Не открою Америки, если скажу, что иврит – один из древнейших языков мира. Ему более трех тысяч лет. Само слово «иврит» производится от глагола «авар» — перейти, преодолеть что-либо. А «иврим» — одно из древнейших самоназваний еврейского народа — перешедшие реку. Но когда после поражения восстания легендарного «Сына звезды», Бар-Кохбы, против римлян в 135 году н.э., римляне, желая навсегда стереть память о тысячелетнем еврейском присутствии в этих местах, изгнали их из страны, иврит перестал служить разговорным языком для евреев и его постепенно вытеснили греческий и близкий к ивриту арамейский.
Однако для евреев, с того дня рассеянных по всему миру, это не изменило главного: иврит по-прежнему оставался для них родным языком, причём, языком сакральным. Ведь по преданию, в начале Творения на иврите было произнесено Слово Господне, иврит был языком Торы (Ветхого Завета). Как можно забыть такой язык!..
Поэтому Тора и иврит стали для евреев единственными и незаменимыми проводниками Божественного Откровения, спасательным кругом, удерживавших их от полной ассимиляции с другими народами в течение двух тысяч лет бесконечных и часто трагических скитаний по разделённому и неприветливому миру.
Иврит со временем превратился исключительно в язык молитв, религиозных диспутов и научных трактатов, пополнив собой длинный список мертвых языков, таких, как санскрит, латинский, церковнославянский или коптский.
Но у него существовало одно, зато весьма существенное отличие: если знание латыни в европейских странах являлось уделом лишь людей образованных, то в еврейской среде знание иврита для всех мужчин было обязательным. Ведь без этого знания могло произойти недопустимое - неграмотный еврей мог оказаться отделённым от спасительной Торы! Поэтому авторитетный свод религиозных правил предписывал: «С трех лет знакомят мальчика с буквами Торы, чтобы он научился её читать».
Вся община зорко следила за грамотностью в своей среде: «Каждый человек обязан обучать своего сына Торе... Если отец не нанимает учителя для своего сына, то его принуждают к этому. Начальные школы должны быть в каждом городе; если же где-нибудь их нет, то жителей этого города предают отлучению, пока не пригласят учителя».
Поэтому прибыв на новое место, евреи обязаны были вначале построить школу, затем синагогу, а потом уже жилище для себя. Но никак не наоборот!..
В общем, это привело к тому, что многие евреи с детства не только читали, но и неплохо говорили на иврите. Однако язык Книги они использовали лишь для религиозных и образовательных бесед. Для разговоров на обыденные темы служили мирские языки, привычные им с детства языки диаспоры: идиш, русский, немецкий, польский, арабский, ладино…
И со временем возникла парадоксальная ситуация: иврит веками существовал как литературный язык, как язык Торы - половина всех взрослых евреев понимала Пятикнижие, ежедневные молитвы и другие подобные тексты, а примерно пятая часть могла читать на иврите книгу средней трудности. Но он уже очень давно не был живым, он безнадежно отстал от современности и фактически умер – ведь в нём попросту не было слов для обозначения тысяч и тысяч новых предметов и понятий, появившихся за столетия его вынужденной дрёмы.
И вот, 7 января 1858 года, в маленькой белорусской деревне Лужки родился мальчик, названный Лейзер-Ицхок, и по фамилии Перельман. Конечно, немного подросши, его, как и всех других детей, выучили ивриту, чтобы читать Тору. Потом наученного учиться Лейзер-Ицхока отправили в высшее религиозное училище (ешибот). Потом он учился в русской гимназии. Потом изучал медицину в Париже. И вот однажды ему предложили место преподавателя в одной из школ в далёком, но близком его сердцу Иерусалиме.
Лейзер-Ицхок немедленно ухватился за предложение, ведь уже тогда он был твёрдо убеждён, что евреи должны не только непременно вернуться на землю своих предков, но и снова заговорить на одном, общем для них всех языке. Поэтому он ставит и работодателю, и жене жёсткое условие: преподавание в школе будет вестись только на иврите, а в семье разговорным языком станет — иврит. Оба соглашаются. С этого момента фантастическая идея об общем языке для всего еврейского народа становится для Лейзер-Ицхока целью и смыслом его жизни.
И вот, в 1881 году 23-летний энтузиаст, вместе с молодой женой, радостно отбывает в Палестину.
Человек общительный и обаятельный, Лазарь Перельман, принявший в Земле Обетованной новое имя - Элиэзер Бен-Йехуда и реализуя свой грандиозный план, начинает говорить на иврите буквально с каждым встречным: менялой, хозяином гостиницы, продавцом в лавке, извозчиком… Он пропагандирует свои идеи с таким проповедническим пылом, с такой страстью, что быстро обзаводится многочисленными единомышленниками. Однако когда Элиэзер сообщает, что книжный, мёртвый иврит станет разговорным языком для его только что рожденного сына Итамара Бен-Ави, даже ближайшие друзья решают, что парень сошёл с ума: такой эксперимент опасен, ведь, как и иврит, ребенок будет совершенно неприспособлен к современной жизни!..
Но Бен-Йехуда непреклонен. Он всегда действовал по принципу: «Начни с себя!», и считал, что этот принцип крайне важен, в т.ч. и для успеха возрождения языка. Ибо когда его ребёнок впервые, наконец, заговорит, и заговорит сразу на иврите, у Бен-Йехуды появится живое доказательство осуществимости возрождения языка.
