит прямо сейчас». Дальше он говорит, что «это будет похоже на ранние времена «Аль-Моджахедов» и «Аль-Анзара», то есть на ранние времена ислама. И на случай, если мы недопоняли: «Как в былые времена, времена Абу Бекра и Османа Первого, и Али. В эти дни, в наши времена…»
Стоит лишь один раз посмотреть видео с Саидом Бурятским, чтобы понять: этот человек жил не в 21 веке, а в вечности. Ну, по крайней мере, он осознавал себя живущим так.
Те времена, которые мы описываем как историю, он переживал как собственное настоящее. Более того, в этом настоящем Бог был его напарником:
«Джихад распространился и расширился. Он начался здесь, на территории Чечни. Затем он вышел на весь Кавказ. Аллах показывает очень большие чудеса тем, что он подкрепляет нас и даёт нам силы для того, чтобы вести этот джихад. И если бы не Он, никто бы здесь не остался, в этих лесах, в этих горах, ни одного дня».
Будет большой ошибкой просто сказать, что он заблуждался. Или даже попытаться доказать, что он заблуждался.
Бог для него – личное переживание. Это нельзя опровергнуть.
Так вот, эти сепаратисты не говорят на языке суверенитета, как Дудаев или Масхадов. Их нельзя обучить языку денег, как Кадырова или Ямадаева. Их нельзя вытеснить в эмиграцию, как Закаева или Ахмадова.
Любые попытки стабилизировать Кавказ, спровоцировать там экономический рост и снизить безработицу, построить «туристический кластер» – для них факты из другой, совершенно чужой и ложной реальности.
И точно так же, как патриарх Кирилл приезжает в Украину с Царством Божьим, а в новостях потом передают: часы за тридцать тысяч евро, – эти люди приезжают в Москву с раем, а в новостях потом передают: теракт.
Вы понимаете? Вот почему сложно объяснить, чего эти люди добиваются. Они не в России добиваются, они добиваются в вечности. Они живут в другой системе координат.
Это Басаев мог выбирать, что ему выгоднее атаковать. А те, у кого рай – факт биографии, вряд ли будут разбираться в сортах тлена за пределами той территории, которая служит им опорой.
Россияне научились воспринимать террористические акты как валюту, которую можно конвертировать в политические акты по очень выгодному курсу.
Президент Путин конвертировал террористические акты в политические акты: установил контроль над СМИ, партиями и губернаторами.
Оппозиционер Немцов пытается сделать то же самое – только для того, чтобы вернуть власть в России к «допутинскому» состоянию.
«Силовики» наверняка не упустят шанса конвертировать теракты в решения по увеличению финансирования антитеррористических мероприятий, по предоставлению дополнительных полномочий или по переделу должностей.
Возможно, возникнут новые «сдержки» или, наоборот, новые права и силы у главы Северо-Кавказского федерального округа Александра Хлопонина, живо интересующегося судьбой денег, выделяемых федеральным центром на «успехи» северокавказских правительств.
Но это – отголоски старых времён.
Теперь россиянам придётся научиться воспринимать свои жизни как валюту, которую всё большее количество людей будет пытаться конвертировать в рай по курсу взрывчатки.
И что можно противопоставить раю? Кадырова? Отставку Путина? Свободные выборы? Экономический рост?
Это уже не частности национальной политики.
Что можно противопоставить священной книге, которая однажды стала бандформированием?