Пиратские хроники: следователи охотятся на подписи под ходатайствами об освобождении от ответственности, в которых прописана виновность.Это вскрылось в понедельник случайно уже в процессе беседы с заложниками, находящимися на домашнем аресте различной степени жесткости. А изначально хотелось узнать, что они сами думают о «цене вопроса» их освобождения: результатах договора между властью, торгующей заложниками, и оппозицией.
Александр Кравцов, участник Автомайдана: «Если прокуратура будет трактовать амнистию, как признание моей вины, лучше я прямо из суда поеду в СИЗО»
Саша на домашнем аресте относительно мягкой версии, может выезжать в город до определенного времени, мы встретились в одном из кафе на Подоле. Новость о том, как решили судьбу заложников, узнал от друзей, по телефону, из новостей в интернете. Выводы о самом законе делать не спешит, даже адвокаты сомневаются в правильности своих выводов. В позитивном варианте, считают адвокат и сам Александр, могут просто снять обвинения и признать невиновными в зале суда. «Но если встанет вопрос амнистии в чистом виде, признание вины и яко бы «добрая воля» власти, мне проще будет бороться с властью в СИЗО, а не жить с такой амнистией. Когда ты невиновен, ты должен бороться за это до конца».
О том, как дальше повернется дело, станет известно после результата ходатайства адвоката Александра о закрытии дела.
«Признавать себя виновным – не тот путь, из-за которого мы 2 месяца мерзли, не те действия, которые могут оправдать четверых погибших, а сколько без вести пропавших. Уступать КГГА, первое здание, революционно захваченное, это же символ того, что власть принадлежит народу. И если честно, это освобождение КГГА…я себя могу успокаивать только двумя вещами. Может, конечно, у оппозиции есть хитрый план, и они заставят Герегу и Голубченко работать на благо киевлян, поскольку будут находиться в непосредственной близости к дубинке самооборонца. Второе – КГГА в непосредственной близости к митингующим, и мы оттуда вышли, но люди вышли, но могут и зайти.
Вчера я стоял на сцене, там было много людей «не сдадим КГГА». А за сценой было много депутатов, которые подходили и говорили: «Ну, ребята, мы же вас освободили». Я реально ощущал, что нас не спросили, а на каких условиях нас можно освобождать, какие позиции отдать. Без меня меня женили. Да, они пытались встать на наше место, но никто из них не пригласил тех из нас, кто сейчас в Киеве, кто может прийти, на заседание Рады Майдана решать такой вопрос.
Когда я говорил со своей женой, она понимала внутри себя эту борьбу. Но когда переборов эмоции, мы начинали мыслить категориями майдановцев, мы поняли, что не нужно бояться, нужно бороться, и с террористами нужно идти на переговоры только ради того, чтобы узурпировать силы и нанести внезапный удар, как это делается во всех практиках спецслужб мира»
По мнению адвоката Александра Кравцова, Федора Бендюженко, уже в формулировке закона власть признала, что совершила правонарушение. И не менее важное - закон не предусматривает признания лицом совершения криминального правонарушения.
20 января группа неизвестных лиц в штатском тяжело избила группу студентов театрального института им. Карпенко-Карого прямо на улице, после чего их доставили в Днепровский отдел милиции. Двое получили 2 месяца СИЗО, пятеро – домашний арест.
Признание вины в обмен на свободу?
Вадим Ковалев, один из студентов, приехал на встречу как раз из Прокуратуры, куда его внезапно вызвал следователь, и показал… ходатайство с тем, что он согласен с совершением им преступлением (ст.294), и просит закрыть дело. То ли один из адвокатов (их у него два), посоветовавший такое подписать, как-то своеобразно трактует суть закона, то ли недостаточно ясно объяснил клиенту, что означает само понятие «амнистия» и что меняет признание вины в биографии. Но Вадим сказал, что подписал потому, что хочет «поскорее закрыть дело», в связи с состоянием здоровья. «Следователь вызвал в прокуратуру подать ходатайство о согласии с амнистией…» И добавил, что имеет право отказаться от подписанного в суде. И на первое, и на второе – имеет право. Главное – если сам клиент понимает, что именно происходит. В данном случае речь идет именно о признании вины.
То есть, следователи вызывают заложников-активистов на некую встречу (в прокуратуру), и уведомляют, что для того, чтобы дело закрыли, надо подать вот такое ходатайство. Адвокаты объясняют: в законе нет условия, что для снятия обвинения нужно признать себя виновным. Эта уловка – подписание ходатайства о признании вины и прошении амнистии - отличное ограничение от последующего участия в протестах и пятно в биографии. Для того, чтобы освободить всех заложников, достаточно использовать действующее законодательство, и требовать закрытия дела в связи с отсутствием состава преступления. Но даже по данному закону условия признания вины нет.
Андрея Иванюка и Александра Шкрабака, студентов того же ВУЗа, пострадавших, точно так же сегодня вызывают в прокуратуру к следователям. Судя по настроению студентов, никакую вину они признавать не собираются, поскольку никаких преступлений не совершали.
Но о том, как на самом деле трактуют закон судьи, а не адвокаты, мы увидим только на практике, с сегодняшнего дня. Будут ли подтягивать под «амнистию» только признавшихся в «преступлениях», которых не совершали.
Александр Дроздик, так же адвокат одного из студентов, напоминает, что закон приняла Верховная Рада, а не прокуратура, и принимали его с конкретной целью: освободить заложников. О том, что приняли закон, при котором судьба человека зависит от третьих лиц, никто не говорит. Вместе с принятием этого закона и реализацией условий договоренностей митингующие вернулись на исходную позицию. Люди вышли на Грушевского именно из-за принятых законов, арестов митингующих. Теперь митингующих выпускают в обмен на здания и дороги, которые блокировали после издевательств над активистами с требованием наказать виновных в избиениях. А условия обмена заложников на здания почему-то называют «амнистией».