Он тогда так и записал: "Если можно восстановить язык, на котором перестали говорить, и сделать его разговорным, выражающим всё, что хочет сказать хотя бы один человек, то, несомненно, такой язык можно сделать разговорным языком и для всего общества".
Ждать первого слова от сына пришлось довольно долго, заговорил Итамар Бен-Ави лишь в четыре года. Но это был первый за последние почти 2 тысячи лет ребёнок, для которого иврит стал родным языком сразу от рождения!..
Всё шло прекрасно! Но заговорившему на ветхозаветном иврите мальчику быстро оказались нужны слова, обозначающие окружавшие его многочисленные предметы, названий которых не было в старых словарях. Поэтому Бен-Йехуда, со своими единомышленниками, стал придумывать: как сказать на иврите, не ломая логику и законы библейского языка - "ручка", "мороженое", "вилка", "яичница", "полотенце", "велосипед" и сотни других неведомых ранее понятий и предметов? Нет места вдаваться в хитроумную лингвистику, но и это, в конце концов, им общими усилиями тоже сделать удалось!..
Ведь, как и многие другие, вернувшиеся в Страну Израиля в конце XIX века репатрианты, Бен-Йехуда вкладывал в свою мечту столько души, энергии и сил, что не добиться успеха было просто невозможно.
Важно было ещё и то, что он видел проблему в целом. Он прекрасно понимал, что гораздо проще вытащить еврея из гетто, чем вырвать гетто из еврея. Нужно было воспитать новое поколение свободных от комплексов диаспоры израильтян. Поэтому неутомимый Элиэзер разработал несколько языковых программ, из которых три можно считать основополагающими: "Иврит дома", "Иврит в школе" и "Словарный запас".
В программе "Иврит в школе" он рассматривал практику знакомых ему с детства российских гимназий, где русский язык внедряли в среду молодежи, для которой он не был родным, через преподавание предметов исключительно на русском языке. Бен-Йехуда предложил, чтобы по тому же принципу преподавание и религиозных, и светских предметов в еврейских школах Палестины велось только на иврите.
Он понимал, что главное, а может, и единственное условие возрождения языка будет обеспечено лишь тогда, когда на иврите свободно заговорит новое поколение. Ну нет иного способа возродить язык! Если дети усвоят иврит в школьном возрасте, то когда они вырастут, он станет их основным языком, на котором они будут не только говорить, но и думать. "Иврит, – писал он, – перейдет из синагоги в школу, из школы – домой... и оживет". Тогда-то Бен-Йехуда и бросил свой знаменитый клич: «Еврей, говори на иврите!».
Но всё это легко написать, а вот как реализовать подобный грандиозный проект?.. В школах ведь работали самоучки, почти все они недостаточно хорошо знали язык; катастрофически не хватало универсальной терминологии, учебников. Между тем на иврите надо было преподавать математику, физику, химию, биологию... Один из тогдашних учителей, в 1928 г. писал:
"Нам пришлось начать обучение в сложной обстановке: без книг, без нужных выражений и слов, без глаголов и сотен существительных. Трудности, которые пришлось преодолеть, чтобы посеять первые семена, – ни описать, ни представить себе... Не хватало учебных материалов на иврите для начальных классов; мы были полунемыми, мы запинались, заменяли слова жестами и взглядами. Терминов просто не было. Каждый учитель в поселении был сам себе академиком, занимался словотворчеством на свой вкус и, разумеется, получал соответственные результаты".
Но больше всего помогало подвижничеству Бен-Йехуды то обстоятельство, что 1881 год, год когда он приехал в Палестину, ознаменовался и началом первой массовой еврейской иммиграции, алии, в страну. В большинстве своем новоприбывшие, как и сам Бен-Йехуда, были молоды, образованны, свободолюбивы и преданы тем же идеалам. Они выросли в тех же социально-экономических условиях восточноевропейских местечек, и так же, как он, решили начать новую жизнь в Обетованной Земле предков. Они очень помогли Бен-Йехуде тем, что поддержали его новаторские идеи и участвовали в возрождении иврита. Они учили детей ивриту дома, в открытых ими по всей стране детских садах и школах.
К 1890 году иврит стал основным языком преподавания в школах Галилеи, в 1896 году открылся первый детский сад, в котором ивриту учили малышей, а в 1906 году в Тель-Авиве была основана первая ивритская гимназия. Так за одно поколение – за сорок лет с 1881-го по 1921 год – сложилось ядро говорящих на иврите молодых энтузиастов, для которых проснувшийся язык Книги стал символом возрождения нации. А затем и всей страны.
Не зря ведь о роли Бен-Йехуды в возрождении языка сказано: "До Бен-Йехуды евреи умели говорить на иврите, а после него они на нем заговорили".
А сам Бен-Йехуда в 1908 г. записал:
"Для каждого дела нужен только один мудрый и энергичный человек, готовый приложить к нему все силы, и дело пойдет, не смотра ни на какие препятствия... Для каждого новшества, для каждого, даже самого малого шага на пути прогресса необходим первопроходец, который не знает отступления".
А ещё он говорил – «Начни с себя». И - «Еврей, говори на иврите!». Он неустанно повторял - «Не сдавайся!». Но главное - у людей была общая великая мечта. И общая цель. Неуёмная энергия. И воля. И они победили!..
Как говорится на по-прежнему мёртвой латыни: Dictum sapienti sat est — «умному сказанного достаточно». Или всё ещё нет?..